Смотрящий вниз

– Шива, гад, наших положил! – завелся он одновременно с мотором.

– Ваших, – уточнил я.

– Миху, Шило, Каленого, Барсика! Всех! – Моя поправка была пропущена мимо ушей. – Засаду, гад, устроил! Четыре ствола против целой батареи! Да и те, чисто реально, достать бы не успели! Покрошил всех, как овощи в бульон! Потом со мной, гад, связался по телефону! Гонит, мол, пацаны сами нарвались!

– Люди гибнут за металл, – прокомментировал я его устный очерк.

– Чего?!

– Ничего. – Я посмотрел на часы: 14.20. Время такое.

Когда я в детстве слушал по радио бравурную арию Мефистофеля, то был убежден, что она посвящена сталеварам. Потому что время было другое. Люди план выполняли – это мне, октябренку, сообщалось во всех новостях. Теперь слово «план» стояло в ряду с марихуаной, гашишем и опием. И юный металлист, услышав соло из той же оперы, воскликнул бы: «Ни фига, чуваки обдолбались на тусовке!» Маленьким невдомек, что большие просто куют свое счастье в условиях жестокой конкуренции. Ну, и гибнут при этом, естественно.

– Лучше б мы на бабки попали! – расстроенный Хаза и впрямь переживал из-за братков. – Шива все миром предлагает уладить! Базар такой: «Вы без Руслана, как песня без баяна! Вливайтесь в мою бригаду, и все путем будет! Заживете лучше прежнего!»

Я отвернулся к окну. Гроза миновала, и наперсточник, вернувшись на прежние позиции, уже обрабатывал следующего пентюха.

– Не заживете. – Я вытряхнул из пачки сигарету. – У Шивы бойцов выше собственной крыши. Ему территория нужна.

– Ты так думаешь?! – покосился на меня Хаза. – Я тоже так думаю!

– Так и думай, – поддержал я его, закуривая.

– Про командира, поди, лучше и не спрашивать? – осторожно коснулся Хаза больной темы. – Раз Чума с ребятами не вернулись, значит, совсем табак?

– Поехали. – Я выкинул в окно сигарету.

– Куда?! – насторожился гангстер.

– В прокуратуру.

Хаза подскочил чуть не до обитого сафьяном потолка:

– Ты что, Александр Иванович?! Явку с повинной решил оформить?!

– Давай, давай, – поторопил я его. – Меня следователь ждет.

Его жест можно было расценить как сочувствующий. Указывая дорогу, параллельно я размышлял о предстоящей встрече с Заклунным. Сколько он знает, я не знал. И стоило прикинуть, как мы в подобных обстоятельствах разойдемся.

– Ну а мне что делать? – спросил Хаза, обращаясь в пространство.

– Семья большая? – проявил я участие.

– Тетка в Нижнем. – Пошел снег, и Хаза включил дворники. – Своей не обзавелся. Недосуг все как-то было.

– Это ты молодец, – одобрил я его. – Это ты, Хаза, толково придумал. Тогда бери общак и дуй куда подальше. Денег-то много?

Его жест можно было расценить как утвердительный.

– Ну вот и действуй. А то, когда Шива до тебя доберется, мало останется. Говорят, в Бильбао климат хороший. Пуэрто-Рико хуже, но безопаснее.

Мой совет его не столько вдохновил, сколько укрепил. Хаза и сам неплохо в пространстве ориентировался. У меня он лишь хотел узнать о судьбе Руслана. Будем считать, что он узнал о ней.

У ворот прокуратуры мы с Хазой простились, как свои, и расстались, как чужие. «Дан приказ ему – на запад, ей – в другую сторону», – пело радио в моем детстве.

А в знакомом очно кабинете меня уже поджидало заочно знакомое лицо: следователь Заклунный. И при этом он не делал вид, что страшно занят. Он не шуршал бумажками, не листал папки, не двигал ящиками стола и не кричал: «Следующий!» Он вообще ничего не делал. Употребление чая и чтение детективного романа причислить к делам я не возьмусь даже с большой натяжкой. Из всего увиденного я пришел к выводу, что следователь он востребованный, бывалый и по горло завален работой над чужими ошибками. Словом, из тех, что называются «зубры».

– Павел!– представился он, загибая уголок «бульварного» издания там, где я оторвал его от сюжета.

– Александр Иванович. – Я ничуть не сомневался, что моя физиономия отлично ему знакома.

Вместо предложения устраиваться поудобнее, Заклунный сразу направился к сейфу, извлек из него обещанный валиум, отдал мне и вернулся к чтению детектива. А я остался стоять дурак дураком, тупо рассматривая на пузырьке латинские буквы.

– Что-нибудь еще?! – спросил он, переворачивая очередную страницу.

Его метод ведения следствия пришелся мне по душе. А утверждают, будто профессионалов настоящих совсем не осталось. Под корень будто их вывели. Да вот же они: сидят напротив, прихлебывают остывший чай и забавляются.

– Ну, хорошо. – Оседлав стул, я сдался на милость победителю. – Спрашивайте. Или вам лучше все в письменной форме изложить?

– Спрашиваю. – Заклунный отложил книгу и включил диктофон. – Вы знакомы с гражданином Караваевым?

– Да!

– При каких обстоятельствах состоялось ваше знакомство?

– При попытке к бегству. Караваев пытался меня убить, а я от него пытался бегать. То и другое нам почти удалось.

– Вам известны мотивы его противоправных действий, совершенных в отношении вас и ряда сотрудников вашего учреждения?

– Да!

– Расскажите следствию все, что вы знаете об этом.

– Начальник отдела кадров финансово-промышленной группы «Третий полюс» действовал по прямому и посредственному указанию своего хозяина Аркадия Петровича Маевского.

– Откуда вы это знаете?

– Об этом мне сообщил в приватной беседе руководитель частного охранного заведения «Близнецы» господин Галемба, осуществлявший слежку за мной по распоряжению упомянутого Маевского.

– Каковы причины, побудившие Галембу к такому признанию?

– Не смог удержаться. Очевидно страдая жестокими угрызениями совести, он хотел снять с себя тяжкое бремя и частично переложить его на мои хрупкие….

– Александр Иванович, – выключив диктофон, перебил меня Заклунный. – Пленка у нас казенная. И она кончается.