Снежная пантера

Дик повернул голову вправо и отшатнулся, больно ударившись головой о переборку. Прислонившись к стене, на расстоянии вытянутой руки от него, стояла Кэтрин Колинворт. На ней было темное платье, и непривыкшие к свету глаза не заметили ее сразу. Кэтрин молча смотрела на пантеру, и ее лицо озаряли огневые отблески…

— О, Кэтрин… А я шел по коридору и вдруг увидел…

Дик запнулся. Любое оправдание бессмысленно. «Случайно» и «вдруг» не применимы к его сегодняшнему блужданию по заброшенной башне. Он намеренно выслеживал человека со свечей, вместо того, чтобы окликнуть его, и теперь ему предстоит очень неприятный разговор…

Однако Кэтрин не торопилась задавать щекотливые вопросы. Она без удивления посмотрела на Дика, как будто рассчитывала увидеть его здесь.

— Вы знаете, что это? — спросила она, кивая на статуэтку. — Снежная Пантера, величайшее произведение искусства. Многие коллекционеры душу бы продали, чтобы заполучить ее…

Точно, подумал Дик. И я лично знаю одного.

— Очень красивая вещица, — вежливо произнес он. — Но немного жутковатая. Я видел ее в галерее Тейтгейт… Помните, на выставке, когда мы с вами познакомились?

— Да… выставка… конечно… — рассеянно пробормотала она. — Как давно это было…

Дику стало не по себе. Голос Кэтрин звучал глухо, не так, как обычно. Да и сама она была какой-то другой. Из-за горящих свечей было тяжело дышать, и у Дика чуть закружилась голова. Может быть, ему все это только кажется — и загадочная статуэтка, и ослепительно красивая женщина, и море свечей, разлившееся по полу…

Нужно было говорить, чтобы не терять связи с реальностью, и Дик бросился выяснять интересующие его обстоятельства.

— Странное место вы выбрали для хранения такой ценности, — проговорил он, оглядывая маленькую комнату. — Как я понимаю, ни сигнализации, ни надежной охраны… Вы не боитесь, что вашу пантеру попросту выкрадут?

— Не боюсь, — лучезарно улыбнулась Кэтрин. — У пантеры отличная охрана. В прошлом году парочка смельчаков попыталась ее украсть…

— И что же им помешало? — небрежно бросил Дик. — Лиза со шваброй?

— Их тела нашли на смотровой площадке около замка. У обоих было перегрызено горло. Брр… не самое аппетитное зрелище.

Дик вздрогнул. Его больше поразила беззаботность, с которой говорила Кэтрин, чем ужасная участь воров.

— И кто же их так отделал? — пробормотал он.

— Доктор из Гэллоуха сказал, что раны нанесены клыками какого-то крупного животного. В местных лесах звери с такими резцами не водятся.

Кэтрин шагнула к статуэтке и подвинула одну свечу. Дик машинально перевел глаза на оскаленную морду пантеры. Казалось, она смотрит прямо на него, и слюна вот-вот закапает из пасти в предвкушении обильного ужина. Да, такими клыками запросто можно прокусить человеческое горло, внезапно подумал Дик.

И одернул сам себя. Он, наверное, бредит, если думает о статуэтке в таком духе. Это всего лишь неодушевленный кусок глины, который один сумасшедший превратил в произведение искусства. Кэтрин просто хочет нагнать на него страху, и, надо отдать ей должное, у нее неплохо получается.

— Не повезло парням, — хмыкнул Дик. — А как же туристы и местные жители? На них таинственное животное не нападает?

— Туристы не появляются в Гленку ночью. А в Гэллоухе и без того знают, что от замка надо держаться подальше.

— Да, вы говорили, что здесь до сих пор сильны суеверия, — рассмеялся Дик.

— Здесь до сих пор силен страх смерти.

Смех замер на губах Дика, когда он увидел глаза Кэтрин. Она обошла пантеру и стояла теперь как раз напротив Дика. Черная проекция белой статуэтки, Кэтрин возвышалась над ней, в точности копируя ее позу. У Дика потемнело в глазах.

— Здесь очень душно, — прохрипел он, хватаясь за сердце. — Пойдемте отсюда… Мне не хватает воздуха…

— Да-да… — Кэтрин словно очнулась и снова стала похожей на саму себя. — Конечно, быстрей отсюда! Здесь может быть опасно!

Она подбежала к Дику и буквально вытолкала его из каморки. Взявшись за руки, они пробежали через всю анфиладу комнат, заставленных антикварной мебелью. Только когда за ними захлопнулась тяжелая дверь, отделяющая закрытую часть замка от жилого коридора, Кэтрин остановилась и перевела дух.

— Господи, Кэтрин, как же вы меня напугали, — пробормотал Дик.

— Я сама себя иногда пугаю, — всхлипнула она и вдруг, к великому ужасу Дика, расплакалась.

— Ну-ну, что вы… не стоит так расстраиваться… — Он неловко привлек Кэтрин к себе и погладил ее по голове. Тело женщины сотрясали рыдания. — Прошу вас, Кэтрин…

— Вы ничего не знаете…

— Я знаю достаточно, — мягко возразил Дик. — Вы не очень хорошо себя чувствуете…

Кэтрин подняла на него изумленные глаза.

— Вы думаете, что я больна?

Так странно было видеть искреннее удивление на заплаканном лице, что Дик немного растерялся…

— Но… как же иначе все это объяснить?

Естественный вопрос Дика спровоцировал новый поток слез.

— Кэтрин, милая, не надо… — Дик уже по-настоящему обнял женщину и прижал к себе, баюкая точно младенца.

— Я… я не могу больше, — задыхалась от рыданий Кэтрин.

— Вы можете рассказать мне, в чем дело? Может быть, я смогу помочь?

— Н-нет…

— Я действительно хочу вам помочь. — Дик взял Кэтрин за плечи и пытливо заглянул ей в глаза. — Доверьтесь мне. Я же вижу, как вы страдаете…

Кэтрин глубоко вздохнула.

— Хорошо… Пойдемте ко мне.

Дик напрягся. Ко мне? Как провокационно это прозвучало… Неужели Кэтрин забыла о собственном предупреждении? И никогда не позволяйте мне соблазнять себя … Впрочем, она и не соблазняла. Дик взглянул на серьезное, побледневшее личико Кэтрин и устыдился своих мыслей.

Комната, куда Кэтрин привела Дика, была небольшой, но уютной. Здесь гораздо меньше, чем во всем остальном замке, ощущалось дыхание старины. Вполне современный диван в углу, кресло у окна, письменный стол и узкий шкаф составляли всю ее меблировку. Но, несмотря на скудную обстановку, чувствовалось, что здесь живет человек с большим вкусом. Изящество и простота — вот как Дик описал про себя стиль комнаты Кэтрин. Очень похоже на нее.

Движением руки Кэтрин предложила Дику сесть на диван, а сама устроилась в кресле напротив него. Она зажгла не люстру, а небольшой светильник на стене, и от этого атмосфера в комнате сразу стала теплой, располагающей к откровенности. Дик предпочел бы, чтобы Кэтрин села рядом с ним. Ему хотелось чувствовать ее тело, успокаивать ее, прижимать к себе, как он только что делал на лестнице. Однако Кэтрин была как никогда далека от романтики. Сложив руки на коленях, скорбным размеренным голосом она начала свой рассказ.