Смертельный выстрел

Бессердечный негодяй наклонился, держа фотографию у Клэнси перед глазами: умирающий мог еще различить портрет той, кому принадлежало его сердце.

Он смотрел на изображение с любовью, но недолго: подпись внизу поглотила его внимание – он узнал почерк. Страх смерти был ничто в сравнении с отчаянием, овладевшим его душой, когда тускнеющим уже взором он прочел:

«Хелен Армстронг – тому, кого любит».

У Ричарда Дарка был ее портрет – значит, и эти нежные слова были адресованы ему!

– Милая девушка! – воскликнул Дарк, целуя фотографию и вливая новую порцию яда в ухо жертвы. – Она мне прислала его сегодня утром. Ну, Клэнси, прежде чем отойти в мир духов, скажите, как вам этот портрет? Разве она на нем не вышла очень похожей?

Этот издевательский вопрос остался без ответа, ни словом, ни жестом. Губы Клэнси были сомкнуты, глаза остекленели, тело было неподвижно, как и земля, на которой оно лежало.

Этот ужасный эпизод увенчала короткая, но гнусная эпитафия Дарка. То были всего пять слов:

– Черт его побери! Он издох!

Глава 6 Прерванная охота за енотами

Вопреки уединенности места, где произошла стычка, закончившаяся, похоже, трагическим исходом, и ничтожности шансов найти ее очевидцев, имелся тот, кто услышал связанные с ней звуки. Выстрелы, крики, яростные восклицания достигли ушей человека, совершенно правильно истолковавшего их.

Нет округа в южных штатах, в котором не нашлось бы охотника за енотами. В большинстве из них они встречаются во множестве. Интересно, что такими охотниками всегда бывают негры. Охота эта слишком легка и непочетна, чтобы соблазнить белого. В прежние времена на каждой плантации имелся один или несколько черных охотников. Ловля енотов доставляла им и выгоду, и удовольствие. Деньги, вырученные за шкуры, они тратили на покупку табака и виски, так как любили выпить. Мясо, хоть и не ценилось белыми, для чернокожего, неизбалованного мясной диетой, сходило за настоящий bonne-bouche [10] , и зачастую служило причиной устроить настоящий пир.

10

Bonne-bouche – лакомство, деликатес (фр.).

Негодяй наклонился, держа фотографию у Клэнси перед глазами

Плантация Эфраима Дарка не была исключением из общего правила, на ней имелся свой охотник за енотами. Это был негр по прозвищу Синий Билл. Такую кличку он получил вследствие того, что в иные дни на его черной коже выступал синий оттенок, а вообще-то, он был черен, как эбеновое дерево. Синий Билл был страстным охотником и любил гоняться за енотами в ущерб собственной безопасности и спокойствию. Охота увлекала его далеко, несмотря на то что дисциплина плантации требовала от него находиться близ дома, и не раз на плечах его оставались следы кнута за самовольную отлучку.

К несчастью для Ричарда Дарка, наказания не излечили охотника от его наклонностей. В тот вечер, когда был застрелен Клэнси, неутомимый Синий Билл бродил по краю кипарисового болота с дворняжкой, приученной искать его любимую дичь.

Гоняясь за старым самцом, эта парочка вышла на опушку леса. Негр готовился подкрасться к сикомору [11] , где у енота было гнездо, как раздавшийся вдруг выстрел заставил его вздрогнуть. Опытный слух узнал «голос» двустволки его молодого хозяина, а это был человек, встречи с которым Билл боялся больше, чем с кем бы то ни было, так как опять ушел из дома без разрешения.

11

Сикомор, также платан западный – произрастающее в Северной Америке дерево, достигающее пятидесяти метров в высоту.

Первой мыслью его было залезть повыше на сикомор и укрыться между ветвями: но собака оставалась внизу и могла выдать его.

Пока он соображал, как лучше поступить, раздался другой выстрел, потом третий, послышались голоса и наконец вой собаки, перемежающийся рыком и лаем.

– Вот беда! – прошептал Синий Билл. – Там дерутся, и, похоже, до смерти. И я знаю, кто это. Первый выстрел был из двустволки массы Дика, второй – из винтовки Чарли Клэнси. Чтоб мне провалиться, но я здесь не в безопасности! Куда бы спрятаться?

Он посмотрел на собаку, потом на ствол дерева, обвитого громадными лозами дикого винограда, с помощью которого было легко взобраться на самый верх, и так легко, что смело можно было взять с собой и собаку. Именно по этой «лестнице» негр собирался лезть за енотом. Страх того, что молодой хозяин мог зайти сюда и заметить его, заставил не терять ни минуты: Синий Билл схватил собаку и полез на дерево, как медведица, уносящая медвежонка.

Через десять секунд он уже был между ветвями, совершенно скрытый листьями от тех, кто мог проходить внизу.

Почувствовав себя в безопасности, охотник снова навострил уши. И услышал те же голоса, что и прежде. Но они уже не звучали сердито. Тон был спокойный, как будто те двое мирно беседовали. Один из них произнес всего пару слов, остальные принадлежали другому. Наконец тот же самый человек разразился чем-то вроде монолога, на который второй ничего не ответил.

В этой перемене тона было нечто странное, необъяснимое.

Охотник на енотов определил, что говорил его молодой хозяин, но не мог разобрать слов, а тем более уловить их смысла. Расстояние было слишком велико, да и распространению звука мешали толстые кипарисовые «колена».

Наконец прекратился и монолог, а вскоре за ним прозвучало восклицание, произнесенное более громко и с чувством.

Затем наступила тишина, столь глубокая, что Синий Билл услышал стук собственного сердца, бьющегося часто и гулко. Удары казались еще более громкими из-за того, что негр плотно прижимался грудью к полому стволу дерева.

Глава 7 Убийство без раскаяния

После прозвучавших из уст Дарка кощунственных слов повисла гнетущая тишина: незыблемая и похожая на смерть, как будто все живые создания в лесу внезапно онемели или тоже испустили дух.

Невыразимо, невероятно мерзко было поведение человека, сделавшегося хозяином поля боя. Во время схватки Дик Дарк выказывал хитрость лисицы вкупе с яростным коварством тигра. Оставшись победителем, он повел себя как помесь шакала со стервятником.

– Мертв, как пить дать, – сказал Дарк, наклонившись над поверженным врагом, чтобы убедиться в его смерти.

Слова эти были произнесены хладнокровно. Затем, словно все еще сомневаясь, он наклонился еще ниже и прислушался. И одновременно с этим взялся за рукоять охотничьего ножа, собираясь погрузить его в распростертое тело.

Но потом понял, что нужды в этом нет. Враг не дышал, рана почти не кровоточила – определенно перед ним лежал труп.

Уверившись в этом, Дик распрямился и воскликнул еще громче и развязнее, чем прежде:

– Да, мертв, черт его побери!

И когда он наклонился над бездыханным телом своей жертвы, никакое раскаяние, никакое сожаление не обнаружилось ни в его взоре, ни в лице. Напротив, холодные звериные глаза как бы еще сверкали ревнивой ненавистью, а ладонь продолжала сжимать рукоятку обнаженного до половины клинка. Красота соперника, пусть даже и мертвого, бесила его!