Смешарики. Фанерное солнце и другие истории

Заплатки пришивались медленно, но раненый друг явно выздоравливал. Не успел Бараш пришить и десяти штук, как дверь распахнулась и на пороге появились Крош с Ёжиком. Вид у них был очень таинственный.

Крош подмигнул Ёжику и вытащил из-за спины... зонтик! Красивый новый зонтик без единой дырочки! Зонтик, который не надо было чинить. Зонтик, с которым всё было в порядке. Проще говоря, зонтик, что надо!

Довольные собой, Крош и Ёжик веселились и брызгались на лужайке. На сегодня добрых дел было достаточно. Поэтому полив грядок решили отложить на завтра. Вдруг Крош замер, изумлённо уставившись куда-то вдаль. Ёжик почувствовал, как по иголкам пробежал холодок.

Он резко обернулся и увидел Бараша. И не просто Бараша, а Упрямого Бараша с Дурацким Старым Зонтиком.

– Мы же подарили тебе новый... – возмутился Крош, с досадой бросив шланг

– Замечательный зонтик, – закончил за него Ёжик.

– Почему же ты ходишь с этой старой Раз-ва-лю-хой? – хором прокричали они.

Бараш с любовью поглядел на зонтик. Потом поправил маленькую красную заплатку и нежно произнёс:

– Потому что это не простой зонтик. Каждая царапинка, каждая заплаточка на нём – это событие в моей жизни! Вы хотите, чтоб я выбросил часть своей биографии?! ХА! ХА! ХА! – грозно захохотал он.

И тут грянул гром. После жары часто случаются грозы. Откуда ни возьмись, налетел ветер, и началась самая настоящая буря. Раскрытый зонтик в руках Бараша надулся, как парус, и поэта потащило по земле.

Другой бы на его месте давно бросил зонтик, но только не Бараш. Он умел быть упрямым до неузнаваемости!

Вываляв Бараша в грязи, ветер оторвал его от земли и, схватив за зонтик, потащил вверх.

– Брось зонтик! – закричал Крош в ужасе.

– Ни-ког-да-а-а! – послышался слабый голос с небес.

Тогда Крош подпрыгнул и поймал Бараша за лапу. А Ёжик, который никогда не расставался с другом, схватил за лапу Кроша. На секунду все зависли в воздухе, меряясь силами с ветром. А потом взмыли в небо...

– Нас несёт в открытое море, – грустно сообщил Ёжик и закрыл глаза. Но лап не разжал.

– Бро-о-осьте меня! – уговаривал Бараш друзей. – Спасайтесь сами!

– Если ты не можешь бросить старый зонтик, как же мы можем бросить тебя, старого друга? – ответил развевающийся на ветру Крош.

– Ты ведь тоже часть нашей биографии! – выкрикнул Ёжик и вцепился в Кроша ещё сильнее.

Пока они перекрикивались, внизу появилось море. От страха у Бараша оцепенели копытца, иголки Ёжика встали дыбом, а Крошу заложило уши. Внизу бурлила голодная и злая вода, готовая поглотить их в любую минуту.

Зонтик уносил их всё дальше и дальше в море. Заплатки отлетали от него одна за одной. Чпок! отлетела очередная заплатка и упала в море. Вода чавкнула и проглотила её. Ещё немного – и она дотянется до Ёжика. Нужно было срочно что-то решать.

Вздрогнув, Бараш посмотрел вниз на бескрайнее свинцовое море. Потом жалобно посмотрел наверх. «Прости меня, мой старый друг, – подумал он. – Но если я этого не сделаю, нашим биографиям – конец. Себя мне не жалко, но вот Кроша с Ёжиком...». Мысли о потере друзей Бараш перенести не смог. Последний раз взглянув на зонтик, он разжал копытца, и... все вместе они полетели вниз.

– Вы это специально придумали! Чтобы я его броси-и-ил! – падая, причитал Бараш.

– Ага! – мрачно заметил Крош, пролетая рядом. – И бурю мы тоже сами придумали!

К счастью, падали они недолго. Минуты две-три, не больше. Да и море оказалось вполне дружелюбным, вовремя подкинув им спасательное трёхместное бревно. Первым спасся Крош. За ним – Ёжик. И уже вместе они вытащили из воды вяло сопротивляющегося Бараша. Поэт был весь мокрый то ли от воды, то ли от слёз. Он отполз от друзей и уселся на самом краю бревна. Глаза его снова наполнились печалью.

– Сколько замечательных историй улетело с этим зонтиком, сколько удивительных событий... – бормотал он.

В его голову лезли грустные мысли, которые сами собой складывались в лирические стихи. Стихов Бараш, правда, не запомнил, но немного утешился тем, что в них были слабые рифмы.

А пока поэт переживал, Крош с Ёжиком изо всех лап гребли к берегу.

Выбравшись на берег, уставшие от приключений друзья разошлись по домам. После такого события их биографиям требовался здоровый и крепкий сон.

Утром Крош проснулся рано, быстро вскочил и выбежал на улицу. Ярко светило солнце. От грозы не осталось и следа. Из-за прошедшего ночью ливня лужайка перед домом превратилась в форменное болото. А на болоте, как известно, растут не морковки, а только камыши несъедобные.

Крош посмотрел-посмотрел да и понял, что теперь ему нужен «насос наоборот» – для откачивания воды. Тут как раз подоспел заспанный Ёжик, и они вместе принялись за дело.

Насос опять не хотел работать. Крош задумался о том, что история повторяется. Вдруг над ним нависла какая-то тень. «Ну вот. Опять буря», – подумал Крош. Он поднял глаза и увидел улыбающегося Бараша. В руках Бараш держал новый зонтик.

– А знаете, я привыкаю к нему, – осторожно произнёс Бараш. – Мне кажется, что у нас с ним впереди много новых, интересных историй.

Заметив новый зонтик, хитрый шланг рванулся вперед и попытался его проглотить. Бараш привычно бросился на защиту друга. Он потянул на себя зонтик изо всех сил. Раздался громкий «чпок!», и у нового зонтика появились две новые дырки. Шланг был повержен.

– Ну, вот вам и первая история! – просиял Бараш, отправляясь домой за заплатками. История повторялась, превращаясь в новую биографию.

Ля

Бывают такие дни, когда ничего не получается. Дела не делаются, игры не играются, и всё валится из рук. Как будто вас клюнула птица-невезуха.

У Бараша выдался именно такой день. С утра прошло уже целых полчаса, а поэт ещё не сочинил ни одного мало-мальски достойного стихотворения. Всё было, как обычно: и слова, и рифмы, вот только вдохновения не было. А без вдохновения, как известно, стихи не делаются. В отчаянии Бараш бил копытом, рвал в клочья бумагу и думал «о грустном»: «Плохи мои дела. Видимо, я больше не поэт... – размышлял он. – Но тогда кто же я? Может быть, пахарь или печник...»

Бараш повертел в руках уцелевшую бумажку и вдруг увидел, что это объявление. «Даю уроки пения» – гласила надпись. И тут Бараша осенило: «Конечно же! У меня же голос громкий. Значит, я певец!» И он побежал к домику Кар-Карыча.