Снежная Королева: Шлейф Снежной Королевы. Бой Снежной Королевы. Тень Снежной Королевы. (сборник)
Шрифт:
– Корветтен-капитан.
– Что-о-о-о?!
Иван Иванович резко выпрямился и удивленно посмотрел на Лару. По нему было видно, что встретить здесь врага он совершенно не ожидал.
– Да, вы не ослышались. Корветтен-капитан флота Конфедератов, второй вахтенный офицер крейсера «Мизар», уничтоженного вашим флотом в бою возле Денеба полгода назад. В данный момент имею статус беглого военнопленного.
– Вот оно что… То-то мне показался странным ваш акцент. Я так понимаю, что русский для вас не родной язык?
– Да. Мой родной язык немецкий, но я знаю еще несколько языков.
– Хм-м… А откуда же вы?
– Я уроженка Швейцарии. Просто пошла наемником к Конфедератам сразу после окончания академии космофлота. Они платили хорошие деньги, а специалистов
– Поразительно… Все, что угодно был готов услышать, но такое… А как вы попали в плен? И как вам удалось бежать?
– Сразу после того, как «Мизар» был уничтожен, меня подобрал ваш эсминец «Валлентайн». В войне возможны всякие случайности, поэтому я была готова к подобной ситуации. В каюте у меня была припасена матросская форма, и я успела переодеться перед покиданием крейсера. Из экипажа в восемьсот человек спаслось не более трех десятков матросов на единственной уцелевшей шлюпке. Из офицеров была только я. До того, как нас выловили из космического пространства и доставили на борт, мы договорились, что для всех я – кок. И меня никто не выдал. Как только узнали, что я кок, очень обрадовались. У них трое коков отравились, напившись какой-то дряни, и лежали в лазарете, а остальные готовили так, что весь экипаж ходил голодный. Поэтому меня сразу отделили от остальных пленных и загнали на камбуз. То, что обман раскроется, я не боялась, так как готовить умею неплохо. Спасибо маме, научила. Так вот, после первой же моей готовки старший офицер эсминца прибежал на камбуз, наорал на всех и сказал, что отныне на камбузе буду командовать я. Конечно, полной свободы мне не давали и все время меня сопровождал кто-нибудь из военной полиции, находящейся на борту, но и взаперти не держали. Других пленных быстро куда-то передали, а меня оставили на эсминце. Не знаю, на какие уловки пошел командир, но ради моей стряпни все готовы были забыть, что я военнопленный. Так и продолжалось полгода. Я уже стала почти своей, и моя охрана была чисто символическая. Естественно, я не оставляла мыслей о побеге, но ни одного случая так и не представилось. И вот, пару недель назад, меня выдернули из койки и отвели к командиру, у которого находились какие-то незнакомые шишки. Оказалось, что каким-то образом меня раскрыли. Препроводили на стелс-крейсер «Килиманджаро» и отправили на Землю, в самое логово Федерации. Но это, как ни странно, и помогло. Когда меня пересадили с крейсера на грузовой шаттл, на него неожиданно совершили нападение террористы, проникшие на борт. При этом оба пилота погибли. Корабль падал, и меня допустили к управлению, так как иначе погибли бы все. Я посадила шаттл в космопорту Петербурга. И сразу же после посадки сбежала, пока все не очухались. Сами понимаете, грех упускать такую возможность.
– Фантастично… Просто фантастично… Так вот, оказывается, какая это была заваруха на прошлой неделе… Но почему же вы дали объявление только вчера? И не попытались покинуть Питер?
– А куда мне идти? А здесь, в большом городе, гораздо легче затеряться. Да и осмотреться надо было. Ведь я раньше на территории Федерации, а тем более на Земле, никогда не была.
– А вы не боитесь за свой акцент? Ведь вас могут заподозрить именно поэтому. Хоть тут и хватает приезжих из Европы и Америки, но ведь вам нельзя обращать на себя внимание.
– Я могу говорить без акцента, но приходится тщательно следить за речью, а это напрягает. Поэтому, когда опасности нет, я говорю, как мне удобно. Ведь вы меня понимаете?
– Да, ваш русский хорош, акцент почти не заметен… Но как вы выжили все это время после побега? Без денег, без документов, без крыши над головой? И не боитесь ходить по городу?
