Снегурка для опера Морозова

Но он глух к моим мольбам. Звякает пряжка ремня, и в этот момент открывается дверь

— Морозов, ты охренел, что ли?

Глава 8 Денис

Картина маслом! Начальство смотрит на меня, на Снегурку, снова на меня, а я пытаюсь разобраться с собственным ремнём. Воздух в допросной начинает накаляться и гудеть словно его пропитывает электричеством. Загнутая в самой неприличной позе Настя лежит на столе и тихо, я бы даже сказал, обречённо сопит.

Выглядит это эпично. Стасу, я смотрю, зашло. Скрипнув зубами, он плотно закрывает за собой дверь.

— Дэн, ты дебил?! В шаге от увольнения и такую дичь творишь! — рявкает на меня.

— У меня всё под контролем — отцепив, наконец, пряжку ремня от свитера, нервно одёргиваю одежду.

— Контролёр, блядь, — бесится начальство. — Три минуты у тебя. В порядок себя приведи. Шамана из архива подбери. Жду у себя.

Стас уходит, я ещё раз поправляю на себе одежду, тупо, чтобы занять руки и погасить раздражение.

— Так и будешь лежать? — спрашиваю у Снегурки.

Стрельнув в меня обиженным взглядом, отлипает от стола и разглаживает свою сильно потрёпанную с ночи шубку.

— Вам не говорили, что лапать чужих невест нехорошо? — дуется Настя.

— Тоже мне... — закатываю глаза. — Совесть нашлась. Скажи, голубоглазая, у тебя в роду ведьмы были?

— Ведьмы? — делает большие круглые глаза. — Н-нет. Бабушка только на картах иногда гадала. К ней соседки ходили, — начинает нервно тараторить эта сказочная девочка.

— Ещё лучше. Шарлатаны. Ну, зато теперь понятно, откуда признаки клептомании, — цепляю её.

Красивые глаза вспыхивают праведным гневом, ноздри раздуваются, а ладони сжимаются в маленькие кулачки.

— Моя бабушка не была шарлатанкой! Она была самой доброй и заботливой!

— Ладно-ладно, выдыхай. А то надулась, взлетишь сейчас.

— И кошелёк я ваш не брала, — складывает руки на груди.

— А кто брал? Он сам ноги сделал? Детка, я уже столько здесь работаю, что «не брала», «не виновата, это соседи» уже не впечатляет. Мне пора. Ты тут пока посиди, подумай над своим поведением. Я вернусь, и мы продолжим наш разговор.

— Мне домой надо! Меня ищут! — пищит Настя.

Выхожу из допросной, закрываю дверь. С другой стороны в неё врезаются две ладошки.

— Вы не имеете права. Денис, выпустите меня немедленно! — требует Снегурка. — Я... я... Я в туалет хочу!

— Поздравляю, — усмехаюсь, проворачивая ключ в замочной скважине.

— Я очень хочу! — судя по глухому удару об пол, топает ногой.

— Поздравляю, — повторяю я, прячу ключ в карман и направляюсь в сторону нашего архива.

— Мне плохо! Мне страшно! Помогите! — доносится до меня.

— Дэн, чего у тебя там за буйный «пациент»? — спрашивает один из наших экспертов.

— Не обращай внимания, — отмахиваюсь.

Зову Шамана на слёт. Вместе возвращаемся мимо допросной. Там подозрительная тишина. Останавливаюсь, прислушиваюсь. Напрягать начинает.

— Иди, я сейчас, — отсылаю Шамана.

Открываю дверь, заглядываю. Настя сидит на полу, подтянув к себе колени, и ревёт. Маленькая такая, несчастная. Не выдержав, захожу, поднимаю её с пола. Она шмыгает носом и вытирает мокрые щёки ладошками.

— Ну вот чего ты рыдаешь, а?

Если бы я с каждым уголовником так нянчился, мы бы ни одно дело не раскрыли. Но ёкает внутри, зараза! От соплей этих и крупных слёз, водопадом срывающихся с ресниц.

— Я д-домой хочу, и м-мне на работу, я же г-говорила, — заикается она. — И кушать хочу. Очень.

Желудок её уже довольно знакомо урчит.

— Тут посиди. Тихо. Ничего с тобой не случится. Я сейчас к начальству схожу, вернусь, и мы спокойно поговорим. Хорошо?

— Л-лад-дно, — судорожно вдыхает Настя.

Ну слава яйцам!

Снова её закрываю от самой себя скорее, чем потому, что может сбежать. Сейчас опять ведь влезет куда-нибудь и будет орать «опер Дениска!!». Додумалась тоже!

Захожу к Стасу в кабинет. Естественно, все ждут только меня.

— Там всё нормально? Без сюрпризов? — спрашивает Стас.

— Да, всё супер. Потом закончу.

Он кивает и сообщает нам радостную новость. Комиссия из Главка в конце года решила проехать по особо отличившимся отделам. Наш входит в их число. За уходящий год было раскрыто несколько довольно громких дел. А большое начальство не любит только хвалить. Если всё в отделении хорошо, значит, подозрительно. Надо приехать, найти, за что надрать всем зад, и, естественно, осуществить. А перед праздниками, так вообще святое дело. На премиях можно нехило сэкономить.

— Бумажки все подбить, — продолжает вещать Стас. — Всё, что не сдано в архив, сдать. Проверить, что у вас с табельным. Ну, вы знаете, — хмыкает он. — А теперь о главном!

— То есть комиссия из Главка — это так, фигня? Боюсь представить, что там на десерт, — комментирует Илья.

— Неужто Самого, — Шаман показывает пальцем вверх и косится на потрет президента, — ожидаем?

— Распоряжение сверху спустили, — выслушав наши версии, озвучивает Стас. — К приезду комиссии надо успеть украсить отделение. Встречать гостей будем тоже празднично.

— Чёт мне уже не нравится этот расклад? Я на работу с архивом сегодня жаловался? — спрашивает Шаман. — Так вот, мне внезапно нравится. А лучше в поля!

— Сплюнь! — толкаю его в бок.

Хотя, наверное, он прав. Я бы сейчас на свежем воздухе поработал с большим удовольствием.

— Нужны Дед Мороз и Снегурочка, — добивает нас прямое начальство.

— Что за бред? Мы опера, а не аниматоры! — возмущаются парни.

— Бумагу официальную показать? Сам оспаривать пойдёшь? — огрызается Стас. — Снегурка у нас в допросной есть. А Дедом Морозом будет... — специально тянет резину. — Будет Дедом Морозом.... Самый провинившийся за сегодня. Ну и фамилия твоя, Дэн, располагает.

— Да харош, вы чего? — возмущённо смотрю на облегчённо улыбающихся коллег. — Где вы видели двухметрового Деда Мороза? Да и костюм на меня не налезет!

— Это приказ, — спокойно говорит Стас.

— Пиздец, — тихо матерюсь себе под нос. — Сценарий детского утренника учить не надо?

— Хочешь? — ведёт бровью начальство. — Я так и думал, — лыбится он. — Да ладно, не парься. Постоите, поулыбаетесь, создадите праздничное настроение и хорош. Снегурка твоя косяк отработает как раз. Домой отпустим. Не криминальная же?