Смертельный архив
Шрифт:
– Поехали.
Всю обратную дорогу девушка улыбалась, а капитан не произнес ни слова.
Глава 35
Приятный женский голос на радио сообщил, что жара наконец сдает позиции. Звонарев кивнул, одобряя новость, и продолжил заниматься делом – реанимацией окончательно пожухлых цветочков – поливал их из темной пивной бутылки. В комнате пахло влажной землей, горячей пылью и вкусным кофе, который Харон варил на кухне…
За окном быстро наступал вечер: одна сторона неба окрасилась пожаром, вторая, наоборот, медленно теряла краски, становясь прозрачнее с каждой минутой.
Звонок в дверь прозвучал неожиданно – рука капитана непроизвольно дернулась, и струйка воды пролилась на подоконник. Чертыхнувшись, он схватил первое, что попалось под руку – носок, – и вытер лужу. В коридоре слышались негромкие голоса, потом стихли.
Настя вошла, улыбнулась, села в кресло, закинув ногу на ногу… Звонарев с некоторым удивлением следил за девушкой – было что-то новое в ее темно-медовых глазах, в мягкой, чуть отрешенной улыбке…
– Чего? – он первым нарушил молчание. – Случилось что-то?
– Да нет вроде… – она вытащила из сумочки тонкую пачку, закурила. – Ехала мимо, решила заглянуть.
– А-а… Там Харон кофе варит – если хочешь…
– Я отправила его в машину, – Настя встала и потянулась. – Чтоб не мешал.
– Чему? – капитан перестал что-либо понимать. – Ты в порядке?
– В полном, – она медленно приближалась. – Помнишь разговор с Назаром? Последнюю часть?
– Ну… – Звонарев сглотнул ком. – В общих чертах…
– Я сказала, что найду компанию, – стояла так близко, что он чувствовал щекой ее теплое дыхание. – Я имела в виду тебя.
– Пого… – договорить Настя не дала, жарко припав к его губам. Он чувствовал, как под легкой тканью бьется ее сердце; как учащается с каждой секундой, а она прижимается теснее; как вкусно – карамелью и неизвестными цветами – пахнут ее волосы…
Зарычав от возбуждения, Звонарев повалил девушку на диван…
– Это у тебя откуда? – Настя, обняв капитана, водила пальцем по небольшому круглому шраму. – Пуля?
– Ага, бандитская, – разомлевший Звонарев бездумно пялился в потолок.
Дождь за окном умер, едва родившись, – тучки, вроде бы серьезные, разбежались; два человека в комнате наслаждались друг другом, будто две половинки целого.
– Ты всегда хотел стать следователем?
– Да нет, конечно… В детстве мечтал стать ветеринаром, зверушек лечить.
– Что не стал?
– Жизнь выкидывает забавные фокусы… правда, сама и смеется, – капитан нахмурился, вспомнив папашу. – Но не жалею, что выбрал такую профессию, – приятно думать, что делаешь мир чуточку лучше.
– Даже сейчас? – Настя приподнялась на локте, заглянула в глаза. – Будь ты Айболитом, лечил бы кошечек-собачек-коровок, и не было бы проблем. А так – розыск, куча трупов, опала со всех сторон… разве оно того стоит?
– Да, – просто ответил Звонарев, – найду гадину, накажу – больше никому навредить не сможет. Доброе имя, опять же, восстановлю, – он невесело улыбнулся, – если получится… А нет – поеду на зону с чистой совестью, как ни странно…
Она тоже улыбнулась, снова легла – мягкие каштановые волосы щекотно пробежали по его груди. Капитан обнимал теплый, свернувшийся комочек и не мог поверить, что буквально
недавно девушка пугала кого-то смертью… и, более того, отдала приказ убить – дважды…– Назар звонил, – без всякого перехода голос Насти зазвучал по-деловому. – Встреча завтра вечером.
– Надо подготовиться.
– Ты не поедешь, – ее тон не оставлял места возражениям, – Хорошевский потребовал, чтобы я была одна.
– И что помешает убить тебя одну и закопать в перелеске? – Звонарев отстранился. – В любом случае нужна подстраховка!
– Палач выставил посты задолго до дома: сопровождение заметят, и встреча сорвется. Отношения и так напряжены, ни к чему усугублять. – Она встала, потянулась – капитан залюбовался ее грациозной пластикой. Прошла к креслу, вытащила из пачки сигарету. – Не волнуйся: Назар выступает гарантом безопасности.
– Он может нарушить слово…
– Назар славится тем, что никогда не нарушает обещаний. Он скорее будет отстреливаться от хорошевских «быков», чем позволит меня «убрать».
– Все равно, – капитан бурчал, хоть и понимал: Настя не изменит решения. – Надо подумать…
– Я подумала за обоих, – девушка обняла его сзади, нежно прикоснулась губами к шее. – Сиди тут, пей хароновский кофе. Я, как освобожусь, сразу приеду и доложу обстановку. Так у вас говорят, товарищ капитан?
– Так, – Звонарев резко повернулся и сжал Настю в объятиях. – Будешь осторожна?
– Конечно, всегда! – она отдала пионерский салют.
– Докажи!
Смеясь, они снова упали на мятую постель.
Настя уехала утром. Почти сразу в квартире появился злой, невыспавшийся Харон. Окинул взглядом мятую постель, валяющуюся на полу рубашку Звонарева, штаны, стыдливо выглядывающие из-за кресла… все понял и, не сказав ни слова, ушел на кухню. Через пару минут квартира наполнилась запахом кофе.
Капитан встал, потянулся, подумал, не сделать ли зарядку… не стал – ночью отработал полный цикл упражнений. Душу терзали сразу два противоположных чувства: с одной стороны, хотелось петь и смеяться, как счастливому идиоту, с другой… с другой – хотелось бежать с автоматом наперевес к Хорошевскому и защищать девушку – она там что пескарь против акулы. Если Палач наплюет на Назаровы обещания, что очень даже вероятно, Насте не уйти.
В комнате появился Харон, поставил на столик чашку с черным, ароматно курящимся напитком. Капитан не находил места, бродил из угла в угол, хрустя пальцами, тер успевшие отрасти волосы…
– Чего? – Димке надоело мельтешение.
– Настя поехала к Хорошевскому. Одна.
– Без подстраховки? – Димка нахмурился. – Плохо…
– Сказала, Назар выступил гарантом безопасности.
– Лучше, но все равно – их мир не знает честности.
– Их? Не твой? – Звонарев хитро прищурился. – Не первый раз оговариваешься.
– Не мой, – продолжать мысль парень не стал. – Про Настю…
– Есть предложения? – Звонарев остановился. – Дима, не тяни!
– Помнишь, я говорил, «отрабатывали» Хорошевского? Ну, чтобы…
– Помню, – капитан обратился в слух.
– Дом хорошо охраняется: посты, охрана, собаки – но само здание стоит в низинке. Можно лесом пройти и попасть на один пригорок, с которого хороший обзор на площадку перед домом и окна видно…
– Ты знаешь дорогу?
– Приблизительно, – Харон пожал плечами. – Я собирался пройтись, но все отменилось.