Снадобье для вдовы

— Думаю, да, — кивнул Улибе. — Там найдутся лодки и гребцы?

— Как, по-вашему, зачем мы столько тащили с собой этого олуха Нарсиса?

— Он хорош?

— Лучше не сыскать. И, пожалуй, ему пора натянуть свой лук. Да и Габриэлю, хотя он ему уступает.

— Там за холмом есть деревня, — со странной печалью в голосе сказал сержант. Он ехал в хвосте процессии с Нарсисом, державшим лук наготове и внимательно оглядывавшим окрестности. — В той деревне, не будь мы так тяжело нагружены, нам бы всегда предложили кружку вина и кусок доброго сыра перед ночлегом. Место, что я имею в виду, не так уж далеко впереди отсюда.

— Что это за деревня?

— Если бы у нее было хотя бы название, — усмехнулся сержант. — Я не помню. В этой деревне есть что-то вроде таверны и ночлежки, неподалеку от которой расположилась пара древних статуй. Они стоят на этом месте бессчетное количество лет во славу Господа нашего. Но в этом заведении поддерживают зимой хороший огонь, а летом вы можете сидеть снаружи под густой кроной и наслаждаться прохладным ветерком с моря. Там есть одна очень красивая девушка, что живет в одной из хибар рядом со статуями. Насколько я помню, она только добавляет им привлекательности.

Несмотря на описываемые ими загадочные красоты, Нарсис громко зевнул и потерял интерес.

Улибе, возглавлявший маленькую группу, перевалил через вершину небольшого холма и быстро проверил свою лошадь. Большое животное покачало головой, позвякивая уздечкой. Мулы тоже замедлили свою рысцу.

— Господи! — воскликнул Улибе, — вы только посмотрите! В тот же миг Нарсис вставил стрелу в лук, а сержант выхватил меч. Но Улибе вместо того, чтобы выстроить вокруг мулов оборонительный полукруг, продолжал двигаться во главе всей процессии.

— Всем быть наготове! — приказал сержант и подъехал к Улибе. — Что происходит? Господи… я уже подумал, что на нас вот-вот собираются напасть, — сказал он, оглядывая то, что осталось от крошечной деревушки.

— Работорговцы, — сказал Улибе. — Рейдеры. — Мужчины посмотрели на обгоревшие остатки ракушек на статуях и бедный, но веселый домик, столь любимый сержантом. — Этим летом они особенно активны. Такое маленькое место, как это, не имело никакой защиты от них.

— Работорговцы, — повторил сержант, вспоминая о красивой девушке.

— Они самые, — кивнул Улибе. — Но золота здесь нет. Только люди. Да и то — были!

— Нам придется тащить наш груз всю ночь, — мрачно заметил сержант. — А уже начинает темнеть.

Пока луна давала достаточно тусклых лучей, освещавших окружающую местность, сержант объявил привал.

— Если ехать по этой тропинке, то там найдется чистый ручей и более-менее сносное убежище, — сказал он. — А не будет хижины, то поблизости найдется хотя бы стог сена. Это надежнее, чем дом, а до наступления ночи лучшего места нам не сыскать.

Взбираясь по пологой тропинке вверх по холму, они наконец наткнулись на грубо сколоченное строение, состоявшее из трех стен и решетчатой крыши, застланной толстым слоем сена.

— Я бы не отказался иметь рядом на сворке парочку упитанных мастифов, — фыркнул сержант.

— Волнуетесь?

— Да, — честно признался тот. — Буду рад смыться отсюда в тот же миг, едва увижу нормальную дорогу.

— Сержант, — позвал командира Мигель, — взгляните.

Далеко на горизонте, полускрытая слабеющими лучами угасающего света, чернела огромная масса облаков, довольно быстро двигавшаяся в их сторону. Сержант принюхался.

— К дождю, — досадливо проворчал он. — Будь проклята вся эта поездка!

— Но если пойдет дождь, станет прохладнее, — попытался порадовать коллегу Нарсис.

Сержант безнадежно вздохнул.

— Придержал бы ты свой язык без костей да начал потихоньку перетаскивать поклажу в дальний угол комнаты, — заметил он. — Согласно приказу мы должны сесть на корабль до конца следующей недели. Как только поужинаем, захватим животных сюда с собой.

— Как, разве мы не оставим их пастись снаружи? — удивился Мигель.

— Видишь вот эти штуки, парень? Как, по-твоему, они называется?

— Сено, сержант, — смущенно отозвался Мигель.

— Именно. Для наших мулов. И пока мы будем спать, я хочу, чтобы животные находились рядом с нами. Если появится кто-то чужой, мулы сразу поднимут страшный шум. Не говоря уж о том, что мы проведем ночь в сухости. Надвигается дождь.

И, словно ему в ответ, на горизонте полыхнула молния.

В заднем углу над стогом сена, примерно на высоте головы Улибе, кто-то догадался возвести грубый треугольный дощатый насест. Опершись на доски, дабы проверить их прочность, Улибе, довольно кивнув, бросил на насест несколько охапок сена. Вечерняя трапеза — хлеб, сыр, вино и вяленая ветчина — быстро разошлись по кругу, и в сарай запустили животных. От мелких, как булавочные головки капелек дождя, в сарае было сыро и душно; где-то снаружи время от времени вдали грохотал гром, разражаясь вспышками молний. Улибе поднял фонарь с одной свечой и осмотрелся по сторонам. Все были внутри, расположившись кто как сумел… кроме мальчишки. Он огляделся в поисках маленького узелка Жиля. Конечно, сбежал!

Несмотря на то, что сержант предсказывал, что тот сбежит при первой же представившейся ему возможности, встревоженный Улибе ощутил себя последним дураком. В том, что мальчик сбежал в панике, не было ничего страшного. Может быть, это вообще было задумано заранее. Дождавшись еще одной трапезы, он вышел наружу, чтобы вновь загнать животных в сарай, а возможно… встретить кого-нибудь из своих товарищей. Но, вообще-то, это означало, что нынешнюю ночь им лучше провести начеку. Приняв такое решение, он протолкался сквозь животных к выходу, где пара веревок и поленницы запасных дров образовывали нечто вроде грубых ворот.

Тут молния ударила вновь, и в ослепительной вспышке света, осветившей окрестности, он увидел промокшего насквозь Жиля, который, сжимая под мышкой свой узелок, что было сил мчался к укрытию. Едва мальчишка подбежал к двери, Улибе грубо схватил его за руку.

— Где тебя носило? — тихо, чтобы не разбудить остальных, прорычал бейлиф.

— Я бегал к ручью. Мне хотелось помыться, — прошептал Жиль.

— Ты никого больше там не видел? — поинтересовался Улибе, смущенный своими сомнениями, но в то же время не утративший обычной подозрительности.