Смутные времена. Владивосток 1918-1919 гг.

Никто не слушал ее. Василий сел рядом с ней, положил руку ей на плечо. Они пили кавказское вино.

Я словно освободился, когда увидел, что она больше не одна. Я вновь принялся произносить тосты. Я взбаламутил весь оркестр. Скрипки плакали, стенали и стонали для всех нас по очереди. Гарсоны, официанты все убирали и убирали осколки разбитой вдребезги посуды.

Все когда-нибудь заканчивается. Кто-то пересел за соседний столик. Кто-то уснул прямо на влажной, пропитанной водкой скатерти. Других тошнило. А девушки тем временем обходили все ложи.

Но я, я держался, я должен был продержаться. Это был только мой праздник, так я прощался с людьми, ночевавшими на вокзале, с кули, с казаками полковника без ноздрей, с тифозными теплушками, с «Аквариумом». Наклонившись над раковиной, я пытался умыться холодной водой. Освеженный, причесанный, протрезвевший, я возвращался к тем, кто еще сидел за моим столиком, и прошел рядом с Леной.

На ее худеньком плечике лежала рука Василия, его тяжелая, огромная рука вышибалы. Лена должна была бы сломаться под ее весом. А она, казалось, даже не чувствовала ее. Он сумел сделать ее легкой. Я колебался. О, едва ли. Это было просто чувство приличия.

Но то же чувство и удержало меня. Что мне было делать рядом с ними? Я пошел своей дорогой. Вскоре они покинули заведение.

Когда Василий вернулся — вне всяких сомнений, он отвез Лену домой, — рядом со мной оставались только майор Робинсон, канадский капитан да одна из девушек рыдала у меня на груди. В зале — никого.

— Мы закрываемся, — тихо произнес Василий. — Уже утро.

Я резко оттолкнул толстенькую хорошенькую девушку. Утро! Мой корабль!

Мне повезло, что я успел на него. Во Владивостоке у меня было немало бессонных ночей. Но только эта так оглушила меня. Я думал, что упаду, когда поднимался на мостик. Я думал только об одном: как добраться без посторонней помощи до моей каюты. Тут загудела сирена. Раздался грохот — это форштевень корабля крушил льды. Я ухватился за поручни. Я вспомнил Китайские моря, Индийский океан, Красное море и заходы в другие порты. Когда я очутился в своей каюте, я увидел из иллюминатора, как скрытая туманом цепочка крошечных домов, прижавшихся друг к другу, исчезала из вида, а вместе с ними исчезали и берега Азии. В этом городе несколькими днями ранее мне исполнился двадцать один год.

Зарзис, 6 июня 1975 г. 

Иллюстрации