Смеющаяся Тьма

— Это вы, да? Я так и знал… Что ж, я ваш новый капитан. Не сочтите мой вопрос за наглость, но лейтенант в отряде есть?

— Я! — по-школьному поднял руку мрачный парень. Девушка зажала рот ладошкой, чтобы не рассмеяться снова. — Меня зовут Лай. Это Хельга, это — Исайя. Тех двоих зовут Немезис и Незис. На мостках Кристина. Девушка у лошадей — Изабелла, она наш вестовой. Те трое — Гин, Людвиг и Кальт. Это весь наш отряд.

— Я знаю, — сказал Коэн. И, не найдя, что еще сказать, повторил: — Знаю…

Девушка повернулась, встала и уперлась кулачками в бока.

— Ну, что, новый капитан, вот мы и познакомились. Что будем делать дальше?

Коэн опешил. Переводясь в этот далекий гарнизон, он не думал, что окажется в такой странной ситуации: не то самым младшим по званию, не то все-таки капитаном — но в отряде, который и на отряд-то не похож вовсе.

— А что вы обычно делаете? — спросил он.

Исайя усмехнулся. Хельга покачала головой.

— Давай-ка сразу кое-что проясним, — предложила она. — Как ты здесь оказался и что ты о нас знаешь?

— Я перевелся сюда по собственному желанию, — с готовностью ответил Коэн. — О вас я знаю немного. Если судить по документам, десятый отряд местного гарнизона является элитным. Он выполняет особые поручения и подчиняется самому кронпринцу…

— Да ни черта они мне не подчиняются! — послышался звонкий, почти мальчишеский, причем хорошо знакомый голос. Коэн повернул голову и увидел, что от костра к ним идет один из тех троих, что раньше будто бы не обращали на их разговор никакого внимания. Уверенным, размашистым шагом шел… Нет, он бы никогда не узнал его. В походной одежде, с остриженными волосами и загорелым лицом, вытянувшийся, похудевший и раздавшийся в плечах… Ну да, это был он. И голос был тоже его.

— Ваше высочество?.. — Коэн попытался преклонить колени, но парень остановил его жестом.

— Привет, Ланс. Каким ветром занесло?

— Да я… Так… Вот…

Кронпринц обаятельно улыбнулся.

— Рад тебя видеть. Пойдемте к костру. Чай кто будет? Гинлав как раз заваривает.

— Он тоже с тобой?!.

— А кто ж меня без него отпустит! Правда, его имя стало немного короче, но это в целях конспирации. Не очень-то хочется, чтобы здесь собрался весь двор и вообще все любопытные, — парень развел руками. — Так что зови меня, как раньше, просто Людвигом. Меня все тут так зовут, я привык уже.

Коэн обернулся и не то с вопросом во взгляде, не то с удивлением посмотрел на Хельгу. Та медленно кивнула. А потом хохотнула и первой побежала к костру.

3. Зов сердца

Следовало устать сильнее, чтобы уснуть сразу, как только лег. Но несколько часов езды на лошади не могли сильно утомить его. Решив воспользоваться этим, Коэн попросился в ночной караул, но выяснилось, что караульных в отряде никогда не выставляли. Он не стал спрашивать, почему. Просто вытянулся на подстилке, запрокинул голову и уставился вверх. В ночное небо вздымались искры прогорающего костра. Стрекотали цикады, перекликались ночные птицы. С реки слышался негромкий плеск: девушки купались.

— Не спиться? — спросил Людвиг. Подойдя к нему, он сел рядом, широко расставив колени. — В забавную же историю ты попал, Ланс.

— Это точно, — согласился Коэн. Вставать он не собирался: кронпринца он знал с детства, и с детства они были близкими друзьями. Только в последние несколько лет общаться стали все же меньше: с возрастом обязанностей у Людвига прибавлялось. Когда он собрался в длительную дипломатическую поездку, Коэн хотел отправиться с ним, но что-то не сложилось… Теперь все вставало на свои места. Вместо того чтобы выполнять дипломатическую миссию, кронпринц бродил по холмам у самой границы в компании очень странного отряда. Коэн чувствовал обиду на Людвига: оказывалось, что тот скрывал от него что-то важное. Да, важное — то, что заставило кронпринца совершить такой поступок, обязательно должно быть важным. Вот только что?..

