Смотритель
Шрифт:
И он показал на стену. На ней появилось синее небо с золотыми точками — и большое оранжевое солнце с улыбающимся лицом. Потом фреска исчезла вместе со штукатуркой, и я опять увидел покрытое рябью темное пятно.
Смотритель взял со стола чашку, плеснул в нее чаю из чайничка и сделал большой глоток сквозь прорезь своей маски. Мне пришло в голову, что это действие — единственное доказательство его телесной реальности: можно было измерить количество исчезнувшего чая. Остальное вполне могло быть просто иллюзией.
Впрочем, любые чайные измерения ведь тоже могли быть наведенной в моем сознании галлюцинацией.
— Непонятно, — сказала Юка, — почему Верховное Существо
— Ты права, — ответил Смотритель, — это понятно не до конца. Может быть, тот, кто выкрикивает слишком много букв, рано или поздно произносит что-то запретное…
— Но почему тогда у нас есть возможность сказать «А»?
— Неизвестно, — сказал Смотритель, — входило ли это в план. Может быть, мы обнаружили в творении прореху. Но это всего лишь щель. Если мы попытаемся превратить ее в брешь, охраняющие космос силы раздавят нас как муравьев. Мы можем заниматься нашим мелким колдовством на окраине мироздания, следя, чтобы питающий нас ручеек не был чересчур заметен. Но если мы превратим его в потоп, он первым делом смоет нас самих.
— А что это за охраняющие космос силы? Ангелы Элементов?
— Нет, — сказал Смотритель. — Я говорил о великих космических энергиях, природа которых нам неясна. Четыре Ангела — это силы, охраняющие Идиллиум. Это наше новое Небо, порождение Франца-Антона и Павла — они создали его, чтобы отказаться от использования baquet. Так было нужно для безопасности. Когда появилось Небо и Ангелы, необходимость в этом приборе исчезла, а потом мы стерли даже память о нем. Если сегодня baquet видят на старой гравюре или фреске, обычно думают, что это какая-то допотопная медицина. Благодаря Ангелам шивы и Смотрители могут управлять Флюидом напрямую.
— Вы видели Ангелов? — спросил я.
— Если ты станешь Смотрителем, будешь общаться с ними так же легко, как говоришь сейчас со мной.
— Общаться с Ангелами? — недоверчиво переспросил я.
Юка поглядела на меня широко открытыми глазами.
— Да, — сказал Смотритель. — Они обучат тебя управлять Флюидом. Это сложная и развитая наука, тонкости которой Небо держит в секрете.
— Небо контролирует нас? — спросил я.
— Ангелы не заинтересованы в контроле, — ответил Смотритель. — У них вообще нет своих интересов. Их единственная цель — оберегать мир.
— Зачем им служить нам? Почему они не возьмут власть в свои руки?
— Им это ни к чему, — вздохнул Смотритель. — Постижение тайн Флюида уничтожает не только низкие, но и высокие желания. Это отчасти происходит даже со Смотрителем. Прикасаясь к силе, создающей Вселенную, невозможно сохранить личные интересы. Иначе Флюид разнесет тебя в клочья. Ангелы, превращающие Флюид в небесную благодать, не могут желать чего-то иного, кроме всеобщего благополучия. Они хотят, чтобы все были счастливы — но предоставляют заботиться об этом нам самим. Их собственное счастье заключается просто в созерцании Флюида…
— На Небо можно попасть? — спросил я.
— Если ты Франц-Антон или Павел Великий, — усмехнулся Смотритель. — Тогда шанс есть.
— Детей учат, что Ангелов питает наша любовь к ним, — сказала Юка. — И наши молитвы.
— В некотором роде, — согласился Смотритель.
— Разве Ангелам нужны молитвы?
— Конечно. Это создает причину и повод для их существования. Они находятся в потоке страдающего бытия исключительно ради нас.
— Какое странное устройство мироздания, — сказал я.
