Смотрители Перекрёстков. Книга вторая

Военные радостно потирали руки. Уже одно это было интересно и представляло ценность для дальнейших исследований. А потому бесконечная череда анализов и медикаментозных вмешательств продолжилась, не говоря о том, что детей все так же донимали сменяющие друг друга «мозгоправы».

Когда воспитанникам исполнилось по пятнадцать-шестнадцать лет, их «надсмотрщики» стали замечать, что дети как-то непонятно «паруются». Юноши и девушки могли часами сидеть рядом, прижавшись друг к другу, о чем-то тихо разговаривая, иногда, поглядывая на собеседника с непонятным блеском в глазах. Но это им, выросшим в закрытом периметре интерната, читающим только то, что было одобрено кураторами, не имеющим иных источников информации о том, что же такое с ними творится, состояние это было внове и незнакомо. У взрослых не осталось и тени сомнения в том, что пройдет еще немного времени и между подростками случится половая близость.

А вот это уже было интересно! Особенно, если в паре будет и «физик» и «лирик»! Каким станет потомство двух гениев? А что если «лирики» изначально были «задуманы», как половые партнеры для «физиков»? Нет! Мешать подобному эксперименту никто не станет! Ну а то, что подросткам всего по пятнадцать лет – так это не страшно. Это даже нормально. На Руси бабы издревле в тринадцать рожали и ничего, род людской не вымер.

Лина забеременела, когда ей едва исполнилось пятнадцать. К неудовольствию врачей, большинство беременностей у девочек заканчивались выкидышами на ранних сроках, а потому было принято решение наблюдать с особой тщательностью и попытаться сохранить хотя бы одну. Посмотреть, что из этой «затеи» получится и нужно ли в принципе поощрять эти отношения между подростками. За состоянием Лины наблюдали даже не ежедневно, а ежечасно, а потому протекала беременность нормально и без осложнений. А может, именно этому ребенку было суждено прийти в мир.

В положенный срок у неё начались схватки, и спустя три часа Лина впервые услышала крик своей новорожденной дочери.

Улыбающаяся медсестра поднесла молодой матери уже выкупанную и завернутую в одеяльце девочку. Тишину палаты разорвал крик Лины:

– Ведьма! Отдай мне моего ребенка, проклятая ведьма!

– Что вы так разволновались, мамочка? – медсестра попыталась успокоить девушку, но, видя, что её попытки не удаются, прошипела, глядя Лине в глаза, – закрой пасть, дурра, иначе сверну шею твоей девке прямо сейчас!

Но успокаивать роженицу было поздно. На её крик со всех концов лечебного отсека уже бежали врачи и те, кто ожидал рождения такого необычного ребенка.

Девочку передали молодой матери. Два санитара, по выправке которых было понятно из какого они ведомства, скрутили за спиной руки медсестры.

Пожилой военный, как и все, в белом халате поверх мундира, подошел к кровати Лины:

– Почему вы кричали? И как понимать ваши слова?

Прижимая к груди новорожденную дочь одной рукой, другой Лина указала на медсестру:

– Она ведьма!

– Да с чего вы взяли? – усмехался военный, – какие-то сказки вы нам рассказываете.

– Я вижу. И это не сказки. У неё аура черная, – Лина перевела взгляд на еще одного врача, – и вот она ведьма. Только аура у неё розовато-голубая. Отчего так – я не знаю.

Руки второго врача, на которого указала Лина, так же немедленно скрутили за спиной. Девушка не заметила, как в суматохе вызванной её откровениями из кабинета выскользнула еще одна врач и двое военных.

***

Время Лины было поровну разделено между уходом за дочерью и учёбой. Казалось, что она словно очнулась от летаргического сна, на который было похоже бодрствование последних лет. За год она одолела программу педагогического института, а за два последующих – закончила медицинский. Маленькая Аврора, а именно это имя дали девочке, была точной копией матери. Как внешне, так и по поведению. К трем годам девочка уже бегло читала, и всё её внимание поглощали герои книг.

