Смятение

– Вы могли бы торт из готовой смеси испечь, миссис Криппс… Мейбл. – Он все время затруднялся звать ее Мейбл, когда она была в очках, толстая стальная оправа которых делала ее грозной, даже когда она была в хорошем настроении, чего в данном случае не было.

– Торт из готовой смеси? Для свадьбы мисс Луизы? Да ты, должно, умом тронулся, если думаешь, что хоть на минуту такое мне в голову взбредет. Даже на секунду, – прибавила она. – Это маргарин-то с яичным порошком, когда будут знать, что торт прибыл из этого дома? Знаменитые люди отведают этот торт, мистер Тонбридж, и я не допущу, чтоб хулы швырялись в него. На него. Или я испеку его из настоящих продуктов, или он вообще не будет печься. Таковы мои последние слова на эту тему, – прибавила она, и это было не очень правдиво, потому как весь остальной день она продолжала рассуждать вслух с лютостью, не терпевшей никаких дальнейших предложений ни от него, ни от кого другого.

В последнее время жизнь была нелегка. То верно, что они достигли «понимания» с Фрэнком, кого по-прежнему при других зовет мистером Тонбриджем, но это произошло еще до Рождества, восемь месяцев назад, а его развод с «той женщиной», Этил ее звать, похоже, с места не сдвинулся. Еще и потому, что на письма (а их всего-то наперечет), которые рассылал адвокат Фрэнка, никогда или почти никогда не поступало ответов, правда, какой-то м-р Спарроугласс раз написал в ответ, что он не получил никаких указаний от своего доверителя, а следовательно, не в состоянии предпринимать какие-либо действия. «Так ведь это тебе надо действия предпринимать, – сказала она тогда. – Это она сбежала, она и виновата». Тут он начал нести какую-то чепуху про то, как по-джентльменски он поступает с Этил, позволяя ей дать ему развод. Но, предположим, она не захочет разводиться, мысленно прикинула миссис Криппс. Предположим, ей нужен дом и мужик, с кем она сбежала, что ж, Фрэнку обратно возвращаться, если что-то пойдет не так? Ему она этого сказать не осмеливалась, но беспокойство ее не оставляло. Он такой сдержанный с нею: лишний раз не обнимет, если только они одни в темноте не окажутся, а часто ли такое бывало? Не было в нем никакой уверенности, она понимала, что крепить ее надо не одним способом, но уж очень это походило на его отношение к еде: она могла скормить ему три плотные трапезы в день, а между ними бесконечные перекусы устроить, а он ни на унцию не прибавит, таким же худющим и останется. Она ж тем временем моложе не становилась, а так хотелось, чтоб он вес свой побольше употреблял, был таким же большим умельцем, как мужчины в кино, а не просто торопливо наскакивал иногда, когда выпивал рюмку-другую в пабе или когда они в кино сидели, а раз на моле в Гастингсе вечером. Конечно, он столько всего знает про войну и историю и всякое такое, она догадывалась, что он умный, потому как иногда и половины не понимала из того, что он говорил, у него на все было свое мнение, а ей нравилось, когда у мужчины оно есть, еще он радио купил, они его по вечерам слушали, и он рассказывал ей, как сам относится к тому, о чем сообщалось. Только ничего из этого ни к чему у них не приводит, а она-то уж раз в жизни была обручена (задолго до прихода к Казалетам), и тот кинул ее в последний момент, о чем, полагала она, и думать-то больше никогда не придется, только все равно тот случай сделал ее более осмотрительной и опасливой, чем она могла бы быть. Миссис Феллоуз, повариха (тогда-то она кухаркой была), предупреждала ее насчет Нормана, да она не слушала – вот и вытворяла с ним всякое, молода да глупа была, ничего лучшего не знала, не то что сейчас, – вспомнить, так краской зальешься. Больше ни одному мужчине не дано повести себя с нею вольно вне брака, дала она себе слово, когда пережила тот жуткий страх при мысли, что забеременела. Норман, он конюхом был в том месте, где она работала, и однажды, не сказавши ни слова, ушел в море. То был удар, и он стал тем тяжелее, что она узнала, дочь привратника тоже имела виды на Нормана. Среди слуг ходили разговоры о том, что за ним вели охоту отцы многих девушек, потому-то он и сбежал в море. Ее отец погиб на войне – той, что была до этой, – так что он в охоте не участвовал, да и в любом случае она находилась за сотни миль от дома. То было ее первое место: она к работе не приступала, пока ей четырнадцать не исполнилось, потому как при пятерых других детях мать, работавшая поварихой в сельской больнице, нуждалась в ее помощи по дому. Миссис Феллоуз всегда была строга, но она не учила ее ничему, за что Мейбл не была ей благодарна и поныне, о чем она всегда говорила всем девушкам, кого обучала, только, о боже мой, нынешние девчонки совсем не такие, какие были прежде. Последняя – та, что перед Лиззи была, которую мисс Рейчел из Лондона привезла, была сущая маленькая мадам, никакого уважения к старшим, ногти на пальцах красила, трусишки свои сушить вешала там, где их могли мужчины увидеть, так она и двух недель не продержалась. Теперь Лиззи, которая приходится младшей сестрой Эди, – так та, крайности, уважение имеет, от нее едва слова услышишь, делает, что ей говорят, хоть и очень медленно, и ни во что не вникает, не то что Эди. «Нам приходится делать скидку, миссис Криппс», – заявила миссис Казалет Старшая, и это напомнило ей, что придется идти и поговорить по поводу торта с миссис Эдвард. Оставив Фрэнка приканчивать пирог со сладким кремом, она застегнула застежки на туфлях.

