Смерть взаймы

– Я – свой собственный. А ты – мой. – Я вспомнил Старика – если на тебя нападает тот, кто сильнее, стань пустотой, с пустотой невозможно бороться, так он говорил. И еще – если отойти в сторону, то возможно, опасность перестанет быть актуальной. Я расслабился. Я решил сосредоточиться на бое. Торжествуя, меч ворвался в «меня» – и никого там не застал. Я не оказал ему ни малейшего сопротивления – мне было все равно. Но не «все равно», как капитуляция, а… Как бы объяснить стариковскую концепцию? Веселое «все равно». Ироничное «все равно». Ну вот, весело говорит лошадь, ты привел меня к водопою. Посмотрим, что ты будешь делать дальше…

Теперь меч был моим, точнее мы составляли с ним одно целое, но под моим контролем. Я удвоил скорость, и с удовольствием отметил изумление в глазах моего противника. Мы были равны – раньше, теперь же я поднялся на новую ступень. Что бы ни было в мече – это было теперь во мне, и я знал, что любой меч оживет теперь в моих руках. Я вошел в его удар – это называется «ирими», и оказался за его спиной. Однако вместо того, чтобы рубить стоящего ко мне спиной противника, я проткнул стоящего за ним, не готового к бою. Затем я рубанул с разворотом мечом назад, но опоздал – Джейн не зря носила титул чемпионки штата, она успела нанести удар шпагой, так что я мог бы и не беспокоиться.

Третий эльф, все еще в маске, попятился, споткнулся и, словно спохватившись, ринулся в атаку. Простой одиночный удар сверху вниз может быть опасен, если противник хорошо и надежно связан. Но атаковать подобным образом меня…

– Все, – сказал я. – Запишите еще один подвиг Геракла.

– Ты был бесподобен, – Джейн обняла меня, поцеловала, а затем полезла в рюкзак за бинтами. Я с удивлением обнаружил у себя на левом плече довольно глубокую царапину. Хоть убей, не помню, как и когда.

– Пойдем, – сказал я, когда перевязка была завершена. – Я боюсь только одного…

– Что за первым отрядом последует второй…

– Точно.

Второго отряда не было. Мы добрались до вершины скалы и остановились, переводя дух.

– Бери пример с нас с Джейн, – сказал я Роджеру. – Мы почти не устали, ты же еле дышишь. Надо больше тренироваться.

В ответ непочтительный мальчишка заявил, что если бы не он, а я тащил все три наших рюкзака, то усталый вид был бы тоже не у него. Никакого уважения к старшим.

В маяк вели тяжелые дубовые ворота, и под воротами лежала небольшая вязанка хвороста. Я усмехнулся, поняв, что здесь должно было произойти. Не сумев разбить ворота, орки решили их поджечь, однако тут, на скале, практически ничего не росло, так что они отправились вниз за топливом. И встретили нас.

– Кажется, мы успели вовремя, сказала Джейн.

– Попробуем постучаться.

Мы попробовали. Через полчаса, когда мы отбили кулаки и пятки, а поверхность двери покрылась вмятинами от подобранных нами тут же булыжников, мы остановились и решили подумать.

– Вряд ли он таскал с собой ключи, – заметил Роджер.

– Что оставляет кодовый замок.

– Что-нибудь простенькое, типа «сезам откройся»…

Я не закончил фразу. За моей спиной раздался громкий скрежет, лязгнул засов, и ворота отворились. Я чувствовал себя последним идиотом.

Глава 18

Войдя, я произнес «сезам закройся», и ворота за моей спиной захлопнулись. Просто-просто. Мы пошли по внутренней винтовой лестнице наверх, в башню, туда где находилась наша последняя надежда на возвращение домой.

Маяк был обычной, выкрашенной в белый цвет башней, только вместо лампы, или как там следует называть источник света в этой штуке, там было три жилых комнаты. Они занимали все внутреннее пространство верхней, широкой, части башни.

– Ну, и где же системные ворота? – поинтересовался я после продолжительных поисков. – И где смотритель?

– Слава Богу, вы не одни из этих убийц! – голос принадлежал стоящему в углу чучелу средневекового рыцаря, в полном вооружении и с опущенным забралом. Я осторожно подошел к нему и заглянул внутрь. Так и есть – человек.

– Вылезайте, – устало сказал я.

– Сейчас-сейчас! – человек принялся поспешно освобождаться от доспехов, бросая их тут же, на пол. – Меня зовут Фил.

– Джейн, Роджер и Том. – сказал я. – А вы – смотритель?

– Да, – отозвался Фил. Теперь, без доспехов, это был типичный программист, как их рисуют в комиксах, худой, долговязый, в мятой рубашке и брюках, и в сильных очках.

– Ну и что здесь происходит? – поинтересовался я.

– Я не уверен, – Фил жестом пригласил нас сесть на диван, а сам опустился в кресло. – Система вышла из-под контроля почти мгновенно, и вся сразу, это точно. Несколько секунд – и все было кончено. Хотите есть?

– Не откажемся, – сказал я. Фил извлек на свет банки с ветчиной, по одной на каждого, и упакованный в полиэтилен хлеб.

– Немножко заплесневел, но…

– Справимся. Рассказывайте дальше.

– Дальше… Этот мир не является компьютерной имитацией. – Фил поправил очки, сползшие на кончик носа. – Это реальный мир.

– Как вы можете быть уверены? – спросила Джейн.

– С помощью вот этого, – Смотритель указал на стоящее на столе у окна приспособление, собранное из множества линз. – Это микроскоп. В Кристалле – в том, нашем, Кристалле, живые существа, включая людей, не имели клеточного строения тканей. В микроскоп здесь никто не смотрит, зачем же усложнять программу. Теперь же…

– Мы получили настоящие тела.

– Весь мир. Причем настоящие – означает настоящие, все, что я смог проверить, верно.

– Например?

– Ну скажем, у человека эритроциты не имеют ядра, а у птиц – имеют. Здесь это соблюдается…

– А что случилось с системными воротами? – спросил я.

– Они исчезли, – пожал плечами мой собеседник. – Просто исчезли, и всё.

– Прекрасно! – в сердцах сказала Джейн. – Весь этот путь… Всё зря.

– Подумайте, есть ли что-нибудь, подчеркиваю, что-нибудь, чем вы можете нам помочь? Оружие, медикаменты, карты…