Смертельный лабиринт

Климов спросил у одного, у другого, где он мог бы срочно увидеть хозяина этого заведения? В ответ было выказано отчужденное недоумение, более даже напоминавшее реакцию нормального человека на присутствие надоедливой осы.

— Слушай, зачем тебе, а?

— По делу.

— А ты кто такой, слушай?

— Следователь прокуратуры.

Ответ не поколебал уверенности случайных собеседников. Даже отчуждения в их выпуклых глазах не прибавилось — только ленивая брезгливость.

— Слушай, ты зачем пришел? Кушать? Так иди и кушай! Не занимайся пустяками, аппетит испортишь, а? Иди, иди… Мало, что он тебе нужен, ты ему, слушай, нужен? Иди кушай… Если ты ему понадобишься, он тебя сам найдет…

«Кушать» после сытного обеда у Суворова, заплатить за который, как ни пытался Климов, ему так и не удалось, было бы просто обжорством. А вызывать на помощь милицию, чтобы помогла ему обеспечить встречу с Ревазом Батурией, никакого смысла не было, она же наверняка вся у него скупленная на корню. И сделает все, чтобы он вообще ничего тут не узнал — продажные ведь шкуры, кормятся они тут…

Но беспокойство все-таки своим неожиданным визитом он у этих сукиных детей вызвал. Во-первых, сразу заметил, как за ним стали наблюдать, причем не тайно, а внаглую, откровенно. А во-вторых, на выходе его вдруг остановила милицейская группа, выбравшаяся из подъехавших «Жигулей».

Вперед, навстречу Климову, вышел крупный и плотный, в синем зимнем камуфляже, видимо, старший группы, а двое других немедленно направили на одетого в обычную дубленку Климова свои короткорылые автоматы. Сергей Никитович обернулся и увидел сзади ухмылявшиеся рожи преступных жителей Грузии, предпочитавших красть и убивать все-таки в России, где, как они почему-то абсолютно уверены, им все сойдет с рук. И ведь сходит, вот в чем главная беда!

— Документы! — грубо потребовал милиционер с плохо различимыми на его плечах звездочками — не то две, не то три, а в общем, лейтенант, и протянул руку в варежке.

— Старший следователь Управления по борьбе с организованной преступностью и терроризмом Московской городской прокуратуры, подполковник юстиции Климов. Почему не представились по форме? — рявкнул он и полез во внутренний карман за удостоверением.

Климов, конечно, рисковал. Кто их знает, что задумали те «кавказские лица» и эти, явные холуи, примчавшиеся по первому же сигналу. Однако начальственный окрик оказался привычнее. Милиционер небрежно, но все же отдал честь и доложил невнятно:

— Старш…ант…вирида… — и, помолчав, глядя в строгое лицо усатого Климова, медленно раскрывающего перед глазами «старш…анта» свое удостоверение, добавил: — Пятьдесят шестое от… мил… Кунцево… Сигнал поступил.

— Какой сигнал? — так же строго спросил Климов. — От кого?

— От этих… — почти брезгливо бросил милиционер. — Шляется, мол, выискивает чего-то… Проверить надо. А вы чего тут искали?

— Это дело прокуратуры. Вас не касается.

— Нас тут все касается, — снисходительно ответил, хмыкнув при этом, милиционер. — Хохол, что ль? — спросил неожиданно.

— Не угадал, лейтенант. А вы быстро примчались… Постоянно тут пасетесь? Чтоб у этих забот с законом было поменьше? Ладно, свободны.

Климов безнадежно махнул в его сторону рукой и пошел к своей машине. И поехал он не к себе на службу, а прямиком в МУР, в «убойный отдел». Передавая Климову бразды расследования, московский прокурор сказал, что он может взять в свою бригаду оперативников из МУРа, договоренность об этом с руководством уголовного розыска имеется. Но пока Климов обходился без них, а теперь потребовалась их конкретная, адресная поддержка, и в первую очередь их собственной агентурой. Ибо задуманное Сергеем Никитовичем пусть и отдавало авантюрой, однако могло и принести результат. Например, хотя бы для того, чтобы следствие могло отказаться от одной из версий, каждую из которых ты, уверен в ней или нет, тем не менее обязан полностью отработать.

«Ничего, — размышлял он, поглядывая в зеркальце заднего обзора и считая, что теперь менты просто так с него не слезут, обязательно повиснут „на хвосте“, — эти „вороны“ сейчас забегают. Им уже наверняка прикормленные холуи все доложили, и они будут сами искать возможности для контактов. Что ж они, полные идиоты? Не соображают, что если к ним приехал из Московской прокуратуры не кто-нибудь, а… ну и так далее, то определенно не для базара по пустякам. И если тот же Реваз Батурия решил легализоваться, ему такие непонятные визиты совершенно ни к чему… Они явно таят в себе опасность… Ага, вон и машинка появилась наконец…»

Это был далеко не новый «БМВ» черного цвета. Но шел он хорошо, гораздо быстрее климовских «Жигулей». И скоро стал догонять. А Климов и не торопился, дал себя обогнать. Он как раз ехал по Новорублевской улице в сторону Рублевского шоссе, чтобы по нему пересечь МКАД и выехать к центру. Движение здесь было не очень плотным.

«БМВ» обогнал его и притормозил впереди, показав стоп-сигналами, чтобы Климов тоже остановился. Ну что ж, можно и постоять. Из передней машины выскочил плотный, почти квадратный мужчина в распахнутом черном пальто до пяток, с крупной, лысой головой и быстро приблизился к «Жигулям». Климов предупредительно опустил стекло.

— Слушай! — с ходу с сильным акцентом затараторил мужчина — либо сам Реваз, либо кто-то из его приближенных. — Мне сказали…

«Значит, сам Реваз», — решил Климов и, открыв дверцу, выбрался из машины. Реваз ростом с трудом доставал ему до середины груди и потому вынужден был задрать голову.

— Что тебе сказали? Почему таких грубиянов держишь? Почему невежливые? Кто же после этого с вами разговаривать захочет?

— Я им уже свое сказал! — Реваз взмахнул, как отрубил, рукой. — Серьезный человек приехал! Важный! А вы — как… не знаю кто… Не обижайся, слушай! Поедем назад, посидим, поговорим, скажешь, зачем приехал, а? Нехорошо, слушай! Не обижай! Нехорошо гостю хозяина обижать! Разговор есть, пусть будет разговор, извини за тех дураков…

— Ну хорошо, — изобразив «трудное раздумье», решил наконец Климов. — Поедем, действительно серьезно поговорить хотел.

— Садись, — Реваз услужливо открыл ему дверцу, — мы впереди поедем, чтоб никто не останавливал.

«Вот оно как поставлено здесь дело: когда Реваз едет, никто не должен его останавливать… — покачал головой Климов, трогая машину следом за развернувшимся „БМВ“. — Да полно, Москва ли это? Или какой-то заштатный грузинский городишко?» И повторил про себя мысль, возникшую при первом посещении «Багратиони»: «Все досконально известно про этих уголовников, а посадить не можем… За руку ж не поймали!»

Реваз должен был точно знать, зачем приезжал и почему требовал встречи с ним этот «важняк» из горпрокуратуры. По пустякам эти люди сами ездят только на задержания, причем не в одиночестве, а во главе группы захвата. Уж это знал на собственной шкуре старый «законник» Батурия. А если один приехал, это означает, что у него нет к Ревазу недоверия. Как же можно грубить? Ты узнай сначала, в чем дело…

Климов отказывался от застолья, но Реваз уговорил его на чашечку хорошего кофе по-турецки. От коньяка Климов категорически отказался: за рулем!