Смертельные послания

Джозеф затянулся сигарой. Она слишком хорошо знала его. София ловко извлекла на поверхность то, что таилось в глубинах его подсознания. Не потому ли он воздерживался от откровенных высказываний в разговорах с Уоткинсом и Лэтамом, что надежда прославиться участием в расследовании столь громкого дела перевешивала все его опасения? Он понимал, что жена права: не следует делать скоропалительные выводы.

Недавно детектив принес домой папки с делами Потрошителя и несколько последующих вечеров с огромным интересом изучал их. Его домочадцы были заняты каждый своим делом – Ориана музицировала, Марко и Паскаль играли в настольные игры, а София возилась на кухне, напевая вполголоса, в то время как Джозеф пытался проникнуть в тайну жестоких преступлений, знакомясь с различными гипотезами, касающимися личности убийцы, которые выдвинула британская полиция, Колби и журналисты. Версий было много: мясник, хирург, заезжий матрос, местный житель, мастер перевоплощения, возможно, еврей, а может быть, масон, представитель низших или высших слоев общества. Короче говоря, никто ничего толком не знал.

Ардженти разрывался между разными гипотезами, а теперь в это уравнение со многими неизвестными нужно было включить еще два убийства, совершенные в Нью-Йорке. Что общее могло связывать все эти преступления?

Этот вопрос неотступно преследовал Джозефа, и он не находил на него ответа – пока София не спросила его, когда у Орианы следующий урок в консерватории. Ардженти полистал свой календарь-дневник, поскольку помнил, что записывал эту дату.

– Третьего числа следующего месяца, – сказал он.

– Ты уверен?

– Да, я… – начал он и внезапно замолчал.

Ему пришла в голову мысль, что способы обозначения дня и месяца в США и Британии отличаются друг от друга.

– …только что посмотрел, – закончил он фразу и взглянул на настенные часы. Не слишком ли поздно для того, чтобы беспокоить Джеймсона?

* * *

Дом Финли, находившийся по адресу: Гринвич-стрит, 1334, представлял собой внушительный георгианский особняк. Он достался ему в наследство от тетки. За последние несколько встреч Ардженти узнал кое-что о прошлой жизни своего напарника. После участия в Крымской войне дядя Финли командовал инженерным полком, солдаты которого занимались строительством железных дорог в Индии. После возвращения в Британию дядя поступил на службу в компанию «Лондонские и Северо-Западные железные дороги» и впоследствии, перебравшись вместе с женой в Нью-Йорк – через два года после того, как Финли закончил медицинский колледж, – стал начальником Нью-Йоркской центральной железной дороги. Дядя и тетя Джеймсона имели лишь одного родного сына. Он пошел по стопам отца, поступив на военную службу, и погиб во время Второй афганской войны.

Центральную часть особняка на Гринвич-стрит занимала роскошная гостиная, над которой галереей располагалась библиотека. Джеймсон признался, что первое время не мог привыкнуть к многозначным номерам домов в городах Соединенных Штатов.

– …Да, вы правы, существует различие в порядке следования дня и месяца, – подтвердил он предположение Джозефа.

Его голос доносился снизу до слуха Ардженти, стоявшего в галерее библиотеки.

– Пятый или шестой среди реестров судоходства. Думаю, там вы найдете, – добавил Финли.

– В шестом, – вступил в разговор Лоуренс, чувствуя себя в своей стихии.

Он стоял рядом с Джеймсоном внизу, в гостиной, в то время как Джозеф рылся в реестрах судоходства.

– Отсчитайте три от «Больших ожиданий» Диккенса, последней книги в ряду, – подсказал Биделл детективу.

Среди томов Диккенса, Твена и Теккерея Ардженти не мог не заметить и другие книги – Эдгар Аллан По и маркиз де Сад, «Некромант», «Псевдомонархия демонов», «Фауст» Гете, «Мельмот Скиталец», «Убийство как одно из пяти искусств» Томаса де Кинси… Он вытащил на всякий случай и пятый, и шестой реестры судоходства и спустился по лестнице в гостиную.

