Смирись, девочка

– Привет, девочка. Как поездка?
– Клаус присел напротив, заставляя Кэролайн побледнеть. Но она на удивление быстро взяла себя в руки, вздернула подбородок, произнесла “позже перезвоню”, сбросила вызов и наконец-то удосужилась ответить.

– Прекрасно, благодарю.
– Кэр замолчала, уставившись в стакан, Клаус же процедил сквозь зубы, старательно имитирую доброжелательную улыбку. Впрочем, получалось у него это неважно, и гримаса больше напоминала звериный оскал.

– С парнем как отношения складываются?

– Прекрасно, благодарю.
– Кэролайн упорно не поднимала взгляд, а Клаус вцепился в деревянный столик пальцами, едва не раскрошив его на щепки,склонился как можно ближе к девушке и прорычал:

– Ты что брала уроки убогого красноречия у своего бойфренда? Ты что-то еще можешь сказать, кроме “прекрасно, благодарю”?

– Да.
– Кэролайн подняла взгляд и откинулась на спинку стула, чтобы увеличить расстояние с Клаусом.

– Да? Серьезно?
– Неожиданно Клаус так громко захохотал, что посетители бара, сидящие за соседними столиками, начали оборачиваться, но не заметив ничего особо интересного, возвращались к прерванным беседам. Никлаус же продолжал смеяться, не обращая внимания на раздраженный взгляд Кэр, которая не могла понять, что же так рассмешило мужчину. Она уже хотела огрызнуться, но не успела… Смех Клауса прервался так резко, как будто кто-то неожиданно выключил запись, спустя мгновение он громко хлопнул ладонями по столу, заставляя Кэролайн вздрогнуть.

– Эй, что ты делаешь?
– Девушка испуганно дернулась, заметив, как начали переливаться янтарным глаза гибрида. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что Клаус находится в ярости.

– Ты мне костью в горле застряла, девчонка. Я никогда не мечтал свернуть так кому-то шею, как тебе. Но, я думаю, мы направим мои желания в другое русло.
– Он медленно поднялся, Кэролайн же тем временем только сглотнула, уцепившись за край столика, как утопающий за соломинку.

– Эй, я буду кричать! Ты же не устроишь скандал на публике? Ты же сам сказал, что я должна сама просить, когда захочу выполнить очередной шаг нашего договора. Я ведь не отказываюсь! Но сегодня я не хочу!
– Кэролайн быстро протараторила это, бросила умоляющий взгляд на Мэтта, который, заметив, что ситуация накаляется, начал подходить ближе.

– Ты плохо меня знаешь, девочка. Мне абсолютно плевать, я могу уложить тебя и здесь. Но ты ведь этого не хочешь? И правила изменились. Я сам их устанавливал, мне их и менять.
– С этими словами Клаус обхватил Кэр за талию, резким рывком выдернул со стула, перекинул через плечо, крепко сжимая ее бедра и не давая ей возможности дергать ногами.
– Не обращайте внимания! Маленькая ссора. Вы же знаете этих женщин, сами не знают, что для них лучше.
– Никлаус шлепнул Кэр по ягодицам, подмигнул группке мужчин, которые с удивлением рассматривали столь странную и чересчур бурную для Мистик Фолс ситуацию. Те в ответ только одобрительно загоготали, подняли в своеобразном одобрительном жесте бутылки с пивом и вернулись к своему разговору.

– Поставь ее на место!
– Клаус уже успел сделать несколько шагов к выходу, абсолютно игнорируя задушенное и возмущенное бормотание Кэролайн, которое раздавалось где-то в районе его спины, когда дорогу им преградил Мэтт.

– Мт… Не тргй его… Я сама рзбрс… - Клаус только закатил глаза, потому что даже задом кверху мисс Форбс продолжала корчить из себя Бетмена в юбке. И где это видано, чтобы женщина, пусть даже вампир, вставала на защиту мужчины?

– Что? Кэр, я ничего не понимаю!
– Мэтт Донован поморщился, пытаясь разобрать хоть что-то из речи подруги, звуки которой были абсолютно деформированы, ведь ее лицо было вжато непосредственно в спину гибрида.

– Она сказала, что ее все устраивает. Она вообще любит пожестче.
– Клаус подмигнул Мэтту и быстро обошел его, пока тот ошарашенно таращил глаза, пытаясь понять, откуда тысячелетний древний знает о сексуальных пристрастиях Кэролайн Форбс.

***

– Я тебя ненавижу!
– Первое, что сделала Кэролайн, когда ее наконец-то опустили на пол роскошной гостиной в доме Майклсонов - швырнула в Клауса какую-то антикварную и определенно дорогую вазу. Тот, к счастью, легко ее поймал, поставил на ближайший столик и ответил:

– Я уже определенно слышал это. Не люблю, когда повторяются.
– С этими словами он подошел к Кэролайн, которая вжалась в стену, провел по ее скуле пальцем и задумчиво спросил: - Что же в тебе такого особенного, девочка? Что же мне нужно сделать, чтобы перестать хотеть тебя? Твое тело, душу, жизнь.

– Может уехать?
– Кэролайн посмотрела на него умоляюще, но Клаус лишь усмехнулся, обхватил ее запястье пальцами и потащил следом за собой.
– Куда ты меня ведешь?

– Покажу тебе одну комнату. Это прихоть моей сестрицы. Но, должен признать, иногда это бывает очень даже любопытно.
– Клаус начал подниматься на второй этаж, а Кэролайн только поджала губы, вновь и вновь повторяя про себя указание: “Будь холодна и равнодушна. Холодна и равнодушна”.

***

КэролайнPOV

Комната оказалась очень странной. Зеркальные стены и потолок отражали лунный свет, превращая помещение в довольно-таки яркое, но какое-то гротескное, пугающее. Я замерла возле двери, осматривая огромную кровать, стоящую аккурат в центре.

– Проходи, не стой на пороге. Ребекка страдает нарциссизмом, поэтому любила раньше приводить сюда своих любовников. Она все хочет затащить сюда Донована, но он пока не затаскивается.
– Ты усмехнулся, завел меня внутрь этой стеклянной гробницы и захлопнул за моей спиной дверь. Все, мышка попалась в лапы хитрого и все еще злого кота.
– Так все-таки расскажи мне, Кэролайн, как проходило ваше примирение с Тайлером? Он долго извинялся? Или ты извинялась за то, что за несколько часов до отъезда испытывала оргазм в чужих объятиях?
– Даже интонации у тебя ленивые, кошачьи, а движения, когда ты подходишь ко мне, кладешь руку мне на затылок, притягивая меня ближе, почти соединяя наши губы, переполнены хищной грации.

– Никто ни за что не извинялся. Мы любим друг друга и всегда понимаем.
– Ты не ответил ничего. Лишь усмехнулся, уперся руками в зеркальную стену по бокам от моей головы, улыбнулся почти ласково, а потом одним резким рывком разорвал мою футболку, срывая с моих губ испуганный вскрик: - Что ты творишь?

– Не люблю, когда на тебе много лишнего.
– Ты оценивающе осмотрел мое тело, освещенное светло-желтым сиянием, проникающим сквозь огромное окно, а потом склонился к моей шее, покрывая кожу сотней легких поцелуев. Я непроизвольно откинула голову назад, наблюдая за многократным отражением нас в зеркалах. В этом было что-то порочно-возбуждающее, видеть как твои руки сжимают мою талию, скользят вниз, к молнии джинсов. Я сильно зажмурилась, чтобы не видеть ничего и не забывать установку, которую я дала сама себе. Я должна быть холодна. Обязана. Я не могу так предавать Тайлера. Он не заслуживает подобного. Но с той проклятой ночи в старом подвале, я больше не могла получать с Тайлером такое же удовольствие, как прежде. После второго “свидания” ситуация только усугубилась, я постоянно сравнивала своего парня с тобой, и сравнение, увы, было не в пользу Тая. Поэтому, чтобы отвлечься, я глубоко втянула воздух и произнесла:

– Это вторая ночь.

– Угу… - Ты не удосужился внятно ответить, продолжая губами и языком ласкать шею.

– Потом еще одна, и все.
– Дышать глубоко. Не думать, что твои пальцы проникли под джинсы и касаются самой интимной части моего тела сквозь ткань белья. Я из последних сил сдерживала стоны, отчаянно кусая губы и яростно сжимая руки на твоих плечах.

– Угу… - Ты снова пробормотал это неразборчивое и вряд ли осознанное согласие, в то же время стягивая джинсы у меня с бедер.

– И потом ты уедешь, и у нас с Тайлером все будет хорошо.
– Эту фразу я сказала больше для себя, только чтобы сосредоточиться на звучании своего голоса и забыть о твоем разгоряченном теле, вплотную прижатом к моему. Но тебе это почему-то жутко не понравилось, ты резко отстранился, а потом сильным рывком развернул меня к себе спиной, едва не впихнув меня носом в зеркальную поверхность стены, но я, к счастью, успела выпрямить руки и упереться ими в прохладное стекло.

Мое собственное отражение заставило меня шумно втянуть воздух, потому что именно так выглядит возбужденная женщина, глупо было это отрицать. Разметавшиеся волосы, глаза затянутые дымной поволокой, яркий румянец на щеках, испарина на лбу, грудь рвано поднимающаяся и опадающая над черным кружевом лифчика, джинсы вульгарно повиснувшие где-то на уровне колен - так откровенно развратно, так грешно и прекрасно одновременно.