— Что собираешься делать? — спросил Людвиг.

— А что мне делать? Останусь пока здесь. Правда, это, кажется, не совсем уместно. Говорят, этот отряд избавился уже от двух капитанов. Не очень-то хочется быть третьим, но…

— Тебя никто не прогонит. Если сам не уйдешь, Ланс.

Коэн повернул голову и посмотрел на кронпринца. Затихающее пламя костра освещало только одну сторону его лица, да и на той лежали тени, делавшие лицо почти неузнаваемым. В темных глазах Людвига играли отблески огня.

— Что ты здесь делаешь, Людвиг? — прямо спросил Коэн. — Зачем ты здесь?

Кронпринц долго смотрел на него, прежде чем ответить. Да и не ответил он вовсе после этого молчания.

— А ты? — спросил он. — Зачем ты перевелся сюда? Или слухи о том, что я здесь, уже достигли столицы?

Коэн покачал головой.

— В столице считают, что ты в длительном дипломатическом отъезде. А я… — он отвернулся. — Не знаю, как это объяснить, Людвиг. Не то чтобы я решил уйти из гвардии, нет, меня все устраивало. Просто захотелось… сменить обстановку, что ли. Я навел справки о том, какие назначения сейчас свободны, и узнал, что среди всего прочего в местный гарнизон требуется капитан. Вот я и…

Кронпринц усмехнулся.

— Захотел сменить обстановку, да? Не говори ерунды, Ланс. Рассказывай, в чем дело.

Ланс Коэн повернул голову и посмотрел на друга. Да, тот все еще отлично понимал его…

— Если я скажу, ты не поверишь, Людвиг.

— А ты попробуй. Вдруг поверю. Рассказывай, Ланс.

Коэн вздохнул, сел.

— Я и сам не могу это толком объяснить, Людвиг. В последние месяцы все было нормально. Вот только мне стало хотеться уехать из столицы, и с каждым днем хотелось все сильнее. Я не сразу понял, что хочу не просто уехать, а попасть в какое-то конкретное место. Потом я понял, что хочу в эти холмы… Не просто хочу, а мне нужно сюда попасть! Не знаю, бывает ли вообще такое… Я же никогда раньше здесь не был. Но я как будто знал, что именно здесь мне нужно оказаться… — Он ненадолго замолчал, затем продолжил: — А когда я перевелся, когда все-таки приехал сюда, я не узнал этого места. Будто бы то, да не то. Мне, конечно, стало спокойнее. Но мне кажется, что это еще не все, — он усмехнулся. — Рассуждения не взрослого человека, да?

— Отнюдь, — возразил Людвиг. — Ты поступил так, как тебе подсказывала твоя интуиция. Не вижу в этом ничего предосудительного. — Он повернул голову и взглянул в сторону горизонта, за которым располагалась государственная граница. — Вся эта земля вскоре будет нашей, Ланс. Все холмы. Все взморье. Это особая земля, обетованная. Она должна быть нашей.

— Почему?

— В этих холмах бьется сердце мира, Ланс. Так случилось, что оно стало биться громче, и на зов его приходят разные люди. Скажи, Ланс, когда ты уезжал из столицы, с тобой ничего странного не произошло?

Ланс Коэн нахмурился.

— Было кое-что… Но я не уверен…

— Что случилось?

— В последние дни перед отъездом я много думал о том, не совершаю ли я ошибку. Все-таки я, можно сказать, рискую карьерой, да всей своей дальнейшей судьбой, пожалуй, тоже. Но ведь я сам написал рапорт с просьбой о переводе, идти на попятный было поздно…

— Так что случилось?

— Когда я уезжал из города, мне казалось, меня кто-то преследует. Я пару раз оборачивался, но никого так и не увидел. И только когда я выехал из городских ворот… Людвиг, я боюсь, ты сочтешь меня сумасшедшим. Понимаешь, я увидел самого себя. Обернулся — и увидел себя, тоже верхом, на той же лошади. Я стоял там, за воротами, и смотрел вслед самому себе. Мне это, наверное, попросту показалось, но, понимаешь, я до сих пор об этом думаю. Я думаю: вот вернусь в столицу, а там — я…