Когда они листали шестой реестр, Лоуренс сказал:

– Судя по последовательности записей в предыдущих книгах, я думаю, вы найдете то, что ищете, во второй половине: «Фриз», 4782 тонн. Построен в 1878 году на верфях Гарланда и Вольфа.

Вскоре Ардженти уже в раздумье постукивал пальцами по открытой странице:

– Да, это здесь. И вы были правы насчет даты передача компании «Блю крест лайнз», она тоже была осуществлена в апреле. Я лишь могу предположить в соответствии с моей гипотезой, что передачу произвели в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году.

Биделл безучастно взглянул на следователя. Предположение, что он может ошибиться в датах, было для него просто немыслимым.

Джеймсон кивнул:

– Итак, согласно вашей версии, когда из «Блю крест лайнз» ответили на запрос по поводу даты прибытия «Фриза» в Лондон, американское обозначение дат вызвало путаницу?

– Да. В Лондоне решили, что Потрошитель мог работать на пароходе, поскольку все убийства произошли в выходные, а пароходы обычно приплывали на уик-энд и отплывали в понедельник.

Ардженти перелистал один из реестров и продолжил:

– Они привязали пароход «Фриз», отплывавший из Роттердама, к трем из этих дат, но тогда им было необходимо учитывать еще две даты. Вспомните, в марте восемьдесят девятого «Фриз» был передан из «Де Ворт лайнз» в американскую компанию «Блю крест лайнз». Поэтому запрос по этим последним двум датам был переадресован в нью-йоркский офис «Блю крест лайнз».

Джозеф протянул напарнику ответную телеграмму, присланную из офиса американской компании. Она гласила:

«Даты прибытия в Лондон: 4/10/1889 и 10/5/1889».

Затем он передал Джеймсону телеграмму с запросом, гласившую:

«Сообщите даты прибытия в Лондон «Фриза», ближайшие ко второй неделе апреля и первой неделе октября 1889 года».

Ардженти склонился над листом бумаги, указывая пальцем:

– В Лондоне эти даты наверняка прочитали как четвертое октября и десятое мая, тогда как клерк нью-йоркского офиса «Блю крест лайнз» имел в виду десятое апреля и пятое октября.

Финли медленно кивнул и криво усмехнулся:

– Теперь я понимаю, почему Уоткинс так хотел, чтобы вы заменили Маккласки.

Он поднял голову, когда в гостиную вошла Элис, неся большой серебряный поднос, на котором стояли чайник, кофейник и две бутылки.

Кофе пил только Ардженти. Пока экономка разливала напитки, Джеймсон спросил напарника:

– Что вы предпочитаете к кофе, бренди или виски?

– Пожалуй, бренди, благодарю вас.

Джозеф обратил внимание на то, что хозяин дома не предложил Лоуренсу алкоголь, и тот не притронулся к нему. И в «Дельмонико» помощник Финли тоже не пил с ними вино. По всей вероятности, алкоголь не сочетался с принимаемыми им лекарствами.

Джеймсон задумчиво взболтал содержимое своего бокала.

– А вам известно, что эту гипотезу с пароходами выдвинул не кто иной, как принц Альберт, супруг королевы Виктории? – спросил он.

– Я видел запись об этом в одной из папок, – ответил Ардженти, пожав плечами. – Не знаю, правда ли это.

– О, это чистая правда, можете не сомневаться! Как и то, что принц Альберт выдвинул эту гипотезу, чтобы отвести подозрения от своей семьи. – Джеймсон вздохнул. – Все началось с гнусных уличных слухов, со временем за них ухватилась пресса, и в скором времени заговорили о том, будто к этим преступлениям каким-то образом причастен внук королевы Виктории, герцог Кларенс.