Снова любить тебя

– К чему ты ведешь? – тут же в моем голосе появилась сталь.

Когда дело касалось ребенка – я превращалась в дикую кошку, готовая в любой момент броситься на защиту своего дитя.

– Мысли вслух просто. Он и тянется к тебе больше. Не к отцу, заметь, хотя пацан.

– Может, потому что основное время с ним провожу я?

– Отговорки, – продолжил скалиться Женя, – но выводы я делаю постепенно, подмечая детали. И если, – резко произнес он, схватив меня двумя пальцами за подбородок, – почувствую, узнаю или найду подтверждение своим догадкам…

– Каким догадкам? – сбросила я его руку, выходя в коридор.

Не желала, чтобы ребенок видел наши ссоры, да и Саша побаивался отца. А ведь ему было всего два. Женька прав – ребенок испытывал страх, он начинал плакать каждый раз, стоило Волкову взять его на руки. Сын даже десяти минут не мог спокойно провести в одном помещении наедине с отцом. Да и Женя бесился, когда Саша жался ко мне, будто бы в поисках защиты.

– Таким, Марина, ты же прекрасно знала, что я не терплю игр.

– Ты пьян, – процедила я, мечтая, чтобы супруг направился в душ и смыл с себя других женщин и всю эту грязь.

– Да неужели, – всплеснул он руками, – ты бы лучше позаботилась об алиби. Понимаешь ведь, что тебе мало не покажется, когда я доберусь до истины.

– Какой истины? Что ты несешь?

– Что делал Чернов в моем доме утром? – огрызнулся супруг, прожигая меня яростным взглядом.

– Наверное, ждал тебя.

– Да? Он же прекрасно знал, что меня не будет дома в такую рань, может, он заявлялся и не ко мне? – сделал Волков абсурдное заявление, ухватив меня за плечо.

Его рука бесстыдно задрала подол моего платья, а я только зажмурила глаза, испытывая брезгливость.

– Прекрати, – не сдержалась.

Выкрикнула, отталкивая собственного мужа.

– И не подумаю. Или Чернов и здесь оставил след? – откровенно насмехаясь, поинтересовался Женя.

Глава 3

День обещал быть напряженным. Офис, судебное заседание, еще и брат младший подкинул проблем. Хотя он так редко обращался ко мне за помощью, что я, выслушав его, даже улыбнулся. По крайней мере, неплохой повод отвлечься и не сойти с ума, раздумывая над своей жизнью, которая с каждым днем все меньше радовала.

Я с таким упорством выстраивал свой путь, старался придерживаться определенного уклада, но почему-то каждый год именно в это время меня посещала тоска, за ней приходила апатия и я едва не возвращался к бутылке.

Когда-то завязал. Пообещал себе, что не притронусь и пальцем, стоило вновь оказаться на больничной койке, но… От себя не убежать. А я так долго это делал. Двигался с закрытыми глаза – слепо, на ощупь, учась заново дышать.

И, кажется, научился. Достаточно было просто отказаться от привычного. Отрекся от всего, что было дорого: друзья, работа, дом… любимая женщина. Черт. Не стоило ее вспоминать. Снова кольнуло где-то глубоко, там внутри, под ребрами.

Кашлянул в кулак, отбросив лишние мысли. Нет. Все было очень давно. А сейчас другая жизнь со своими заботами. Я даже, чёрт подери, успел жениться. Сам не знал, зачем именно это сделал? Для статуса? Понтов? Даже родителям не сказал, да и эмоций при этом особых не испытывал. Мальчик вырос, превратившись во взрослого мужчину – самостоятельного, холодного, эгоистичного материалиста.

Меня мало заботили чувства других. Я старался не пропускать ничего через себя, отгораживался, оставаясь твердым, как титановый стержень.

В общем-то, с таким успехом предполагал, что закончу жизнь отшельником, но на пути своем встретил Ингу. Она тоже была адвокатом. Мужики из коллегии ее за глаза называли дьяволом в юбке. Расчётливая, резкая, гордая. Сам не знаю, чем она меня зацепила. Возможно, на контрасте с той… Впрочем, неважно. Они были совершенно разными.

Инга меня не воспринимала первое время вообще, а потом… мы просто проснулись в одной постели.

– Ты останешься сегодня? – допивая чашку кофе, поинтересовалась она, наблюдая, как я завязываю галстук.

– Ты хотела спросить: у себя или у тебя? – даже не повернувшись в ее сторону, ответил вопросом на вопрос.

– У меня завтра заседание, надо бы подготовиться, – заявила Инга, давая понять, что я могу ближайшие дни даже и не наведываться к ней.

Гостевой брак. Наверное, в этом была своя прелесть. Иногда я остро ее ощущал, радуясь, что моя жена – независимая женщина, которая может самостоятельно себя обеспечить, однако, бывали моменты, когда все это становилось настолько противным, что хотелось просто вывернуть себя наизнанку.

– Не вижу волнения на твоем лице, – поддел я ее, намекая, что эмоции Инге чужды.

Она только хмыкнула, отставив чашку, и заглянула в телефон. Ну да, там куда интереснее, чем разговор с собственным мужем.

Запечатлел на ее щеке кроткий поцелуй и поехал на работу, не обещая ничего. Если я появлюсь через неделю, она, скорее всего, этого даже не заметит. Мы практически не нуждались друг в друге, встречаясь, то у нее, то у меня, только для удовлетворения потребностей. Я даже не носил обручального кольца, избегая лишних вопросов. А если бы о браке знал мой брат, то наверняка бы заявил, что я хорошо устроился, только Лешка прав будет и в другом – это не залог счастья.

– Константин Борисович, – семеня на высоких шпильках, подбежала ко мне секретарь, – вам просили передать, – протянула она мне пачку писем и газет.

Посыльный постарался, конечно. Видимо, испугался, что останется без работы, потому всю корреспонденцию за неделю притащил в один день.

Принял у нее заказные письма, журналы на правовые темы и отправился к себе в кабинет.

Работы было непочатый край. Дела ждали, а тянуть нельзя было. За быстроту и качество я получал приличные бабки. Да и конкуренция была высока, чуть оплошаешь тут же ценник упадет. Молодежь наступала на пятки, правда, наблюдая за ними, я понимал, что они еще желторотики, не все, конечно, но большая часть. Зато те, кто пробился сам, без помощи родителей, взяток и заискиваний, далеко пойдут, и, возможно, когда-то я еще с гордостью пожму им руки.

Проверив письма, пролистал и журналы, но это занятие быстро начало навевать скуку.

– Извините, – вновь послышался голос Олеси, – звонили из соседней области, – начала она, а я тут же напрягся, словно ожидая дурных вестей.

– Что сказали? – кажется, стал вмиг суровым, взгляд, как холодный клинок – острый, наводящий страх.

Сам себя бил мысленно по рукам в такие минуты, но поделать ничего не мог. Вот же, черт!

– Завтра Валентин вернется, сказал, что ему удалось кое-что узнать, и он беспокоится.