Миссис Эдвард, составлявшая список в малой столовой, сразу поняла, в чем дело, и заявила, что обратится с просьбами ко всем, включая семью лейтенанта Хадли, помочь кое-какими продуктами для торта. Люди, находящиеся на службе, зачастую могут помочь в подобных делах, сказала она, и, похоже, она понимала, что они должны сделать это быстро, ведь торту такого рода необходимо время, чтобы отстояться после выпечки. «Пусть некоторые и используют искусственные свадебные торты – чтоб просто на них любовались, а не ели», – сказала миссис Эдвард.

Скрывая потрясение от такого предположения и отвращение к нему, миссис Криппс заявила, что для мисс Луизы такое не годится, и, когда миссис Эдвард согласилась с ней, это придало ей решимости замолвить словечко за Фрэнка, который и сам, не жалея сил, добивался того же.

– Мистер Тонбридж надеялся, что он повезет невесту в церковь, – сказала она.

– О! Честно говоря, не знаю, миссис Криппс, свадьба будет в Лондоне, понимаете, с тем, чтобы людям легче было попасть на нее.

Это миссис Криппс знала. Сведения о свадьбе, часто противоречивые, порой надуманные, потоком лились в обители прислуги: Айлин много чего рассказала после прислуживания за столом, Эллен поделилась тем, что узнала от миссис Руперт, горничные – эфемерными предположениями, которыми с ними поделились Клэри с Полли. Она знала, что венчание состоится в Челси, а свадебный прием в отеле «Кларидж», она знала, что леди Небуорт шьет платье и еще кое-что и что миссис Лагг из Робертсбриджа шьет кое-что из нижнего белья, по замечанию Айлин, из гардинного тюля, зато с оторочкой из кружев миссис Старшей. Миссис Криппс знала, что мисс Лидия, мисс Клэри и мисс Полли будут подружками невесты и миссис Руперт шьет им платья, что приглашено четыреста человек и что были фотографии в «Таймс» и в газете, которую читает м-р Тонбридж, где была статья «Сын героя женится». Дотти предположила, что, может, пожалуют король с королевой, но она, миссис Криппс, кто когда-то давным-давно, когда была вторым поваром в одном важном месте, однажды раскатывала тесто под печенье для ленча на стрельбище, где стрелял отец Его Величества (Его покойное Величество), а стало быть, могла считаться авторитетом в таком вопросе, тут же ее осадила. Их Величества дважды подумают, прежде чем отправятся на свадьбу в разгар войны, заявила она, а Дотти не следует выдумывать глупости о том, что недоступно ее пониманию. То, что свадьба будет в Лондоне, явилось для всех для них большим ударом: Дотти плакала, Берта перестала подравнивать их шляпы, а у Айлин, как часто бывало, жутко разболелась голова. Миссис Криппс чувствовала, что положение обязывает ее сохранять невозмутимость, но все же поделилась с Фрэнком, что считает это великим стыдом: в былые времена девушки всегда сочетались браком дома, а если это не дом мисс Луизы, то она и знать не желает, где он. Так что с весьма громадным восторгом и немалым удивлением получила она теперь известие, что все, полностью все домочадцы будут присутствовать на свадьбе, что всем им предстоит утром отправиться в город, ленч будет подан в гостинице «Чаринг-Кросс», а после они на такси поедут в церковь. «Но Тонбридж с утра повезет на машине мистера и миссис Казалет и мисс Барлоу в Лондон, так что вам придется взять на себя руководство остальной прислугой. Ленч будет в двенадцать часов, так что у вас будет масса времени добраться до церкви к двум тридцати. К вашей группе я причислю Эллен и двух маленьких мальчиков».

– Слушаюсь, мадам. – Это было облегчение, поскольку Эллен знала Лондон, а она нет.

