Снежинка для шейха. Украденная дочь

Несколько часов меня моют, просушивают волосы, натирают маслами. Царапины и ссадины, которые оставила Хафифа, еще очень ноют, но я стараюсь не подавать виду. Знаю свой организм, они будут заживать еще очень долго.

Доделав все, девушки заворачивают меня в халат, ведут обратно в свою комнату.

Хафифа подозрительно молчаливая, но и я особо не хочу разговаривать. Все мои мысли занимает исключительно предстоящая ночь.

— Сиди, сейчас вернусь!

Женщина уходит, закрывая за собой дверь на ключ, а я вздыхаю, усаживаясь на подоконник.

Зря заперла. Даже если бы я хотела сбежать, то явно не могла бы из-за слабости. Страх и голодовка дают о себе знать.

Тем более слова Карима о том, что девушке без мужчины здесь не выжить, бередят душу. Куда я пойду? Да еще и без паспорта…

Вскоре дверь открывается и мне приносят обед.

Не хочу есть, но аромат горячего так манит, что я не могу удержаться.

До вечера я сижу на мягком подоконнике и считаю минуты до захода солнца. С каждым мгновением становится темнее не только на улице, но и в моей душе.

За дверью тоже тишина. Как бы я ни прислушивалась, не могла отличить ни звука, ни шага, что еще больше злило и наводило ужас.

Когда дверь распахнулась, я уже настолько себя накрутила, что казалось, вот-вот потеряю сознание.

— Одевайся! Время пришло!

Хафифа стояла в полный рост передо мной, а девушки позади нее раскладывали платье, платки, обувь и украшения.

— Это все мне? — спрашиваю я не без удивления. Встаю и аккуратно касаюсь невесомого бледно-голубого шелка.

— Не обольщайся! Это платье одолжила тебе одна из наложниц. Будь аккуратна! Вернешь после ночи!

— Утром? — переспрашиваю я, а женщина заливисто смеется.

— Ты рассчитываешь так ублажить повелителя, что он оставит тебя на ночь? — Она хватается за живот и хохочет, оглядываясь на девочек. — Нет, ну вы слышали?

Те слегка ухмыляются, боясь рассердить хозяйку, но особо не разделяют ее радости.

— Еще никому не удавалось остаться на ночь с Каримом. У него много завистников. И через такую, как ты, до него могут добраться. Должна понимать, что такой высокопоставленный человек не оставит абы кого рядом с собой на ночь!

— Но я спросила только насчет платья…

— Платье вернешь, и точка. Тебе никто ничего шить не собирается! Разве что рабочее платье! Или ты думала, что завоевала повелителя? — шипит женщина. — Так вот я тебя разочарую! Одна ночь — это все, на что ты можешь рассчитывать! Он поиграет тобой, как заморской диковинкой, и забудет!

Я прищуриваюсь, понимая, что хочу ее придушить. Если бы у меня была такая возможность, я бы собственноручно ее прибила.

— Боитесь, что я перетяну все внимание Карима на себя? От кого? — хмыкаю я. — Дайте догадаюсь: от Назифы – так ведь?

По раскрасневшемуся лицу Хафифы понимаю, что попала в точку.

— Ты ей неровня! Даже не надейся! — шипит она и дергает меня за руку к себе. — Собирайся быстрее! Некогда говорить!

С меня стягивают халат и выдают шёлковое белье. Надев его, я снова натыкаюсь на прищуренный взгляд Хафифы, от которого хочется закрыться.

— Плоская, как вобла! — выплевывает она. — Еще и это…

Она замечает синяки, которые сама же и оставила, и хмыкает.

— Летиция, принеси-ка пудру персикового цвета!

Я фыркаю. Не поможет! Я знаю мою кожу, ей еще неделю такой быть.

Девушка быстро сбегала за пудрой, но, как я и предполагала, существенно ничего не изменилось.

— Что ж, пусть будет так! — кивает Хафифа. — Одевайте!

Девушки быстро помогают мне одеться, заплетают волосы в причудливые косы, а в уши вставляют тяжеленные серьги.

— Все! Вроде готова! — заключает женщина, обходя меня по кругу. Вижу в ее глазах что-то вроде зависти или восхищения, но Хафифа быстро прячет его под маской брезгливости.

— Пошли!

***

По малоосвещённому коридору меня проводят в крыло Карима и оставляют перед его дверью.

— Иди! — бурчит Хафифа и отходит на пару шагов.

Вот же зараза! Проследит же, чтобы вошла! И не сбежать же!

Я стучусь и после резкого «войдите» захожу внутрь.

— Ты пришла… — заключает очевидное Карим.

Он сидит в мягком кресле и смотрит на меня снизу вверх.

На мужчине надеты лишь свободные штаны и расстегнутая рубашка, открывающая смуглую грудь и накачанный живот.

Сглатываю слюну, понимая, что никогда раньше так никого не боялась.

Но Карима, кажется, забавляет происходящее. Он прищуривается и приказывает:

— Сними накидку!

Я дергаю за шнурки, и накидка падает на пол, оставляя меня в одном платье.

Вижу, как глаза мужчины загораются неподдельным огнем.

— Снежана, ты очень красива, словно жемчужина…

Я молчу, не зная, что сказать на его пылкие слова. Карим же поднимается и шагает ко мне. Инстинктивно отступаю назад, но он хватает меня за талию, прижимая к себе.

— Я не хочу, чтобы ты боялась…

— Тогда не трогай меня… — шепчу я в ответ пересохшими губами. — Отпусти меня.

— Нет, Снежана, птичка моя… — гортанно смеется он. — Ты не понимаешь, но все, чего я хочу, — это ты. Как только увидел тогда тебя на палубе, я сразу понял, что хочу тебя.

Хочу. Мое. Беру…

У Карима все слова только о нем самом и о своих желаниях. Он даже не задумывается о том, что его кто-то может не хотеть.

— Но я хочу домой…

— Это твой дом! Теперь ты живешь здесь… — мягко говорит мужчина, проводя пальцами по щеке. — Такая нежная, словно лепесток розы.

Меня пронизывает дрожью, но я не могу пошевелиться, во все глаза глядя на мужчину.

Что-то внутри меня начинает трепетать, и я с ужасом понимаю, что не от страха. Я, будто кролик перед удавом, замираю в немом восхищении и принятии неизбежного.

— Карим, отпусти меня… — нахожу в себе силы сказать хоть слово, но он не реагирует.

— Нет, уже не смогу… Но я не хочу, чтобы ты боялась…

Мужчина аккуратно, почти невесомо проводит рукой по моим рукам вверх, задевая большими пальцами вершины груди, выпирающие сквозь шелк платья.