Смертельный эксперимент

– Мне же сказали, что никакого оружия не будет.

– Оружие останется там, где оно сейчас. Так, на всякий случай, – ответил Сал.

– Очень хорошо. – Мерлину пришлось взять себя в руки. – Только, прошу вас, будьте поаккуратнее. Не могли бы вы дать мне один доллар?

– Чего, чего? – переспросил Сал, а потом повернулся к Виктору: – Послушай, это мой гребаный праздник, и я не собираюсь отдавать свои деньги этому утырку.

– Всего один доллар, – повторил Мерлин. – Уверяю вас, что вы не пожалеете.

– Смотри, сам не пожалей…

С этими словами Сал запустил руку в карман брюк и вытащил оттуда пачку банкнот, достаточно большую, чтобы заткнуть ею рот лягушке-быку. Он долго ковырялся в бумажках, пока наконец не отыскал один доллар, который и протянул Мерлину. В правой руке у иллюзиониста ничего не было – я внимательно наблюдал за ним, – и вдруг в ней оказалась шариковая ручка.

Мне приходилось видеть разных фокусников – и Мерлин был одним из лучших.

– Прошу вас расписаться на банкноте, чтобы мы все знали, что она ваша.

– А я и так знаю, что она моя, придурок, – произнес Сал в ответ, но все равно поставил свою подпись.

Мерлин взял банкноту и отступил на несколько шагов, держа ее высоко над головой.

– Не спускай глаз с этого урода, – повернулся Сал к Плохишу.

Большой Плохой Парень согласно кивнул и направил пистолет на фокусника.

Казалось, что Мерлин из воздуха достал конверт и, положив туда долларовую купюру, разорвал. Когда он это сделал, Плохиш взвел курок.

Нервничающему Мерлину, наверное, никогда не приходилось работать под таким давлением, однако он умудрился закончить фокус. Несколько раз сложил конверт и разорвал его на отдельные квадратики. После этого опять развернул целый конверт и поднял его над головой, ожидая аплодисментов.

Их он не услышал.

– Где мои бабки? – спросил Сал. – Эти ребята подтвердят, что тебе лучше не быть мне должным.

В разных концах комнаты раздались нервные смешки.

Мерлин протянул конверт Салу. В нем оказался подтвержденный банковский чек на сто тысяч долларов.

Вот теперь гости взорвались аплодисментами. Каждый из них знал, что такое подтвержденный банковский чек.

Сал с трудом сдерживал улыбку. Он выглядел как ребенок, который только что получил FAO SCHWARTZ [26] в наследство. Гангстер огрел Мерлина по спине и крикнул Виктору: «Браво!»

26

Крупнейший магазин игрушек на 5-й авеню в Нью-Йорке.

– Прочитай подпись на чеке, – посоветовал ему из динамиков голос карлика.

Сал попытался разобрать подпись, нахмурился и достал очки для чтения.

– Донован Крид, – произнес он наконец.

Я поклонился и сказал:

– Я же обещал тебя поразить.

Сал облапил меня.

– Вот это, я понимаю, уважение! – сказал он, оглядывая комнату.

Неожиданно мафиозо замер, как будто что-то вспомнил.

– А где же мой доллар? – поинтересовался он.

– Ваши деньги у меня, мистер Бонаделло, – раздался голос Кэтлин с другого конца комнаты. Она несла что-то в высоко поднятых руках, пробираясь сквозь толпу. Подойдя к Салу, передала ему две бумажки. Одной была купюра достоинством в один доллар, а другой – еще один чек на сто тысяч долларов.

Сал не стал дожидаться ее инструкций и сразу же схватился за очки и уткнулся в чек.

– Виктор только что передал мне еще сто штук, – объявил он на весь зал.

И толпа опять разразилась громовыми аплодисментами. Я показал Виктору большой палец, и он ответил мне тем же.

Сал посмотрел на Кэтлин и поцеловал ее в щеку.

– Советую тебе поскорее окольцевать эту птаху, пока она не улетела, – обратился он ко мне. – Ты ведь сам знаешь, что не молодеешь.

– Тебе здорово удался этот фокус, – улыбнулся я Кэтлин.

– Это было весело.

После этого мы наслаждались простыми и сытными блюдами классической неаполитанской кухни, такими как жареные макароны, цыпленок по-охотничьи, пирожки, стейк в свежем томатном соусе, ригаттони с брокколи, лазанья и несколько вариантов свиных ребер.

А после этого мы около часа танцевали под фонарями. С течением ночи гангстеры и их быки стали относиться ко мне спокойнее. Все было очень просто – Сал пустил слух, что я ушел на покой, и деньги, которые я ему передал, были отступными.

– Ну и кто же пытался тебя сегодня закадрить? – поинтересовался я у Кэтлин, пока мы в фойе ждали машину.

Она открыла сумочку и достала оттуда клочок бумаги с номером телефона.

– Чей же это номер?

– Какого-то парня по имени Ледоруб, – ответила она, – хотя я сомневаюсь, что так его окрестили при рождении.

Кэтлин еще раз осмотрела комнату, полную свирепых на вид гостей с переломанными носами, отрезанными пальцами рук и бесконечным количеством шрамов на лицах.

– Хотя, если подумать… – задумчиво произнесла она.

Глава 13

Мне понадобилось какое-то время, чтобы собрать достаточно материала: признание Неда; наши с Медвежонком наблюдения; материал с видеокамер, которые я установил в «Грэнтлайне»; записи с беспроводного микрофона, который я спрятал в сумочке у Калли; первые впечатления Калли от посещения заведения – все это сложилось в следующую картину.

Бикхэм Райт всегда приходил в бар в надежде на встречу с прекрасной незнакомкой, но «Грэнтлайн» был дешевым шалманом в Западном Поданке, расположенным в добрых сорока милях от городских центров цивилизации. Поэтому, мечтая о прекрасной незнакомке, Бикхэм был готов удовольствоваться просто хорошенькой. После нескольких часов, проведенных в заведении, и нескольких порций алкоголя Бикхэм и его дружки забывали о хорошеньких и начинали обхаживать тех, кто находился под рукой.

И для этих шмар им совершенно не нужен был наркотик для изнасилования.

А потом даже эти девицы исчезли из заведения, и дружки Бикхэма стали ворчать, особенно Чарли – тот, который был посимпатичней. Ему все это дерьмо было даром не нужно – он мог сам прекрасно снимать девочек. Кстати, у него уже была одна – хорошенькая крошка, – капитан команды поддержки по имени Кимберли Крид. Правда, благодарение Господу Богу, она никак не хотела укладываться в койку, и Чарли все это уже порядком надоело.

Все это не значило, что Чарли вдруг потерял уважение к «Плану». Даже для Чарли в нем было что-то волнующее и притягательное – что-то, что пробуждало в его мозгу воспоминания о его древних предках и удовлетворяло его первобытные инстинкты охотника, добытчика и захватчика. И, кроме всего этого, у «Плана» было одно несомненное преимущество – он позволял не беспокоиться обо всех этих розовых соплях, вроде свиданий, прежде чем уложить девчонку в койку.

Но если никаких телок не было вообще, то любой план терял всякий смысл. И куда же все эти сучки запропастились? Вот в чем был главный вопрос. Может быть, про этот шалман пошли какие-нибудь слухи? Черт побери, ведь даже самые рыбные места рано или поздно оскудевают…