Смотрю на мир глазами волка

— Рассказывай!

Туман во взгляде раненого исчез, и он даже сумел сесть, тяжело привалившись спиной к колесу изуродованной машины.

— О чем? — хрипло выдохнул киллер. В углах его посиневших губ начала скапливаться розовая пена.

— Кто велел нас кончить? За что?

— Без понятия. Меня Гарик, — раненый покосился на тело напарника, — подрядил только баранку крутить. Заказчика не знаю. И вас тоже. Правда! Гадом буду!

Я забрался в салон машины и, стараясь не смотреть на киллера без головы, ошмонал его карманы. Нашел бумажник и запасной магазин к автомату. И то и другое забрал себе.

— Ладно. С тобой ясно, — я повернулся к умирающему. — Либо в натуре не в курсе, либо уперся и все одно ничего не скажешь. Прощай. Цыпа, автомат захвати.

Сделал несколько шагов к нашему «мерсу» и услышал за спиной хорошо знакомый хлопок Марголина. Но оборачиваться не стал — Цыпа очень самолюбив и всегда страшно обижается, если меня иногда посещает идея проверить проделанную им работу.

Скоро он меня догнал, зажав под мышкой десантный Калашников.

— Давай проверим трофей в деле! — Глаза Цыпы по-детски блестели. — Подожжем очередью тачку вместе с трупами!

— Не глупи! Нам эти понты голливудские без надобности. Горящую машину быстро обнаружат. А так, глядишь, она лишний часик без свидетелей простоит. И мы успеем вернуться в город без хипиша.

Цыпа не отвечал, с непонятным живым интересом рассматривая автомат.

— Глянь, Монах! Он ведь все-таки успел выстрелить! Боек-то не оттянут! Все понял! — Цыпа передернул затвором, и нам под ноги вылетел патрон, бывший в стволе. Я поднял его и увидел на капсюле аккуратную вмятину от бойка.

— Да. Успел, — пришлось согласиться. — Но вышла осечка. Негодный патрон. А передернуть времени у него уже не было…

— Подари его мне. Вместо талисмана таскать буду! — серьезно сказал Цыпа и неожиданно расхохотался. — Да здравствует Русь лапотная! В ней еще так много замечательного брака выпускается!

Когда развернули «мерс» и погнали назад в Екатеринбург, я произвел ревизию бумажника неудачливого убийцы.

Никаких документов, естественно, не обнаружил. Но в нем были моя фотография и тысяча долларов — должно быть, аванс за устройство безвременной отправки моего бренного тела на кладбище. Дешево же кто-то оценил Монаха! Но скупой платит дважды. Если бы он не пожадничал на истинных профессионалов, лежать мне нынче в морге на холодном мраморном столе. Киллеры-профи спокойно расстреливают «объекты» и на улицах, и в ресторанах, нисколько не смущаясь обилием свидетелей…

Будь благословенна жадность людская!

Ты снова спасла мне жизнь!

Затормозив у подъезда, Цыпа мрачно нахмурился:

— Может, тебе временно на дно лечь? Пока не выясним, кто ведет охоту…

— Согласен. Но мы имеем время. Заказчик ведь не знает о провале акции. Да и встреча вечером у меня намечена. Как разделаюсь с делами, звякну.

Заперев стальную дверь на все замки и накинув цепочку, устроился в гостиной у камин-бара с намерением пораскинуть мозгами.

Необходимо решить простенький с виду вопрос — кому я заслоняю солнце? Кому так невтерпеж полюбоваться моим портретом на могильном памятнике?

Банды Хромого и Бати? Сомнительно. Практически перестали существовать. Большинство их членов «загорают» в зонах, имея на ушах от восьми до пятнадцати лет, а наиболее активные навсегда успокоились под двухметровым слоем земли-матушки. Да и явно ненаучная фантастика, чтоб они вдруг вкурили мою роль в их междоусобице…

Кто-то из своих? Вряд ли. Все доходы напрямую завязаны на мне и, ликвидируя меня, человек сразу лишается собственной кормушки. Если попросту — без Монаха «монастырь» закроется.

Может быть, кто-то из девочек Цыпы хочет поменять покровителя? Правдоподобно… Но тогда бы отстреливали именно Цыпу. А в бумажнике убийцы имелось только мое фото.

Опер Инин? Наверняка, его голубая мечта — спрыгнуть с крючка. А это возможно лишь тогда, когда мои ноги обуются в белые тапочки… Но не стыкуется — организовать покушение и одновременно дать наколку на исполнителей?.. Слишком мудрено.

С детства не люблю всяческие ребусы, кроссворды и головоломки. Сейчас убедился, что отношение к ним с годами ни капли не изменилось. А вот капелька выдержанного коньяка сейчас будет кстати.

Открыв засветившийся бар, наполнил рюмку солнечной виноградной влагой и тут услышал звон колокольчика из прихожей.

Решив больше зря не рисковать, приложил к глазку тапочек. Если с той стороны намерены стрелять, то это единственная уязвимая точка стальной двери. Тишина. Возвратив тапочек на его законное место на ноге, посмотрел в глазок и открыл дверь.

Майор Инин, как всегда, был в штатском. Уж год на моем содержании, а все в своих выцветших джинсах и замшевой куртке рассекает. Конспиратор задрипанный!

— Я вовремя, как погляжу! — довольно хохотнул опер, узрев открытый бар. — От коньячка не откажусь. Согреться надо. Погодка-то сыроватая, как бы не зачихать.

— Ты и в сорокаградусную жару всегда готов «согреваться», — усмехнулся я, ставя на столик вторую рюмку.

— А это для симметрии, чтоб и внутри, и снаружи одинаковые градусы были! — нашелся майор, устраивая свое грузное тело напротив меня в кресле.

— Ты, понятно, за месячным довольствием нарисовался? — Я положил перед ним загодя приготовленную пачку долларов. — Как в аптеке, но пересчитай.

— Не опошляй нашей дружбы! — неискренне обиделся опер, проворно пряча пачку во внутренний карман. — Я по делу.

На столе появилось несколько машинописных листков, скрепленных булавкой.

— Оперативная сводка по городу. Между прочим, там и «волжанка» та фигурирует. Вчера от ЦУМа угнали. Правда, прокололся я с ней…

— Неужели?

— Ведь, насколько понимаю, ты к ней никакого отношения не имеешь? — Майор любовно грел, по своей привычке, рюмку в руках. — Час назад она обнаружена… С двумя трупами.

— Дорожное происшествие? — невинно поинтересовался я, нарезая лимон на дольки.

— Если бы! — Опер искоса наблюдал за мной замороженными глазами-омутами. — Какой-то виртуоз чудненько попрактиковался в стрельбе по движущейся мишени. Мастер, надо признать! Два десятка кучных дырок проделал.

— В стрелковых обществах пошукай. Глядишь, и нащупаешь этого снайпера.

— Сильно сомневаюсь! — Майор потерял ко мне интерес и уставился на свою рюмку. — Да и не из винта палили, а, судя по количеству пробоин, из ППС. Ну, давай помянем бедолаг!