Вскоре Авроре наскучила художественная литература, и девочку начали обучать школьные педагоги, удивляясь тому, что этот ребенок словно считывает информацию и знания прямо из их мозга, настолько легко, что называется, на лету, она впитывала новое.

А за Лину всерьез взялись военные. Беседами, больше похожими на допросы, начинался и заканчивался каждый её день. Вскоре, кураторы перестали скептически относиться к её видению людей и нелюдей. Когда одна из ведьм после нескольких допросов с пристрастием, была вынуждена признать свою сущность и рассказать о мире, из которого прибыла, о том, как осуществился переход, к словам Лины стали прислушиваться, и она получила разрешение на свободный выход в город, чтобы иметь возможность видеть и опознавать иномирцев. Искались и находились возможности использования сил и умений тех, кто по какой-то причине избрал для себя жизнь на Земле, в целях обороны страны. Если иномирец не хотел рассказывать о том, что ему доступно в отличие от людей, то на помощь приходила Лина, скрыть от которой было невозможно почти ничего. Почти ничего и почти никому.

***

Лина уже давно не только работала с военным ведомством, но и занималась с ребятишками, которых привозили в интернат каждый год. Она помнила, как тяжело ей давалась разлука с семьей, и старалась ободрить малышей, как могла. Дети, чувствуя в ней «свою», тянулись к молодой женщине и раскрепощались, раскрывались в её присутствии. Лина начала подумывать, чему же именно она хотела бы посвятить себя – медицине или педагогике, и пока не могла дать точного ответа.

В Город у Моря ребятишек в сопровождении воспитателей и «надсмотрщиков» от военного ведомства привезли на однодневную экскурсию. Предполагалось, что дети отдохнут на побережье, искупаются в теплом море пару раз и в этот же вечер отправятся обратно в интернат.

Лина, как всегда, воспользовалась своим правом прогулки в одиночестве. Её никто не сопровождал, никто за нею не надзирал, никто ничего не опасался и не ждал от молодой женщины ничего дурного, никаких неожиданностей, которые могут не понравиться её кураторам. По-иному быть просто не могло. Потому как на территории интерната всегда оставалась Аврора, маленькая дочь Лины.

Девушка медленно прогуливалась по территории Горсада, когда мимо неё, как вихрь, как всполох пламени, как поток ураганного ветра, пронеся ОН. Нет, Лина понимала, что мужчина, на которого она обратила внимание, идет обычной походкой, разве только чуть-чуть поторапливается к двум ожидающим его за столиком кафе женщинам. Но внутренним зрением Лина видела совсем другое. По аллее парка шел не человек!

Такой мощной и плотной серебристой ауры Лина не видела еще ни разу в жизни! Опознать того, кто ей встретился, девушка не могла, но сразу почувствовала его силу, уверенность и смертельную угрозу всякому, кто осмелится встать на его пути. Дамы, к которым спешил мужчина, тоже не были людьми. И если первую, обычного оборотня, с которыми Лине за последние годы приходилось встречаться не раз, она опознала сразу, то вторая заставила девушку задуматься еще раз. Её аура не подходила ни одному из иномирцев. Иногда, Лине даже казалось, что перед нею обычный человек. Но что-то неуловимо менялось, и становилось понятно, что женщина эта уже не совсем человек, что она уже готова переступить грань между Мирами и стать кем-то иным.

Мужчина, севший за столик к дамам, обернулся и встретился с Линой взглядом. Девушку словно отбросило прочь сильной воздушной струёй, она кожей ощутила смертельную угрозу, исходившую от незнакомца. Лина бросилась прочь их парка, тут же увидела автомобиль, стоявший невдалеке на обочине, и узнала по некоторым приметам транспорт знакомого ведомства. «Вольность выгула», как всегда, была весьма условной.

– Быстро! – Лина запыхалась и немного подрагивала то ли от возбуждения, то ли от страха, – быстро забираем детей и возвращаемся! Мне нужно доложить руководству.