Снежный Тайфун

Боеготовая механизированная бригада нового облика имеется только одна, и укомплектована она в большинстве своем техникой, импортированной из-за межвременного портала. Выпуск гусеничных бронетранспортеров и боевых машин пехоты сейчас налаживается на Горьковском автозаводе в дополнение к плану по грузовикам, но общее количество готовых машин собственного производства пока исчисляется единицами. Но это, может, даже и к лучшему. Полковник Катуков, который в свое время немало прославился на той стороне портала, здесь также должен показать, на что годится смесь танковых и мотострелковых подразделений, когда их используют в качестве самостоятельного рода войск.

Еще из мобилизованных сформированы десять саперных армий, которые сейчас в поте лица укрепляют рубеж обороны по Днепру и, самое главное, укрепляют позиции на ключевых плацдармах. И самим спокойнее, и немцы, получив данные разведки, будут уверены, что всю зимнюю кампанию Красная армия намерена просидеть в глухой обороне. Линию обороны в глубине советской территории решили не строить, потому что, по данным, полученным от потомков, для того, чтобы такая тыловая линия в случае вражеского прорыва стала основой для новой линии фронта, необходимо заранее, до начала вражеского наступления, заполнять ее войсками фактически до штатной численности. В противном случае вражеские подвижные соединения, с легкостью обогнав отступающую советскую пехоту, преодолеют пустые окопы и неохраняемые противотанковые рвы и вырвутся на оперативный простор – крушить незащищенные советские тылы.

Так это и было с построенным в прошлой истории в полосе Юго-западного фронта резервным рубежом, который немцы летом сорок второго года преодолели с необычайной легкостью. А вот Можайская линия обороны, заранее заполненная войсками, сумела задержать врага почти на месяц, позволивший Красной Армии подтянуть резервы, окончательно остановившие врага.

Вождь задумался. Пока что резервные армии находятся в пунктах формирования, но сейчас назрел вопрос об их переброске на фронт. Половину резервных армий стоит перебросить на направление главного удара, остальными усилить прочие фронты, ведущие сейчас с врагом тяжелую борьбу. Осталось только определить, где именно расположено это самое главное направление. На некоторое время вождь застыл перед картой, задумчиво посасывая уже потухшую трубку. Четыре фронта, четыре направления главного удара. Южным фронтом – от Херсона на Одессу, с целью ее деблокирования. Юго-западным фронтом – от Киева в расходящихся направлениях на запад, юг и север. Брянским и Западным фронтами – от Жлобина и Орши на Минск, с целью нового окружения и разгрома основных сил группы армий «Центр». Северо-западным фронтом – из района Невель-Великие Луки на Ригу, с целью разгрома группы армий «Север».

Если мыслить трезво, то у удара на Одессу перспективы сомнительные, потому что ударной группировке придется наступать поперек крупных водных преград зимой (которая на юге скорее не морозная, а гнилая), и к тому же с открытым правым флангом. Такая операция имеет смысл только в том случае, если ее поддержит общее наступление Южного и Юго-западного фронтов, требующее не одной, а трех или даже четырех ударных группировок… Конечно, можно придать каждому фронту по одной дивизии Экспедиционных Сил, но с его, Сталина, точки зрения, такой образ действий не приведет ни к чему, кроме распыления ресурсов. К тому же еще неизвестно, согласится ли командование Экспедиционных сил на раздельное применение своих дивизий. Так что крупную совместную наступательную операцию Южного и Юго-западного фронтов следует отложить до того момента, когда у СССР появятся мехкорпуса нового облика. Ждать осталось не так уж и долго, потому что практически вся танковая промышленность СССР осталась в неприкосновенности и сейчас только наращивает выпуск боевой техники.

Крупное наступление на Западном стратегическом направлении сейчас тоже не может принести Красной армии особых выгод. Даже в случае успеха группа армий «Центр» будет всего лишь оттеснена западнее Минска, а фланги наступающей группировки окажутся под давлением со стороны вражеских групп армий «Север» и «Юг». Такая операция будет рациональна, когда советские войска углубятся далеко на запад на Украине и в Прибалтике, и потребуется под корень срезать так называемый Белорусский балкон. Нет, в полосе Западного и Брянского фронта можно учинить отвлекающее наступление, которое для неискушенного взгляда будет выглядеть как продолжение (точнее, возобновление) Смоленской операции. А вот когда немцы начнут перебрасывать в Белоруссию свои резервы, тогда и наступит время для наступления в Прибалтике.

