Смертельный аромат № 5

– Ну, что могу сказать, – на симпатичном энергичном лице Симакова появилось сочувственное выражение. – Копай, носом землю рой. Не мне тебе объяснять: распечатки телефонных разговоров, сведения о состоянии банковских счетов и кредитных карт.

– Буду копать, – кивнул Ковалев. – Других версий пока нет. С профессиональной деятельностью Весты Каширцевой убийство совершенно точно не связано. А вызывать Зорину на допрос рано. Доказательств никаких. Связи у женушки банкира обширные. Тут и с доказательствами на руках не всегда можно свою правоту отстоять.

– А уж без них начальство и слушать ничего не станет, особенно если давить «сверху» начнут, – поддакнул Петр. – Плавали, знаем. Приятного мало.

3

– Кукусики ! Сколько тебя можно ждать?! Где ты пропала?

Ира Суханова негодующе посмотрела на Лику Вронскую и снова закричала:

– Кукусики ! Помогите девушке сумку в машину поставить. Арина! Что я вижу?! Ты куришь? Немедленно выбрось сигарету!

Вслед за худенькой высокой блондинкой Лика поднялась в микроавтобус, поздоровалась с присутствующими и уселась у окошка. Ей очень хотелось спать. Из чувства благодарности к редактору «Ведомостей», отпустившему ее на пару недель, Лика полночи писала статью. Отправив письмо в редакцию, принялась собирать сумку. Потом до приезда Иры осталось всего полтора часа. Ложиться в постель уже вроде бы не имело смысла, Лика устроилась в кресле с кипой газет, планируя через полчасика начать наводить красоту. И не заметила, как задремала, а очнулась лишь от звонка сотового, в котором раздалось грозное Ирино:

– Кукусики ! Мы торчим в твоем дворе уже пять минут!

Лика переполошилась. Лететь в Париж с немытыми волосами? Не накрасить хотя бы слегка глаза и губы? Невозможно!

Она задержалась минимум на четверть часа и, сонная, с мокрой головой, покорно кивала в такт возмущению подруги.

Разумеется, опаздывать – пошло. Да, это просто чудо, что Ира заранее учитывает возможные опоздания безответственных девиц вроде Лики Вронской. На самолет – естественно, никто не спорит – они не опоздают только благодаря Ириной предусмотрительности.

В микроавтобусе укачивало. Разговаривать Лике не хотелось. В Париж лететь тоже. Сейчас бы в родную кроватку, под теплое одеяло, и вырубиться бы часов на… а на все десять. Но вокруг было множество незнакомых лиц, сонных и оживленных, и Лика толкнула сидящую рядом подругу в бок:

– Познакомь меня со всеми.

– Леночка Быстрова, наш парикмахер, – в голосе Иры зазвучали горделивые нотки. – Недавно победила на конкурсе, теперь вот лучший мастер по женским прическам. Но мы и так всегда знали – наша Елена просто звезда!

Звезда неопределенного возраста и цвета шевелюры – из короткой темной стрижки торчат спиральки рыжих, белых и почему-то синих прядей – алчно посмотрела на длинные светлые Ликины волосы и неожиданно низким голосом произнесла:

– Рада познакомиться. Не хотите придать форму прическе?

– Надо подумать, – осторожно сказала Лика, с опаской поглядывая на воинственно синюю прядь парикмахерши. – Не сейчас же стричься, правда?

– Так, Катю и Нату ты знаешь. Родимова, не спать! Покорять Париж! Ариночка тоже наша звезда, красавица и королева подиума, – глаза Иры негодующе сузились. – Только вот курит, красоту свою портит, еще раз увижу – руки поотрываю. Ник, где ты там?

Сидящий на переднем сиденье мужчина обернулся, и спать Лике расхотелось совершенно. Какой красавчик! Темные вьющиеся волосы, выразительные глаза. Особенно хороша родинка над верхней губой. Потрясающее лицо!

«Поездка обещает быть интересной. Просто отлично, что я успела привести себя в порядок. Но у меня нет никаких шансов рядом с Катей и Ариной», – думала Лика, любуясь незнакомцем.

Оказывается, красавчик – фотограф. Конечно, Ира же про него раньше рассказывала! Он сравнительно недавно в агентстве. Суханова хвасталась: переманить его на работу стоило немало труда и денег.

Ник вежливо кивнул и отвернулся.

Лика грустно отметила: в его глазах не промелькнуло ни капли интереса. И он даже не улыбнулся.

– И не думай, – словно подслушав Ликины мысли, едва слышно прошептала Ира Суханова. – Он гей. Все мои девчонки в него влюбляются. Поверь мне: абсолютно безнадежный случай!

В зеркале заднего вида отражалось симпатичное лицо фотографа. Лика во все глаза смотрела на Ника и недоумевала. Как же так! Совершенно обычный мужчина. Нет даже намека на женственность и манерность. Неужели правда? Как жаль…

– Так, девочки-мальчики. В Шереметьеве держаться вместе. За журналами не разбредаться. Никто никуда не исчезает. Понятно? – не унималась Ирина. – В Париже, я надеюсь, вы тоже будете вести себя прилично. Ник, не вздумай опять убежать в книжный в поисках календаря Пур… Пир… Короче, не помню кого.

– Перелли, – уточнил фотограф.

«Надо же, мальчик даже умеет улыбаться, – отметила Лика мысленно. – Какая у него родинка, с ума сойти можно. А Ирка – ну просто курица-наседка с выводком цыплят».

Ира протянула ладонь и грозно потребовала:

– Арина. Пачку. Быстро.

Горестно вздохнув, манекенщица щелкнула замысловатым замком сумки и с видом оскорбленной невинности продемонстрировала окружающим ее содержимое. Лика разглядела флакон туалетной воды, золотистую пудреницу, покет Донцовой.

– У меня нет сигарет, – Арина смущенно потупилась. – Я мало курю. Ирина Алексеевна, это так, баловство.

Не обращая внимания на ремарки девушки, Ира методично обшаривала сумочку.

Раздался тихий треск расстегиваемой молнии, и с победным возгласом Суханова извлекла из потайного кармашка ментоловые Vogue.

– Пятьдесят долларов штрафа. Вычту из зарплаты, – отчеканила Ира.

Лика с досадой поморщилась, мысленно характеризуя подругу: «Диктаторша».

Когда микроавтобус затормозил у входа в здание аэропорта, Наташа робко коснулась Ликиной руки.

– У тебя вещей много? Не поможешь мне?

– Конечно, помогу. Здесь, наверное, косметика? – Лика кивнула на небольшой серебристый чемоданчик, стоявший на сиденье рядом с гримершей.