– После приема все вы вернетесь на поезде. По-моему, есть какой-то в шесть часов, но организовать это время будет.

Это значило, что все они смогут после свадьбы отпраздновать ее в своей компании.

«Все будут очень довольны, я уверена», – сказала она.

* * *

– Дорогая, на твоем месте я бы приняла во внимание мои молитвы. Это пара, которую одобрила бы даже наша бедная мамуля. И уж она-то наверняка не сочла бы, что Луиза слишком молода. Должна сказать, я сожалею, что не нахожусь в твоем положении. Анджела не подает никаких признаков к обручению с кем бы то ни было, а ей в прошлом месяце двадцать три исполнилось. И, в конце концов, ты никогда не хотела, чтоб она пошла на сцену.

– Не хотела, но он на четырнадцать лет старше ее. Ты не считаешь, что это многовато?

– Это попросту означает, что его возраст вполне позволяет ему заботиться о ней. Какие у тебя отношения с его семьей?

– Вполне хорошие, по-моему. Мы много поработали над согласованием планов. Судья хотел, чтобы свадьба прошла «на сухую». По его мнению, так было бы патриотичнее.

– Боже милостивый! И что сказал Эдвард?

– У него аж губы побелели, стал говорить, что никогда его дочь… ну и так далее. Разумеется, убеждать их пришлось мне, но леди Цинния восприняла это довольно спокойно. По-моему, она для него прямо свет в окошке!

Забежала Вилли выпить чаю, успев уже отвезти Луизу на примерку к Гермионе и выполнив еще кучу поручений в Лондоне. О приходе она заранее предупредила, так что не было, как прежде бывало, никаких фарсовых неловкостей, когда она заявлялась как снег на голову, подумала Джессика, а потом еще подумала: забавно, но Вилли даже словом не помянула Лоренцо. Она засиделась уже больше двух часов: чай сменился шерри, пока они перебирали семейные новости, говоря, как то было всегда заведено, по очереди, соблюдая требуемый ритуал уважительного отношения друг к другу. У Тедди почти закончилась первичная муштра в авиации, а потом их направят еще куда на дальнейшее обучение. «Но по-настоящему летать они начнут за границей, в Канаде или Америке. Должна сказать, что меня от этого страх берет».

– О, дорогая!

Кристофер по-прежнему выращивает овощи на продажу. Он приобрел подержанный домик на колесах, где и живет со своей собакой. «Я его совсем не вижу! Лондон он просто на дух не выносит!»

– О, дорогая!

Лидия довольно успешно занимается с мисс Миллимент, но ей надо будет поставить пластинку на зубы и, видимо, один удалить, а то у нее от них во рту тесно, девочка стала ужасающей неряхой, болтает так, что не остановишь, и всех передразнивает. «И она перенимает ужасающий язык… от Невилла, полагаю… и у них нездоровая одержимость смертью – все лето играли в кладбища и выискивали, что бы такое похоронить.

– Дорогая, это все ее возраст. Сколько ей, двенадцать примерно? Не беда, скоро вырастет.

Нора ухаживала за ранеными и влюбилась в девятнадцатилетнего летчика, который спину сломал, прежде чем из самолета с парашютом выпрыгнул. «Он до конца жизни проведет в каталке, а она решительно собирается выйти за него замуж».

– Дорогая, ты мне этого никогда не рассказывала!

– Ну, полагаю, я не верила поначалу, что это долго продлится, а вот поди ж ты – уже почти год. И поверишь ли, он-то как раз и не хочет на ней жениться!

– Силы небесные! – Вилли постаралась придать своему голосу должную долю изумления. – По крайней мере, это станет расплатой за стремление стать сестрой милосердия.

– О, по-моему, она его уже преодолела. Она куда как слишком властная для этого.

Повисла пауза, а потом Вилли, тщательно подобрав выражения поделикатнее, спросила:

– А если она все же выйдет за него… есть вероятность появления потомства?

– Мне духу не хватило спросить. Мне представляется, нет… – Она умолкла, и какое-то время обе сестры углубились в мысли, которые, естественно, ни одна из них и не помыслила бы озвучить. Вилли закурила еще одну сигарету, а Джессика налила им обеим еще шерри.

– Как Раймонд поживает?

– О, он с головой ушел в свою секретную работу в Вудстоке. Поскольку она секретная, то, разумеется, он о ней ни гугу. Только, похоже, работает он с утра и допоздна, а живут они в каком-то общежитии, так что вечера проводят в сложившейся компании. Вот в самом деле ирония жизни! Когда у нас не было денег, он и думать не думал о постоянной работе за зарплату: все время хотел управлять собственным бизнесом и всегда успевал хлебнуть с этим горя, а теперь, когда с деньгами полегче, он на постоянной работе за зарплату.