Смертник
Шрифт:
Каморка тонула в темноте. Лишь из щели под потолком пробивался робкий серый свет.
На некоторое время Грек отвлекся, прислушиваясь к шуму за дверью, но железное полотно плохо пропускало звуки.
В углах завозились крысы, вечные спутники обреченных. В черных дырах заблестели маленькие глазки. Самая наглая тварь вытянула худое брюхо из норы. Острые когти заскребли по бетону. Длинный лысый хвост волочился по полу.
Грек не стал дожидаться, пока крыса окажется в непосредственной близости. Как только усатая морда прикоснулась к его ботинку, он со всей злости пнул ее. Крыса попыталась увернуться, перегнулась через бок, как кошка, но ее тело оказалось слишком длинным.
Грек полулежал на матрасе, блаженно вытянув ноги. В голове вяло ворочались мысли. О каком таком сюрпризе доложил Сэмэну «патриотовец»? Очкарик с Максом? С этой стороны неожиданности вряд ли возможны. Оставался Краб. Сэмэн, отличающийся болезненным пристрастием к разного рода мутациям, вполне мог счесть таковыми и врожденное уродство парня. Кто ищет, тот всегда найдет. А уж второй такой ищейки нет во всей Зоне.
С другой стороны, если весь молодняк без исключения ждет смерть, кой черт им до уродства парня? Соскучились, видать, изверги. Не зря говорили, что Сэмэн благоволит к садистам. Сам ничего не делает, а посмотреть любит. Мало им Перца, Краб еще на закуску достанется.
Что касалось судьбы самого Грека, то его малость пугала эта связь с Перцем, о которой во всеуслышание заявил Сэмэн.
«Ничего, – мысленно пообещал себе проводник. – Скоро мне предстоит убедиться на собственной шкуре, так ли страшен черт. Одно без сомненья: Перцу достанется. Подышал мужик воздухом… перед смертью».
Грека разбудил скрип отворяемой двери. Судя по крысам, бросившимся врассыпную, а до этого уже пробовавшим на вкус ботинки пленника, громкий звук потревожил не его одного.
– Вставай, Грек, – сквозь зубы процедил «патриотовец».
Этот парень шутить явно не любил. В ответ на «Я бы еще полежал тут суток двое-трое» он вполне мог и разрядиться, приложить ногой по ребрам. Поэтому Грек промолчал, поднялся на ноги и тяжело завалился вбок – рук до локтя он не чувствовал.
«Патриотовец» отошел в сторону, пропуская узника вперед. На голову выше, накачанный, с автоматом наперевес, прямо охотник на живодера, это как минимум.
Его привели в комнату с уцелевшими стеклами на окнах. Поначалу Грек заметил только одно. Его взгляд приковало тело, за руки подвешенное на стальном штыре, вбитом в бетон. Обнаженное, худое, бесконечно долгое, с длинными мосластыми ногами и неестественно вывернутыми бедрами, с опущенной головой, жидкими волосами, пропитанными кровью. В нем мало что осталось от прежнего Перца – живого, остроумного, со своими тараканами в голове. Лишь живот, исполосованный страшными ранами. Вот по нему-то Грек и узнал Перца. Зомби, умерший полгода назад и побывавший в передрягах, выглядел бы на порядок лучше Перца.
Вчерашние стежки, которыми проводник стянул края резаных ран, были распороты. В дырах проглядывали белые кости позвоночника. Здесь крови не было. Она капала с головы. Палач пытался снять с него скальп, красная полоса отделяла волосяной покров от лица.
Рядом с подвешенным Перцем скучал один из «патриотовцев». На черном комбинезоне следы крови не бросались в глаза, только матово блестели в свете, падавшем из окна.
– Садист ты, Сэмэн. Это не он мутант, а ты! – Грек от души выругался.
– Закрой пасть, Грек, – лениво бросил Сэмэн. – Не до тебя. Ты сказал все, что хотел. Еще слово – и Хромой тебе язык вырежет. Обещаю. Хотя с этим погодим.
Сэмэн легко поднялся с проваленного сиденья кресла и
оказался рядом с Греком. Светлые глаза загорелись.– Ты знал? Скажи, Грек, ты знал, кого ведешь?
Грек молчал. Ему было без разницы, о чем спрашивал его Сэмэн. Он смотрел в глаза, изучал нос, остановил взгляд на тонких губах. Ему вдруг показалось, что сейчас рот раскроется и оттуда полезут червеобразные щупальца, прямо как у живодера. Грек хотел плюнуть ему в лицо, но во рту, как назло, пересохло.
– Держись от меня подальше! – Проводник подавил ругательство. – Пока я нос тебе не отгрыз.
– Не дотянешься, сталкер, и не надейся. Горыныч отличный телохранитель. – Сэмэн улыбнулся, однако заложил руки за спину и вернулся к креслу, с которого не так давно поднялся. – Мутанты чертовски живучи. У меня вообще возникает подозрение, что они – как бы поточнее выразиться? – едва ли не бессмертны. На моей базе есть несколько экспонатов, оставленных, так сказать, для наблюдения. Так я еще никого не пережил. От одного вообще одна башка осталась – и ничего, не помирает. Возвращаясь к предмету нашего спора, скажу, что тебе, Перец, предстоит мучиться долго. Если мое предположение верно, то вечно. Уж о приятных ощущениях я позабочусь. Обещаю. Ты ведь уже убедился, что я слов на ветер не бросаю.
Перец дернулся. По его телу пробежала судорога. Синие веки дрогнули, но глаз он так и не открыл.
– Теперь поверь мне на слово, – продолжал Сэмэн. – Я тебе обещаю, что следом за Греком сюда приведут его пацанов. Если ты решил играть в молчанку и собственная участь тебя не волнует – пацанами дело не ограничится. Мне нужно знать, какой ход ведет в бар, а какой – в Выселки, да и про овраг не забудь. Я все выясню. Чуть раньше, чуть позже, но разберусь. Значит, поступим так. С периодичностью… вот здесь не могу тебе точно обещать. Может, каждый день, может, через день. Сюда, прямо к тебе, я буду приводить по сталкеру. Проводников много, с каждым по трое-четверо пацанов идут. Посмотрим, сколько трупов тебе понадобится, чтобы начать говорить.
– Ты все равно убьешь и Грека, и пацанов. – Перец вдруг захлебнулся кровью и вздернул голову, в щелях заплывших глаз блеснули зрачки.
– Этих – да. Хотя насчет пацанов не знаю. Надо подумать. Они мало что поняли в наших разборках. Я согласен пойти на уступки, Перец. Может, дать им шанс, а? – Сэмэн опять поднялся, пошел к Перцу и остановился в паре шагов от истерзанного тела. – Отправлю тех двоих к тебе в лабиринт, авось да выплывут. Шанс?
– Врешь ты все.
– Не все, Перец. Далеко не все. Скажи мне, как идет ход, и я отпущу пацанов. Сам увидишь.
– Хочу увидеть.
– Ход.
– Увидеть хочу.
– Хорошо, раз пошла такая пьянка. Думаешь, ты диктуешь условия? Ошибаешься, Перец. Хромой! – Сэмэн обернулся к «патриотовцу», скучающему рядом. – Грека в расход.
Хромой кивнул, достал из кобуры пистолет, взвесил в руке и направился к Греку. Тот стоял не двигаясь и смотрел смерти в глаза. Сзади для верности ему крепко сжали руки. В висок уперлось обжигающе холодное дуло, и проводник невольно дрогнул.
– Прощай, Грек. – Сэмэн вздохнул. – Хромой!..
– Подожди! – Перец дернулся. – Оставь его. Я покажу, где ход. Уведи Грека.
– А может, надо бы пристрелить проводника, Перец, в назидание, так сказать?
– Оставь его.
– Так и быть, послушаюсь тебя. Пока ты говоришь, Грек будет жить.
– И пацанов отпусти.
– Обещал же, отпущу.
Сэмэн подал знак, и Хромой убрал пистолет. Грек не знал, то ли благодарить Перца, то ли ругать его за отсрочку.
Перешагивая через высокий порог, сталкер услышал слова Сэмэна: