Снайпер. Шестипалая. Чума насилия

– Ну, что-то вроде этого.

– Да, вы не облегчаете задачу, – сказал Стивенс, мрачно разглядывая рыжеволосую физиономию художника. – Думаю, что вот что должен сказать вам. Полагаю, вы должны сказать Луизе, что я приехал сюда для того, чтобы предупредить ее об опасности. Она наверняка высмеет меня с гневом. После этого, мистер Джерико, я хотел бы, чтобы вы честно рассказали ей обо всем, что думаете. У меня нет никаких надежд предполагать, что именно вы сделаете, но мне хотелось бы, чтобы карты легли на стол перед Луизой. Я надеюсь, что смогу верить вам, если вы скажете, что так и сделаете.

– Я думаю, что она ведет несколько рискованную игру, – сказал Джерико. – И я скажу ей об этом. Но для нее риск все же не столь велик, как для меня. Она – член семьи, и потому причинить ей вред будет гораздо сложнее.

– А так ли это? – с неожиданной горечью спросил Стивенс. – Ведь не сомневались же в убийстве Старика, а он и был олицетворением семьи.

Ужин в «Мансе» в тот вечер выдался не вполне удачным. Не появился никто из мужчин. Артур находился на блэгдонской ферме, заботясь о своих больных лошадях. Фред заявил, что ужинает в городе с одним из своих «партнеров по бриджу», а на самом деле, как смекнул Джерико, отправился к Стивенсу работать над своим романом. Уолтер покинул семейный очаг в обществе служанки Джулии, которую он намеревался сводить в кинотеатр, а затем угостить сандвичами в городе. Алисия и Джорджиана вернулись из поездки в Литчфилд лишь незадолго до ужина. Алисия была неподдельно изумлена, увидев, что Джерико еще не уехал. Она выразила ему свое пожелание, чтобы он расстался с идеей написания портрета, а ее пожелания в этом доме обычно не игнорировались.

Луиза, выглядевшая очаровательно, появилась только к часу коктейля. Джерико только начал рассказывать ей про визит Стивенса, как появились Алисия и Джорджиана. Разговор о Стивенсе можно было продолжить лишь после ужина, когда Алисия и Джорджиана отойдут ко сну. Сам разговор во время ужина был напряженным и каким-то порывистым. Никто не упомянул ночного стрелка.

Джерико и Луиза незаметно перебрались в библиотеку, захватив кофе и бренди. Когда они остались наедине, Луиза с презрением заговорила о Дрю Стивенсе.

– Он использует любой предлог, лишь бы увидеть меня, – сказала она. – Вы думаете, что после того, как я десять лет назад сказала «нет», он поставил точку?

– Он любит вас, – сказал Джерико.

– Он не понимает, что такое любовь! Да, он добрый, вежливый, всегда готовый оказать добрую услугу. Но он понятия не имеет, что значит любить кого-то.

– Он считает, что вы в опасности. И хотел, чтобы я предупредил вас об этом.

– А между тем сидит и ждет на своем белом крылатом коне, надеясь, что ему еще удастся сыграть роль героя. Джонни, давайте забудем о нем.

– Я пообещал, что передам вам его предостережение. Равно как и то, что я думаю по этому поводу. Так вот, я скажу: я считаю, что вы действительно находитесь в некоторой опасности.

– А вы, Джонни? Вы в полной безопасности?

– Нет.

По ее щекам пробежала темная тень румянца.

– Может, мы совершили ошибку, вообще начав все это? Возможно, я все это осознавала с самого начала, но была слишком неловкой, чтобы донести это до других. В тот первый день, когда мы встретились в галерее, вы ведь почувствовали то же, что и я, так ведь? Вы станете отрицать, что я вам понравилась? Иначе зачем же вы пригласили меня в свою студию?

– Вы мне очень понравились, – сказал Джерико.

– Не можем ли мы вернуться к тем временам и начать все сначала?

– Нет. Не сейчас. И вообще.

– Джонни, Джонни, Джонни! Я просто не понимаю. Мы мужчина и женщина, и желаем одного и того же.

– Думаю, что это все же не так, – мягко проговорил Джерико. – Вам нужно подтверждение в том, что вы женщина. Я же не нуждаюсь в доказательствах того, что я мужчина. Клинический случай. Вы становитесь пациентом, а я – доктором. Не думаю, чтобы это заняло у нас с вами слишком много времени. – Свою фразу он смягчил улыбкой. – Если это не клинический инцидент, мы остаемся просто мужчиной и женщиной, и вы можете в любой момент сбежать от меня.

Луиза отвернулась:

– У вас есть поразительный дар – заставлять меня чувствовать себя дешевкой.

– Я делаю все возможное, чтобы вы не чувствовали себя дешевкой, – ответил он. – Если нам удастся сделать так, чтобы вы почувствовали себя свободной и захотели бы делать правильные вещи ради правильных целей, то мы сможем договориться. Луиза, вы мне очень нравитесь. Чувство это появилось уже давно. И когда-нибудь наступит этот момент – совершенно естественно и прекрасно, – когда о нем и никаких слов говорить не придется.

– В тот первый день я думала, что он уже наступил, – нетвердым голосом проговорила Луиза.

– Вы упустили одну деталь, Луиза. Чтобы любовный акт принес истинное наслаждение, в нем обязательно должна присутствовать нежность. А она не приходит в считанные секунды. Мы можем заняться этим прямо здесь и сейчас, на этом вот диване, и это снимет с каждого из нас определенную порцию напряжения. Но на следующий день мы почувствуем себя опустошенными, разочарованными и сожалеющими о том, что все это случилось.

– Вам бы надо было вступить в какой-нибудь монашеский орден, – резко проговорила Луиза.

Джерико усмехнулся:

– Когда-нибудь я напомню вам об этом.

Луиза с побледневшим лицом встала со стула.

– Спасибо за лекцию о любви и страсти, – сказала она жестким и холодным тоном, напоминая в эту минуту свою мать. – Мне кажется, что я бы предпочла не проводить остаток вечера с вами, Джонни. Иначе вам может прийти в голову мысль рассказать мне все, что вы знаете о женщинах.

– Да разве кто-то что-то знает о женщинах? – все так же улыбаясь, спросил Джерико. – Мужчин еще можно разделить на какие-то типы, но я никогда не встречал двух похожих женщин. Именно это и делает каждую из вас обворожительной. Именно поэтому каждый мужчина втайне думает, что нашел именно ту, единственную в мире женщину, которая предназначена для него. По этой же причине, в частности, ваш бывший муж не может отвести от вас своих глаз. Вы были, остаетесь и всегда будете единственной для него женщиной.

– У меня, похоже, дар соблазнять не «тех» мужчин и не уметь привлекать тех, кого надо, – сказала Луиза. – Спокойной ночи, Джонни. Завтра я постараюсь проявить к вам доброе сестринское отношение. Сегодня, боюсь, я к этому не способна.

Оставшись один в библиотеке, Джерико уселся в широкое кожаное кресло и принялся методично набивать трубку, после чего раскурил ее. Он досадовал на себя за то, что вел себя с Луизой как напыщенный барин, что не нашел вовремя слов, чтобы сказать, что хочет ее, причем не просто из сиюминутно возникшего желания. Их отношения были гораздо сложнее.