Смертоносная чаша [Все дурное ночи]

…Все произошло в считанные секунды. В считанные секунды у меня возникло чувство, что в квартире кто-то есть. В считанные секунды я ощутил опасность. В считанные секунды сработал инстинкт самосохранения. И когда что-то тяжелое обрушилось на меня с невероятной силой, я успел обхватить голову руками и потерял сознание…

Точно не знаю, сколько времени я пролежал в забытьи. Очнувшись от резкого запаха нашатырного спирта, я с трудом разомкнул слипшиеся веки. Голова и руки так болели, что я не нашел сил удивиться, увидев склонившееся надо мной небритое лицо Вано. В одной руке он держал перед моим носом бутылочку с нашатырем, а другой прикладывал лед к моей налитой свинцом голове.

– Слава Богу, очнулся, – услышал я словно издалека его бас. – Погоди, сейчас полегчает.

Мне действительно стало легче благодаря льду, пронизавшему холодом мою больную голову. Я даже сделал попытку подняться, но не рассчитал силы и вновь бессильно опустился на пол.

– Ты погоди, не спеши, – продолжал гудеть Вано. – Я тебе помогу.

Он, обхватив мое ослабевшее тело своим ручищами, помог мне добраться до дивана. И, устроившись на нем, к тому же после выпитых трех таблеток аспирина и рюмки коньяка, я действительно почувствовал себя легче. Добрый Вано так услужливо суетился возле меня, словно всю жизнь проработал не скульптором, а братом милосердия.

– Вовремя же ты появился, дружище, в Васином доме, – прохрипел я. – Иначе мне наверняка бы пришлось предстать перед Всевышним и отчитываться за все грехи. А у меня их столько, что, думаю, и загробной жизни не хватило бы на их искупление. Так что искренне благодарю.

– Сначала благодари себя, – усмехнулся Вано и указал своим толстым пальцем в угол, где валялась какая-то статуэтка.

– Что это? – нахмурился я.

Вано принес мне эту непонятную вещицу.

– Это именно то, чем тебя хватанули по башке. И, между прочим, запросто могли убить. Особенно если бы попали в нужное место. Но ты, видимо, счастливчик. И инстинкт у тебя работает, как у зверя. – Вано кивнул на мои руки, постепенно синеющие. – Больно?

Я молча взял статуэтку из рук Вано и стал внимательно ее рассматривать.

– М-да, Вано, – задумчиво протянул я, – это гораздо серьезнее. Ты не заметил?

Вано тупо уставился на статуэтку, ничего не понимая.

– А что я должен был заметить? Капли крови на этой железной тетке?

Я внимательно смотрел на Вано и, насколько позволяла больная голова, размышлял. Странно. Вано, как мне известно, скульптор. Почему он не проявил никакого интереса к этой работе? Ведь это не просто железная тетка. Я не художник – я всего лишь артист, и то сразу сообразил, что у нас в руках очень ценная вещь, выполненная старинным мастером.

Это бронзовое изваяние Афродиты – древнегреческой богини любви и красоты. Классическая фигура в тунике, опоясанной позолоченным поясом, в котором, по преданию, заключены и любовь, и желание, и магическая сила страсти. Она стояла на бронзовом постаменте, усыпанном позолоченными фиалками, розами, лилиями и нарциссами очень тонкой работы. Ее голова была увенчана позолоченной диадемой, а тонкую длинную шею украшало позолоченное же ожерелье. Это была великолепная, поистине ювелирная работа мастера. И я это сразу же оценил, хотя не мог определить ни время, когда жил мастер, ни тем более имя самого скульптора. Но Вано? Он, если не ошибаюсь, профессионал. И выглядело невероятным или слишком подозрительным то, что он не среагировал на прекрасное творение. Я продолжал с нескрываемым любопытством рассматривать Вано, и он вновь перевел взгляд на статуэтку.

– А-а-а, – неопределенно протянул он, – Ты про это…

– А ты про что? И что может быть для тебя важнее этого? Странно, что ты эту работу в первую очередь расценил как средство для нанесения удара. А не как шедевр старинного мастера.

– Ник… – Он посмотрел куда-то мимо меня… – Все произошло так неожиданно. Я увидел тебя, лежащего без сознания… И потом, за время твоего беспамятства я уже успел насладиться этой божественной красотой.

