Снега, снега

– Не понимает, морда здоровенная, происходящего, – беря в руки увесистый камень, усмехнулся Лёха. – А, ну-ка, пшёл вон отсюда, бугай несообразительный!

Тяжёлый булыжник встретился с упитанным тёмно-зелёным боком ящера. Раздался глухой шлепок, и альбалофозавр – вприпрыжку – устремился на юг-восток.

– Перебирает лапами – прямо как испуганный лесной зайчишка, удирающий от голодного серого волка, – сообщила Ванда. – А ты, Алекс Петров, очень злой и жестокий человек. Зачем было в бедную ящерку бросать камень? Больно же, в самом деле… Впрочем, время-то военное. Ладно, замнём для ясности…

Дошагав до пологого холма, украшенного обугленным северным склоном, они потратили ещё добрых полтора часа на тщательное фотографирование места недавней трагедии, после чего вернулись к палаткам и слегка перекусили.

Вечернее солнышко уже вплотную приближалось к западной линии горизонта.

– Сейчас выйдем на связь с запасным аэродромом? – с аппетитом кусая мягкий бок консервированной груши, спросила Ванда.

– Обязательно, – подтвердил Лёха.

– Возьми меня с собой, а? Стоять одной – в сером предзакатном сумраке – возле входа в покосившееся здание метеостанции? Поверь, что это весьма неприятно. Удовольствие, как говорится, ниже среднего.

– Хорошо, возьму, – после короткого раздумья согласился Лёха. – Только ты будешь находиться в спальне. Спрячешься там. При открытых дверях весь разговор будет хорошо слышен.

– Почему – в спальне?

– Чтобы случайно не попасть в поле зрение видеокамер. Увидят на аэродроме, не дай Бог, какая ты у меня красивая, да и отправят сюда ещё один самолёт – с вооружённой до самых зубов командой.

– У них же есть моя фотография, – напомнила Ванда. – Сам же говорил вчера.

– Говорил. Но, когда и где делали эту фотографию?

– В нашем родимом «Чистилище». Примерно полтора с хвостиком месяца назад.

– Вот, видишь! – довольно улыбнулся Лёха. – Ты, конечно, и тогда была безумно-симпатичной. Но сейчас стала – во сто пятьдесят раз краше. Я имею в виду, после того, как стала счастливой и обожаемой женой. Моей – женой, понятное дело. Медовый месяц, опять же, в самом разгаре.

– Ты правду говоришь? – мило засмущалась Ванда. – Про мою неземную красоту?

– Истинную и святую правду! Чтобы мне – всю дальнейшую жизнь – оставаться штатским зачуханным гадом…

Ванда зажгла несколько масляных светильников. А потом, как они и договаривались, прошла в спальню, оставив дверь приоткрытой.

Лёха, первым делом, «перекачал» снимки – с фотоаппарата – на компьютерную память, а после этого отправил их на электронную почту запасного аэродрома.

Снимки, как это и не странно, ушли.

«Очевидно, какой-то трансляционный спутник в околоземном космическом пространстве – во время недавнего планетарного катаклизма – всё же, уцелел», – предположил Лёха. – «По крайней мере, тот, который обеспечивает устойчивую связь в приполярных областях…».

Выждав минут пять-шесть, он, введя нужный код, вызвал на связь Тима Джонса.

После нескольких голубых всполохов на экране монитора появилась помятая усатая физиономия.

– Добрый вечер! – поздоровался Лёха. – Дерьмово выглядишь. Всё пьёте и пьёте, отдыха не зная?

– Привет, – хмуро пробурчал в ответ Тим. – Пьём, конечно. Стезя такая, жизненная… Получил твои фотки. Мрак полный и окончательный… Как оно всё было?

– Обыкновенно. Ночью услышали сильный взрыв. Естественно, выбрались из палатки. На севере полыхало – минут восемь-десять – багрово-алое марево. До утра, как легко догадаться, уже не спали. Типа – сомневались, что делать дальше… После завтрака решили, всё же, пойти и посмотреть. Пришли, посмотрели… Скорее всего, динозавр напал на них сразу, как только самолёт приземлился. Горючее, находившееся в баках, рвануло. Бывает… Сфотографировали всё. Потом похоронили трупы. Вернее, человеческий обгоревший и обугленный материал… Сколько народу было в самолёте? Четверо? Больше?

– Пятеро.

– Соболезную, – скорчил скорбную гримасу Лёха.

– Принято, – вымученно улыбнувшись, отозвался Тим. – Спасибо, что похоронили ребят.

– Не за что. Каждый – на нашем месте – поступил так же…

– Это комендант Наката летел к вам. Хотел познакомиться. Поболтать немного.

– Понятное дело. Жаль, что так получилось.

– Всем жаль…

После полуминутной паузы усач сообщил:

– А второй наш самолёт летал на юг.

– И, как успехи? – заинтересовался Лёха.

– Хреново. Дальше Таймыра не пробились. Всё небо было завешано неправдоподобно-толстыми тучами, из которых безостановочно сыпал снег. Причём, снегопад сопровождался страшной грозой, а тучи висели над землёй очень низко, всего-то метрах в ста. Молнии сверкали – почти без перерывов – всякие и разные. Гром – по страшной силе – гремел… Ребята попробовали обойти этот грозовой фронт стороной, но ничего не получилось. Похоже, что он огибал всю планету. Может, и до сих пор огибает…

– Странные дела.

– Паскудные, – подтвердил Тим. – А ещё пилоту удалось – на короткое время – выйти на радиосвязь с точкой на побережье. Вернее, со складским нефтеналивным терминалом.

– И, что?

– Рассказывают, что всё плохо. Мол, нет больше ни Нью-Йорка, ни Лондона, ни Парижа, ни Рима. Ничего больше нет. Мол, полный и всепланетный Армагеддон… Алекс, ты же говорил, что у тебя имеется карточка расширенного доступа? Пытался – с её помощью – выйти с кем-нибудь на видеосвязь?

– Я про это не знал, – признался Лёха. – Думал, что она предназначается только для просмотра закрытых телевизионных каналов.

– Ничего хитрого. Вставляешь карточку в прямоугольное гнездо, что расположено в нижнем левом углу пульта. Два раза нажимаешь на кнопку «Пуск». После этого на экране должно появиться «меню». То есть, перечень доступных тебе абонентов.

– Попробую.

– Обязательно попробуй, – попросил Тим. – Если что узнаешь, то сообщи. А сейчас, извини, будем прощаться.

– Пошёл проводить экстренное собрание-совещание?

– Угадал. До связи.

– Роджер.

Глава двадцать третья Снега, снега…

Экран монитора, равнодушно помигав на прощанье светло-голубыми разводами, медленно погас.

– Выходи, сероглазка, – разрешил Лёха.

Из спальни появилась Ванда, взяла стул, поставила его напротив пульта управления, уселась и, недовольно вздохнув, принялась прожигать мужа пристальным взглядом огромных серых глаз.

«Серых – как чистая вода в одном знакомом лесном роднике, – любезно подсказал предупредительный внутренний голос. – Сейчас, братец, учебник по психологии не читай на ночь, последуют нудные нотации морально-нравственного характера. С чётко-обозначенными аристократическими акцентами, ясен пень. Так что, готовься…»