Смесь бульдога с носорогом

— А в чем прикол? — не поняла Маруська.

— Да черт его знает, — снова затянулась я и поперхнулась дымом с непривычки. Откашлявшись, задумчиво сказала. — Вроде как потеря знамени была самым страшным событием для полка, абсолютной катастрофой в то время.

— Ааа, — с умным видом протянула подружка.

Трубка сотового ожила и Витькиным голосом спросила:

— Лис, ты тут?

— Тут, тут, — откликнулась я. Лис, Лисица, Лисонька и Лисёночек — так меня зовут друзья еще со школьных времен. Различные недоброжелатели правда зовут не иначе как Лисищщщей, непременно шипя при этом. Когда меня спрашивают, откуда это пошло, я мило улыбаюсь и скромно заявляю : «Умная я очень». Хотя на самом деле Лисом я стала после того как в седьмом классе свистнула у матери пачку хны и явилась в школу с ярко — оранжевыми волосами.

— В общем, владелец сего транспортного средства — Ломеко Станислав Иванович, 1954 года рождения, трудится токарем на моторостроительном заводе. Полчаса назад совершил наезд на «Волгу» в состоянии сильного алкогольного опьянения и потому задержан прибывшим патрулем. Что еще тебя интересует?

— Витя, можно на него взглянуть?

— Он тебе вообще кто? — поинтересовался Корабельников.

— Никто.

— Тогда приезжай завтра, посмотришь, — почему—то сразу согласился он.

— Витенька, мне сегодня, сейчас надо.

— Не, сейчас не могу, и не проси, у меня обед, — отрезал он.

— Покажешь мне его — и съездим, пообедаем как раз, я угощаю! — предложила я.

— В «Патио», — не колеблясь, предложил он. Там делали просто фантастическую пиццу и на любой вкус — помимо традиционной с мясом — колбасой были и пиццы с ананасом, семгой, отличное пиво и коктейли.

— Здорово, — обрадовалась я. — Куда подъезжать?

Витька объяснил, я достала ключи из сумочки и кинула Маруське.

— Я по делам, как видишь, дождешься?

— Ага, — пожала она плечами. — Только ты уж пришли мне из охраны снизу мальчиков посимпатичней, мне твою воду одной не уволочь!

Товарищ Ломеко Станислав Иванович, раскрыв рот, храпел в маленькой камере, распространяя удушающий аромат давнего перегара. Непрезентабельные черные штаны, грязная футболка из тех, что бесплатно раздают заезжие американские проповедники с надписью «Together in Christ», сальные волосы и лицо — немолодое лицо, потрепанное неумеренными возлияниями, вечно брюзжащей женой и парочкой детей — двоечников, которые твердо именуются им как «спиногрызы». Черт меня возьми, но Ломеко Станислав Иванович, 1954 года рождения на киллера не тянул никак. Максимум на что он способен — это на травлю тараканов и битье собственной жены по случаю ее недовольства «Опять пришел пьяный, скотина!».

— Посмотрела? — нетерпеливо спросил Витек.

Понятно, дружочек, обед у мужчин — святое, а тут я чего — то торможу у немытого тела этого дядьки.

— Дай мне его адрес, — попросила я.

— А что сразу не сказала? — поскучнела я.

— Адрес — и сразу в пиццерию! — клятвенно пообещала я.

— И пустишь меня за руль, — уточнил он.

— Пущу, пущу.

— Тогда иди в машину, я сейчас! — обрадовался Корабельников.

Не успела я устроиться на непривычном мне пассажирском кресле, как на крыльце появился Витек в сопровождении товарищей — тоже в форме.

— Вы уж меня прикройте, может подзадержусь, — вещал мой школьный друг.

— Прикроем, какой разговор, — ответил молодой светловолосый парнишка и достал сигарету.

— А что у тебя стряслось? — спросил второй.

— Да вот с девушкой в пиццерию на обед договорился съездить, — небрежно бросил Витек и не торопясь подошел к моей бэмке, по хозяйски уселся на мое бывшее место, по хозяйски хлопнул дверцей и привычным жестом повернул ключ.

«Далеко пойдет», — улыбнулась я про себя.

— Держи, — кинул он мне на колени сложенный тетрадный листок.

Я развернула — корявым почерком было написано «Новогодняя, 45».

Значит, Новогодняя…

В голове пронеслась крамольная мысль — с лихвой выдать Витьке денег на такси и пиццу и рвануть по адресу, однако я решительно ее прогнала как недостойную. Кое — как промучившись час, отведенный на обед, я с облегчением высадила Витьку около его ментовки и рванула на Новогоднюю. Улочка оказалась на краю вселенной и моя машина, притормозившая на ней около сорок пятого дома оказала магическое действие на пару малолетних аборигенов, щелкающих семечки на лавке.

— Бээмвэ, — авторитетно заявил длинноволосый тинейджер и сплюнул под ноги.

— А вы к кому, тетенька? — бесхитростно спросил круглоголовый пацанчик лет восьми.

— К Ломекам, — кивнула я на дом.

— А мама только вечером будет, — ответил пацанчик.

— Работает что ли?

— Санитаркой в больнице, это на соседней, Волочаевской, если сильно надо, то можете к ней туда съездить, — тут же выдал он все секреты семьи.

— Да ладно, — неопределенно протянула я, — отец — то где?

— А он еще не приехал, он у дяди Игоря пьет с пятницы, дядя Игорь — он с работы папкиной, они на моторостроительном вместе работают, — обстоятельно разъяснил на этот раз тинейджер.

— Братья, что ли? — задала я глупый вопрос. Уж очень похожей была их манера делиться информацией.

— Ага, это Жорка, братан мой старший, он за меня кому хочешь в нос даст, — объяснил пацанчик.

Я посмотрела на бедно одетых ребятишек, покосившийся домишко и вздохнула. Нет, киллерами тут и не пахло, в том что меня чуть не сбил Ломеко Станислав Иванович, непутевый отец этих детей — Ворон точно не виноват. И похоже зря я за проделки Грицацуевой на него думаю — мало ли за что он ей деньги отдал.

— Матери скажите, что отец в милицию загремел, авария на нем, — сказала я и пошла к машине.

— Мать его убьет, — авторитетно вынес вердикт разговорчивый младшенький.

— Так понятно, — согласился старший.

Черт. В любом случае не нравится мне этот наезд — что — то пошло не так.

Не так.

Плохая примета, хуже выскочившей наперерез черной кошки. Пусть Ломеко Станислав Иванович и не имел в мыслях меня лишить жизни, только это ясно показывало что удача не на моей стороне, а с учетом того, на что я решилась — выглядело и правда страшновато.

Подумав об этом, быстренько доехала до дому, и первым делом рванула в гостиную, где осталась незаконченная раскладка со вчерашнего дня. Через полчаса, помучив карты и так и этак, я прикрыла глаза, откинувшись в кресле. Ну что мне стоило закончить раскладку сразу же, не было бы напрасных надежд и феерических планов. Карты были тверды — деньги взять несложно, да и лежат они — рядом. Но около них — смерть меня или самого дорогого мне человека (читай — Маруська), вор (читай — Зырян со своей братией), но даже если я их и найду, они мне не достанутся через вероломство близкого человека, ни центика ( читай — матушка их заберет у меня, пока я сплю и сдаст в церковь).