— Если ты немного подумаешь над ним, — ответил Смотритель, — оно покажется тебе изящным и совершенным.
Благодаря ему мир уже третье столетие находится в равновесии.— Ангелы создают наш мир вместо медиумов Месмера? — спросила Юка.
— Не совсем так, — ответил Смотритель. — У них другие функции. Им больше не надо наводить галлюцинацию и затягивать в нее людей.
— Почему?
— Потому что в нее уже втянуты все, кто живет в нашем мире. Они в ней родились. Для них это единственная известная им реальность, и они даже при желании не могут перестать ее создавать… Видите ли, если бы во времена Месмера через портьеру, разделявшую Париж и Идиллиум, прошла не сотня-другая аристократов и бонвиванов, а все тогдашнее человечество, или хотя бы критическая масса людей — я не помню сколько, но это уже подсчитано, — то никаких медиумов-каталистов больше не понадобилось бы вообще. Люди поддерживали бы поле новой галлюцинации сами, уточняя и полируя ее своим новым коллективным опытом. Медиумам, наоборот, пришлось бы воображать Землю, чтобы туда можно было вернуться… Но такую эмиграцию в восемнадцатом веке, конечно, никто не хотел устраивать. Зачем в Эдеме сифилитики-санкюлоты? Хотя прежде нечто похожее происходило.
— Когда? — спросил я.
— Очень давно, — сказал Смотритель. — В Атлантиде. А потом — в Америке, еще до Колумба. Через проходы, открытые древними медиумами, в другой мир ушли целые народы, следы которых до сих пор безуспешно ищут земные археологи. Атланты даже взяли с собой свой остров.
— У них тоже был baquet?
— Нет, — сказал Смотритель. — Они пользовались другой технологией. Наркотические настойки, помощь духов и все такое прочее. Но принцип был тем же самым — коллективная визуализация, строго одинаковая для всех вовлеченных. Она создает новый мир в тени прежнего, и туда уходят беглецы… Я говорил про тень Ветхой Земли, откуда новому творению нельзя выходить, — но и новый мир, в свою очередь, способен отбрасывать тень на Землю. Многое, что происходит на Ветхой Земле, вызвано влиянием этих скрытых пространств.
— А где они находятся?
— Они не где-то, — ответил Смотритель. — Они сами в себе. Как и наш Идиллиум.
— У нас есть с ними контакты?
Смотритель отрицательно покачал головой.
— Мы им не интересны и не нужны, — сказал он. — Даже для жертвоприношений.
От этих слов повеяло чем-то настолько мрачным, что я не стал задавать дальнейших вопросов. Некоторое время мы молчали. Потом Смотритель поднялся из-за стола.
Мы с Юкой встали тоже.
— Мне пора, дети мои. В следующий раз, Алекс, мы встретимся наедине.
Он покосился на Юку. Та присела в придворном поклоне.
— Я утомила вас своей глупой бестактностью, Ваше Безличество. Мне нет прощения, но я уповаю на ваше бесконечное милосердие и прошу меня извинить.
— Отчего же, — ответил Смотритель, — мне очень понравилась наша беседа. Ты, вероятно, еще многое хотела спросить? Вероятно, тебе интересно, снимаю ли я маску, когда занимаюсь любовью? Это зависит от обстоятельств.
Юка покраснела.
— Три ноль, — сказал Никколо Третий.
Юка, к счастью, промолчала.
Помахав нам рукой, Смотритель шагнул в черное пятно на стене. Пятно колыхнулось, пропуская его, разгладилось и исчезло. Я опять увидел деревянную панель, гравюру с морской башней — и вспомнил, что уже давно не делал своих упражнений.
Интересно было, что Смотритель появился в комнате как бы из этой башни. Но это, конечно, могло быть простым совпадением.
— Ты его разозлила, — сказал я Юке.
Она посмотрела на меня с жалостью, как на ребенка.