Сначала – артподготовка из двухсот орудий на километр фронта и свирепый штурм вражеских позиций бывшими штрафными, а ныне штурмовыми батальонами. Потом – стремительный, как взмах меча, рывок танковой армии на Ригу – и вот уже отрубленная голова фон Лееба, тупо хлопая глазами, катится прямо под ноги. В переносном смысле, разумеется. Задачей такой операции может быть полное окружение, разгром и уничтожение группы армий «Север», а также установление стабильной линии фронта по Западной Двине от Риги и до Витебска. Решив эту задачу и отодвинув фронт от Ленинграда на безопасное расстояние, можно будет взять очередную паузу и подумать, что делать дальше. Ну что же, принципиальное решение принято, а дальше пусть делом занимаются специалисты.

Сделав несколько шагов, Сталин подошел к своему рабочему столу и снял трубку телефона ВЧ.

– Алло, – сказал он, – Борис Михайлович, приезжайте немедленно в Кремль и прихватите с собой товарища Василевского. Для вас обоих есть очень серьезное задание партии и правительства, которое необходимо выполнить в кратчайшие сроки.

* * *

3 ноября 1941 года, 19:16. Минск, штаб группы армий «Центр».

Генерал-фельдмаршал Вильгельм Лист

За окном давно стемнело, да и окна эти были хорошо задернуты плотными шторами. Там, за окнами стоял непривычный для немцев мороз в минус пятнадцать градусов, и страшным голосом выла вьюга. Генерал-фельдмаршал сидел в мягком кресле и смотрел, как, треща и стреляя искрами, сгорают в камине березовые дрова. В душе у командующего группой армий «Центр» было так же темно и мрачно, как и на улице, где под пронизывающим ветром, бросающим в лицо колючие пригоршни снега, в своих тонких шинельках, спасаясь от холода, топчутся сейчас немецкие часовые.

«Уже теперь ужасно холодно… – думал он, – а ведь ноябрь – это формально еще осень. Что будет, когда наступит настоящая зима? Морозы в минус сорок и птицы, замерзающие на лету, как о том врал барон Мюнхгаузен… Снега будет столько, что он будет засыпать дома по самую крышу, и над бесконечной белой равниной будут торчать только луковицеобразые маковки русских церквей… Хорошо русским – они привыкли и к метелям, и к морозам. В Германии такая погода зимой бывает только в Тироле, и тамошние жители к ней привычны; но там горы, а тут равнина…»

С наступлением первых холодов генерал-фельдмаршал Лист отдал приказ начать конфискацию теплых вещей у местного населения. Впрочем, теплыми вещами конфискации обычно не ограничиваются. Германской армии требуются не только они, но и множество других вещей, включая продовольствие, рабочих лошадей, а также дармовую рабочую силу. Но конфискациями и принуждением к бесплатному труду удалось добиться лишь резкой активации просоветских повстанческих банд. Оказалось, что по местным деревням осело множество хорошо вооруженных солдат и офицеров большевистской армии, которые, защищая местных жителей от германских войск, немедленно взялись за оружие. Чем больше свирепствовали против бунтовщиков германские охранные дивизии и силы безопасности (ГФП), чем больше было расстрелов заложников, коммунистов, комсомольцев, советских активистов, да и просто интеллигентов, тем яростнее становилось это сопротивление.

Банды становились крупнее, сплоченнее, а у администрации генерального комиссариата «Вайсрутения» крайне недостаточно сил на их подавление. Полиция из местных антисоветских элементов оказалась малонадежной и малобоеспособной, айнзацкоманды и зондеркоманды сбивались с ног в поисках мелких бандгрупп и гибли до единого человека, напоровшись на хорошо вооруженные и обученные команды таинственных «мясников», получивших такое прозвище за то, что после боя они не оставляли в живых ни одного врага. Эти «мясники» будто специально охотились на карательные подразделения, при необходимости привлекая к своим делам не только местных бандитов, но и авиацию пришельцев из будущего, которых в вермахте окрестили «марсианами». Группенфюрер Артур Небе, командир айнзацгруппы Б, ответственной за территорию Белоруссии, говорил, что от дела этих «мясников» отчаянно несет серой. Ну не могут действовать с такой эффективностью даже лучшие кадровые подразделения большевистского НКВД. Или это готовые отряды боевиков «оттуда», или коммунистические фанатики, прошедшие дополнительную подготовку у инструкторов из числа «марсиан», таким образом получившие в свое распоряжение их возможности и спецвооружение.²