Смертельный соблазн. Манхэттен

— Кем?

— Убийцей, душегубом, киллером. Откуда, к черту, мне знать, как это называется! Бред какой-то…

— Как бы я хотела тебе помочь! — проговорила Джеми.

— Одна мудрая женщина посоветовала мне, как вести себя в этой ситуации: плюнуть, не обращать внимания и жить, как жила. По ее мнению, я должна быть сильной и идти своей собственной дорогой.

— В тебе всегда чувствовалась какая-то отстраненность. Помню, во время школьных каникул мы никогда не ездили к тебе — либо ко мне, либо к Натали. Я и Стеллу-то видела всего раза два, не больше. А твой отец на нашем выпускном вечере? У него был такой вид, будто он терпит все это из последних сил. Сидел, будто палку проглотил. А Стелла вырядилась павлином, все мальчишки только и таращились на нее. Их можно было принять за кого угодно, только не за любящих родителей. Они не взяли твои школьные фотографии, не подарили тебе цветы — ничегошеньки! Неужели ты это забыла?

— Пыталась забыть, — грустно ответила Мэдисон. — И ты знаешь, самое забавное заключается в том, что я все равно люблю Майкла.

— Ну и что же ты теперь предпримешь? — осведомилась Джеми. — Скажешь ему, что тебе все известно?

— Может, и скажу когда-нибудь. А пока я намереваюсь вплотную заняться очередным интервью. Поеду в Лас-Вегас, сделаю материал, потом, возможно, поживу немного в Лос-Анджелесе. Прежде чем объясняться с Майклом, мне необходимо привести мысли в порядок.

— Что ж, какой-никакой, а план.

— И еще я подумываю о том, чтобы снова съездить в Майами и еще раз поговорить с Кэтрин. На сей раз я буду трезвой и собранной. И, конечно, не лягу в постель с первым попавшимся юнцом. Единственной целью этой поездки будет выяснить как можно больше о моем прошлом.

Женщины вышли из ресторана и по молчаливому соглашению направились в «Бергдорф», чтобы залечить свои душевные раны с помощью легкого шопинга. Мэдисон купила кашемировый свитер без рукавов, но с высоким воротником, и очень темные солнцезащитные очки от Дольче и Габбана.

— В конце концов, мне предстоит поездка в Лас-Вегас, — с виноватой улыбкой пояснила она, — и мне нужно выглядеть соответственно обстановке.

Джеми переживала от ощущения собственного бессилия. Она ничем не могла помочь подруге, и это ее угнетало. Вот если бы Питер согласился поехать в Вегас! Но она знала, что этого не будет.

Выйдя из магазина, они попрощались, и Мэдисон махнула проезжавшему мимо такси.

— Может, придешь к нам поужинать? — спросила Джеми. — Мы закажем еду в китайском ресторане, возьмем в видеотеке какой-нибудь фильм…

— Спасибо за приглашение, но… нет, — ответила Мэдисон, садясь в такси. — Я еще не оправилась от поездки. Для непьющего человека я вчера приняла лошадиную дозу. Кроме того, у меня на вечер назначено свидание с моим компьютером, и я обещала своему псу побыть с ним. Так что я лучше останусь дома.

34

Розарита не сказала Чесу о том, что она беременна, зато за нее это сделала Марта. У нее хватило наглости позвонить ему из той дыры, где они с Мэттом обитали, и сообщить о том, что его дочь ждет ребенка. Чес немедленно перезвонил Розарите.

— Какого черта ты молчала! — бушевал он. — Почему я должен узнавать о таких вещах от этой старой перечницы, а не от тебя?

— Что значит «старой перечницы»! — вспылила в свою очередь Розарита, разозлившись оттого, что отец узнал обо всем не от нее. — Она смотрит на тебя так, как будто перед ней — Джордж Клуни!

Это немного остудило Чеса. Он сказал уже спокойнее:

— Разве я виноват, что бабы на меня так реагируют?

— Хватит, папа! — оборвала его Розарита. «Ну что за самовлюбленный сукин сын! — подумала она. — И чем старше он становится, тем сильнее раздувается от гордости».

— Ну что ж, дочка, ты в нокауте, — прогудел Чес. — Теперь тебе некуда деваться, кроме как налаживать отношения с Дексом.

«Еще чего! — мрачно думала она. — Но открываться перед ним не стоит. Поскольку с самого начала я просила его помочь в моем плане, он знает, что я задумала. Но ему неизвестно, что я намерена предпринять дальше. Вот и хорошо. Пусть это и для него станет сюрпризом».

— Ты уже поделилась этой хорошей новостью с Венис? — спросил он.

— Я не собиралась сообщать об этом всему свету, — сухо ответила Розарита. — Мне не хочется, чтобы об этом вообще кто-нибудь узнал раньше, чем мы вернемся из Вегаса.

— С чего это вдруг?

— Мой врач настаивает. Он говорит, что мне сейчас нельзя волноваться. Да будет тебе известно, первые недели беременности — самые важные и опасные. — Розарита возвысила голос. — Так что позвони этой старой кобыле и прикажи ей держать рот на замке.

— Слишком поздно. — Чес хрипло засмеялся, но смех его тут же перешел в кашель. — Обращайся со всеми претензиями к своему благоверному. От кого, по-твоему, Марта узнала, что ты беременна?

— Ладно, — прошипела Розарита. Она была рада, что Декса можно обвинить еще в одной провинности. — Я с ним разберусь.

Где, черт возьми, ее муженек, этот кандидат в покойники? Она не видела его — быть может потому, что еще не вставала с постели, да и не испытывала такого желания. Если есть возможность поваляться в кровати, зачем лишать себя такого удовольствия!

Попрощавшись с Чесом, Розарита звонком вызвала Кончиту.

— Где мистер Фэлкон? — спросила она, когда служанка вошла в спальню.

— На утренней пробежке, мисс, — ответила Кончита, деловито поправляя шторы.

— Когда вернется, скажи ему, что я хочу его видеть. И принеси мне тосты с… Пожалуй, сегодня я выпью шоколада.

— Правильно, это очень полезно для маленького, — проговорила Кончита с понимающей улыбкой.

— Что ты сказала? — едва сумела выдавить из себя Розарита. — Что значит «для маленького»?

— Ведь мадам беременна!

— Ты-то откуда знаешь?

— Мне сказал мистер.

О господи! Когда Декс вернется, она разорвет его на куски! Тупой, никчемный болван из мыльной оперы! Как только она умудрилась связаться с таким дебилом? Он совершенно искренне полагает, что она носит его ребенка, и рассказывает об этом кому не лень. Ну что за идиот! Только это — ребенок Джоэла, и в один прекрасный день об этом узнает весь мир.

* * *

В это утро Декстер пробежал в два раза больше, чем обычно. Теперь, когда по утрам ему не было нужды торопиться на съемочную площадку, он мог посвятить свободное время другим вещам — например, собственному здоровью. Внешний вид он ставил на первое место, и это было понятно: внешность была его главным и единственным достоянием, его ценной собственностью, его товаром. Он никогда не позволит себе опуститься до такой степени, как его отец — стать такой же обрюзгшей развалиной. Нет, он скорее убьет себя.