Снайпер

Истребляй фашистов! Благословляю тебя на это святое дело. Пусть растут твой боевой счет и боевая слава. Сообщи, сколько уничтоженных гитлеровцев на твоем счету, чтобы я могла еще больше гордиться тобой. Жаль, что твой отец не дожил до этих дней. Он тоже был храбрый человек. Ты в него…»

– Ну, что скажешь, Ваня? – Волжин смотрел на друга сияющими глазами.

– Скажу, что на этот раз снайпер Волжин промахнулся. А мамаша его проявила снайперскую проницательность и мужество. Хитрая маскировка ее не провела. Она и без оптики все разглядела и бьет точно в цель. Молодец мама! С такой мамой не пропадешь. В общем, родители наши – на высоте, нас не конфузят.

Пересветов тоже достал письмо:

– Гляди, как батька мой изъясняется. Вот он пишет тут: «Бей, сынку, изничтожай бисовых гадов!» Здорово закручено, а? И сам обещает немало – пишет вот: «На каждую единицу твоего боевого счета обязуюсь ответить процентом перевыполнения нормы».

– Трудно придется старику!

– Ничего, выдержит. Порода наша крепкая.

– Какая же ваша порода – особенная?

– Не особенная, а обыкновенная – советская. А что может быть сильней советского человека?

– Это точно!.. А как же мне, Ваня, ответить на вопрос матери, сколько я уничтожил фашистов? До «аппендицита» у меня в книжке записано было их сто пятьдесят шесть. А на «аппендиците» никакого учета не велось.,.

– Какой там учет! – усмехнулся Пересветов, не без удовольствия вспоминая жаркое и славное дело и радуясь, что не опоздал тогда – Я в тот день почти два подсумка патронов опорожнил – вот и посчитай, сколько фашистов перестрелял… Да разве в счете главное? Главное в том, что мы тоже сделали кое-что для победы, которая, думается, уже не за горами.

– Точно, победа не за горами,- сказал Волжин.- Вот как только болота замерзнут, тогда мы развернем и двинем в наступление всю нашу боевую технику. А как погоним врага от Ленинграда, нам, снайперам, дел будет по горло. Я думаю, ждать этого уж не так долго. Мороз ударит, и мы за ним.

– Я тоже так думаю,- согласился Пересветов.

Все так рассуждали в ту пору. Но ни солдаты, ни офицеры еще не знали, что уже подготовлен в Кремле, спланирован во всех деталях небывало мощный сталинский удар – первый из десяти стратегических ударов тысяча девятьсот сорок четвертого года, вдребезги разбивших гитлеровскую военную машину и открывших Советской Армии путь на Берлин.

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ С ДОЖДЕМ

В пору затишья один из участников памятной вылазки в стан врага – Остап Перепелица, маленький коренастый украинец с лукавыми глазами, пришел к Волжину и, как всегда, мешая русские слова с украинскими, завел «дипломатичный» разговор:

– Скажите мне, Васыль Иваныч, чи можно з розвидчика снайпера зробыты?

– Смотря из какого разведчика, – так же дипломатично отвечал Волжин.

Москва – 1 951