– О-о-о, Иван Иванович! Мне ли, имеющей за плечами восемь лет войны, обращать внимание на такие мелочи? Сейчас тепло
и можно ночевать на улице, но крышу над головой я нашла. Так же, как и деньги. Мы взрослые люди и все прекрасно понимаем. Женщина с моей внешностью всегда найдет работу определенного рода. Но я не собираюсь и дальше работать здесь в качестве шлюхи. А свою внешность могу легко изменять.– Простите, не хотел вас обидеть. Но вы написали также, что владеете спецподготовкой? Как это совмещается с вашей профессией?
– Никак. Просто у нас на крейсерах всегда есть рота десанта. Одновременно они выполняют полицейские функции. У меня были друзья среди офицеров-десантников. Вот они и научили меня, по моей просьбе, грамотно бить морды разным нехорошим людям, если только они станут плохо себя вести. Научили также стрелять из всех видов оружия. И говорят, что у меня неплохо получается…
Разговор продолжался, собеседник старался узнать как можно больше подробностей, и Лара их сообщала. Иногда она удивлялась, откуда у нее эти сведения? Неужели она действительно офицер космофлота Конфедератов?! Тогда ясно, почему такой ажиотаж вокруг нее. Обед между тем уже закончился, и беседа продолжалась за кофе.
Лара поняла, что «Иван Иванович», или как его там на самом деле, очень заинтересовался ее кандидатурой, хотя всеми силами пытался это скрыть. В конце концов, он подвел итог:
– Хорошо, Лара. Я подумаю и посмотрю, что можно будет для вас подыскать. Плохо, что у вас вообще нет никаких документов… Да и военная полиция вас ищет. Скорее всего, и МГБ тоже… Странно, что не было сообщения, что вы объявлены в розыск. Хотя, если тут замешано МГБ, то можно ждать всего, что угодно… Ладно, подумаем. Связь прежняя. Если что-нибудь найду, сообщу по электронной почте. Просматривайте каждый день. Свое объявление удалите. На этот номер не звоните. Куда вас подвезти?
– До ближайшей станции метро, если можно.
Когда Лара наконец-то рассталась со своим собеседником и спустилась в метро, то сразу заметила за собой слежку. В общем-то, было бы странно, если бы ее не было. То, что Иван Иванович «клюнул», не было никаких сомнений. И теперь он просто набивает себе цену, одновременно стараясь сбить цену Ларе, воспользовавшись ее безвыходным положением. Ну-ну, посмотрим… Сначала она даже не пыталась оторваться от двух топтунов, стараясь выявить их уровень. Оказалось, на уровне среднего. Ну и ладно…
Выйдя на поверхность в центре города, она без труда оторвалась от слежки на людных улицах. Понаблюдала из-за укрытия, как топтуны бегают в ее поисках, и отправилась домой. Больше пока делать нечего. Так быстро решение о ее приеме на «работу» принято все равно не будет, можно и побездельничать. Плохо, что с Майей пока нельзя встречаться. Ее плотно опекает охрана, и все контакты будут отслеживаться. И сама засветится, и подруге навредит. Поэтому пока остается только телефонная связь, если не произойдет ничего непредвиденного. Оглядевшись еще раз и не обнаружив ничего подозрительного, Лара снова позвонила подруге с уличного видеофона.
– Пупсик, привет! Ты уже окончательно проснулась? Или все из койки не вылезешь со своим Юриком?
– Зайка, привет, прости меня. Я утром, как сонная муха была, Юрка меня совсем заездил. Вот, сейчас ушел, но вечером обещал вернуться. А ты как?
– Да я-то что, у меня все пучком! А что с тобой стряслось?
– Ой, Зайка, так просто не расскажешь. Если в двух словах – вляпалась в нехорошее дело. Меня сейчас полиция вовсю опекает. Как важного свидетеля.
– Ну, ты даешь, тихоня! С тобой-то хоть все нормально?
– Нормально. Только, охрана шагу ступить не дает.
– Во дела! Звонить-то тебе хоть можно?
– Звонить можно.
– Ну, хоть это хорошо. Ладно, я позже позвоню, потом поболтаем. Привет Юрке! Пупсик, целую!
– И я тебя целую. Звони, Зайка!
Лара отключила связь и улыбнулась. Даже если разговор и прослушивается, а наверняка прослушивается, то все равно ничего не поймут. Так, обычный бабский треп ни о чем. А теперь можно и домой. До вечера пока все равно делать нечего. А вечером уже может быть что-то новенькое.