Вано говорил сбивчиво, неуверенно. И я не поверил ему до конца. Его объяснения выглядели довольно слабенькими, хотя, возможно, и они имели право на существование. И все же я прекрасно знал эту породу – художников. Любой из них при виде такой красотищи тут же принялся бы взахлеб выдвигать версии о ее возрасте и происхождении, начисто забыв про мое жалкое существование, которое теряло значение во всемирном культурном процессе, тем более что я не так уж походил на умирающего лебедя. И никто из них не позволил бы валяться этому шедевру в углу – скорее, позволил бы валяться там мне без сознания.

И я решил прощупать своего друга:

– Послушай, Вано, как знаток и как мастер своего дела, ты определил хотя бы примерно, какого века эта работа?

Вано неожиданно расхохотался, обнажив традиционное отсутствие передних зубов.

– Ах, Ник! – Он не поддался на мою провокацию и шутливо погрозил пальцем. – Думаешь, я не просек, к чему ты клонишь? Эх ты… Конечно, твое право не доверять мне. Но я хотел посмотреть на твою реакцию, найди ты своего друга полумертвым. Учитывая, что вчера одного из нас уже убили, я думаю, твоя реакция была бы точь-в-точь такой же, даже валяйся в квартире тысяча роденовских скульптур. Здесь, Ник, речь идет о жизни. К тому же, поверь мне, это не Роден. А скорее, работа неизвестного мастера. Возраст ее можно определить только с помощью специалистов. Ты, Ник, по-моему, путаешь работу художника и искусствоведа. Поверь, это разные профессии. И я имею право плохо знать историю искусств, но вполне хорошо владеть ремеслом. Разве не так? К тому же, да будет тебе известно, я самоучка, и мне хватило времени только на практику. Теорию же я изучал в отдаленных местах. Но уже не про искусство. Вот так, Ник.

Мне стало неловко, что я хотел уличить Вано в нечестности. Я поймал себя на мысли, что в последнее время стал слишком подозрительным и, что особенно прискорбно, все мои подозрения падали на лучших друзей. Но все же пока оставалось неясно, что Вано делал в этой квартире. При всей моей симпатии к товарищу я не представлял его в роли милого ангела-хранителя, взмахивающего прозрачными крылышками, и оказывающегося в нужном месте в нужное время, дабы спасти непутевую жизнь друга.

– И все же, Вано, как ты здесь очутился?

– О, это очень просто, Ник. Гораздо проще, чем ты думаешь. По счастливой случайности я оказался на этой улице и заметил тебя, когда ты входил в подъезд. Я знал, что здесь живет Вася, и, естественно, сообразил, что ты идешь к ней. Конечно, мне не мешало бы догнать тебя. Но я задержался у ларька, чтобы купить сигарет. И, видимо, в этот промежуток времени, когда я, как дурак, покупал курево, тебя хватанули по башке этой изумительной красотой.

Что-то с трудом верилось, будто Вано случайно оказался на этой улице. Вполне возможно, что он следил за мной. Но зачем? Эту мудрую догадку я пока решил оставить при себе. К тому же у меня не было должных оснований подозревать Вано: какой ему смысл изо всей силы бить меня по голове, а потом приводить в чувство? Не проверял же он на прочность мою голову?!

– Хорошо, Вано. И еще раз спасибо. Что бы я без тебя делал? Но все же… Так мало прошло времени, ведь ты не мог целый час покупать свои жалкие сигареты?

– Не мог, – тут же согласился он, – и действительно прошло очень мало времени.

– Значит, ты должен был заметить человека, который спустился по лестнице?

– В том-то и дело, что я никого не видел!

– Хорошо, давай рассуждать логически, благо, меня этому учит жена. Вася живет на последнем, пятом этаже. Лифта в доме нет. Не мог же мой «доброжелатель» испариться в воздухе? В этом подъезде нет даже технического этажа! И ход на крышу давно заколочен, даже лестницу убрали. Как же ты прикажешь это понимать?

Вано нахмурился. И нервно забарабанил толстыми пальцами, явно доставшимися ему в наследство не от музыкантов или художников.

– Я уже думал об этом. Испариться он, конечно, не мог. И никто, абсолютно никто не повстречался мне, когда я поднимался по лестнице. Но…

– Что – но? – От волнения я забыл про свою боль и оторвал голову от подушки.

– Но дело в том, Ник, что, когда я шел к тебе… Я услышал, как хлопнула дверь. По-моему, это было на пятом же этаже. Вначале я подумал, что это была дверь Васиной квартиры. Но потом… Когда думал, куда мог подеваться твой «дружок», понял, что это вполне могла быть и соседская дверь.