Снежинка для шейха. Украденная дочь

— Нет! Он не станет со мной делиться ничем, но я попробую завести разговор…

— Ох, Снежана! Нужно сказать, Карим все решит! — заверяет Халида, хватая меня за руки.

Я закусываю губу и отвожу взгляд.

Да, я сейчас на особом счету у Карима, но мы не так близки, как бы мне хотелось. Я не вправе требовать от него информацию. Но попробовать все-таки стоит.

Вечером, спустя два дня, когда Карим уже вернулся во дворец, я решаю не дожидаться его визита. Я надеваю воздушное голубое платье с глубоким вырезом и призывно подкалываю волосы.

Кариму должно понравиться. А я должна усыпить его бдительность. Зайдя к нему в комнату, я понимаю, что мои усилия не прошли даром. Горящий взгляд мужчины явно говорит о том, что он восхищен.

— Моя снежная королева пришла сама? Признаюсь, я удивлен!

— Я скучала по тебе… — ни капли не соврав, отвечаю я.

Мужчина в два шага оказывается возле меня и заключает в объятия. Он нежно целует меня в губы, спускаясь по щеке ниже, к шее, а затем к ключицам.

— Я тоже скучаю по тебе, моя снежинка… — горячо шепчет Карим. Он подхватывает меня на руки и несет на кровать, где вытворяет со мной такие вещи, после которых я забываю обо всем.

Я горю и плавлюсь в его объятиях, забывая, где я, кто я и о чем хотела с ним поговорить.

Уже лежа на его груди, слушая, как мерно бьется сердце, я решаю аккуратно затронуть волнующую тему.

— Карим, скажи, ты видишься еще с кем-то сейчас, кроме меня?

Чувствую, как он усмехается, но боюсь поднять глаза.

— Моя снежная королева снова ревнует? У тебя кровь горячее, чем у самых южных принцесс нашей страны.

— Ты не ответил… — шепчу я.

— Нет, ни с кем! — спокойно отвечает Карим.

— Тогда зачем тебе гарем? Разве нельзя его распустить?

Грудь Карима начинает трястись от смеха, но он отвечает:

— Распустить гарем? – хохочет он. — Снежана, ты дорога мне, но я никогда не распущу гарем. Я понимаю, что ты из другой страны и не знаешь наших обычаев. У нас нет браков с одной женщиной. Вернее, они есть, но ты…

— Что? Не подхожу? — еле слышно выдаю я.

— Неважно. Я просто не распущу гарем, и все. На этом разговор закончен! — строго говорит Карим и отворачивается.

Я вздыхаю, закусывая губу от обиды. А когда вижу, что Карим уснул, тихонько встаю и покидаю комнату.

Последующие две недели мы практически не видимся. Карим либо в разъездах, либо весь в работе. Лишь однажды, посреди ночи он приходит ко мне, но утром исчезает как тень.

Мне обидно и очень больно. Я практически перестаю есть. Каждый день я слушаю шаги за дверью и с грустью понимаю, что это не он.

Я не нужна ему. И никогда не была нужна по-настоящему. Сама придумала себе все чувства, а Карим просто развлекался с диковинкой.

Однажды утром я решаю пройтись по саду, но легкое головокружение заставляет меня остановиться. В глазах резко темнеет, что напоминает мне о недавнем отравлении.

Неужели снова?

Мне грозит опасность, а Кариму все равно. Он бы не распустил гарем, даже если бы меня убили. Вот, к примеру, как случилось с Катей. Он потерял любимую и ребенка, а виновную так и не нашел.

Так что заставило меня думать, что ради меня он это сделает?

Опираюсь о стену и вдруг чувствую, как начинаю падать. Тьма накрывает так быстро, что я не успеваю понять, что произошло.

Прихожу в себя уже в своей комнате, от ласковых прикосновений чего-то прохладного к лицу.

Осознание приходит как гром среди ясного неба.

Это не отравление. Я беременна!

— Деточка, что случилось? Ты вся зеленая! — спрашивает Халида, протирая мне лицо влажным полотенцем.Я поднимаю на нее взгляд, еле сдерживая слезы. Кажется, мой самый большой кошмар сбылся.— Я беременна… — шепчу я.— Ох, так это такая радость! Представляешь, как обрадуется хозяин? У Карима нет наследников, твой ребенок будет первым!Я хватаю за руку служанку и шепчу:— Нет, Халида! Ты не расскажешь! Ни ему, ни кому бы то ни было другому, поняла?Женщина кивает, а я наклоняюсь ближе.— Ты поможешь мне сбежать! Ради памяти о своей дочери, ради всего святого! — молюсь я, и Халида кивает.— Я помогу, но, если Карим узнает, мы обе погибнем, ты же знаешь!— Знаю, но другого выхода нет! Я должна вернуться домой, чего бы мне это ни стоило. Если я этого не сделаю, то тот, кто написал это письмо, закончит свое дело.

Ради ребенка я должна сбежать!

— Но Карим мог бы тебя спасти! — робко предполагает Халида, а я качаю головой.

— Он спас Катю?

Лицо женщины бледнеет, но я не собираюсь брать свои слова назад.

— Нет! Я не хочу отправиться за ней вместе с малышом!

— Да! Ты права! — серьезно кивает Халида. — Завтра же принесу твой паспорт. Мы придумаем, как тебе выбраться! Я обещаю!

Глава 17

Глава 17

Карим

После разговора со Снежаной я действительно задаюсь вопросом: нужен ли мне гарем? Нет, я не собираюсь его распускать, хоть и практически не вижу девушек, не говоря уже про что-то большее.

Но так положено в нашей стране. Отец — другое дело. Он полюбил мать сразу, как только увидел. Да и гарем свой собирал не сам, за него это сделали другие люди. Насколько я знаю, он даже не видел ни одну из девушек.

Но мама приняла нашу веру. У них действительно любовь. А Снежана… Она, безусловно, ко мне неравнодушна, но, как бы мне ни хотелось не признавать, она чужая. Боится меня, сторонится.

Уже две недели я ее не видел. Я безумно соскучился, но мне нужно было все обдумать.

И сегодня я решил, что она станет моей женой. Да, гарем я распускать не буду, но Снежана станет на голову выше их. Она и так единственная, кто меня интересует. Я никогда не чувствовал ничего подобного. Ей нужны гарантии, защита… И что я за мужчина, если не способен ей этого дать?

— Повелитель, ужин! — заходит в комнату одна из одалисок. Она стреляет глазками в мою сторону, наклонившись слишком низко, отчего я вижу ее грудь в глубоком вырезе.

— Спасибо, можешь быть свободна! — машу рукой в ее сторону, отвернувшись.

Девушка глубоко вздыхает и уходит, но я решаю ее остановить:

— Постой!

С надеждой в глазах она оборачивается и призывно улыбается.

— Да, повелитель?

— Позови мне Снежану!

Лицо одалиски накрывает тень, и она мрачно кивает: