Снова Варяг-3

После облавы жандарм побеседовал с человеком, требовавшим докательства. Конечно тот, кто требовал доказательства, умер как и трое исполнителей убийства. Жандарм ещё посидел некоторое время в засаде, рядом с домом джентльмена, ждущего доказательств. Как и ожидалось, джентльмена навестили ещё трое не джентльменов, намеренные расправиться с джентльменом. Жандарм побеседовал и с ними. Потом оставил отпечатки больших волчьих лап рядом со следом босой ноги ребёнка.

Городок, где нынче находится жандарм, на осадном положении. Никого не выпускают из города, по улицам ходят патрули из жителей. Все боятся нападения оборотня.

Надо помочь жителям расслабиться. Оборотень должен явиться к жителям и сказать, что не сердится. Все, кто пытался обидеть оборотня умерли, кроме родителей мальчика, выстрелившего в него. Остальные должны жить спокойно, если не намерены обижать оборотня.

Я удивился, так в чём дело? Пусть успокоит или упокоит жителей как ему больше нравится, раз такой умный.

Меня поправили, дело в том, что мальчик умер.

Как это умер? Опять удивился я, а кто же расправился со всеми претендентами на его шкуру? Уж не Ваш ли жандарм? Что-то я не верю в благородных жандармов, спасителей несчастных принцесс.

Речь идёт не о принцессе, а о принце. Он должен явиться, чтобы подтвердить, что жив и объявить о своей милости, чтобы не беспокоить жителей. Так мне втолковывали как тупому.

Ну, понял я. Понял, повторил я. Понял не тупой, что должен отправиться вместо мальчика и наказать виновных. У меня прямо руки на них чешутся.

Все трое в голубых мундирах, расстегнули верхние пуговицы и повертели головами, как бы пробуя, не подвесили ли их ещё на верёвке за шею.

Я подумал, что слегка переборщил и попытался успокоить разнервничавших жандармов:

– Да, пошутил я. Ничего с жителями не сделается. Если сами, конечно, не помрут.

Жандармы было успокоившиеся и облегчённо вздохнувшие, после последней фразы снова обеспокоились.

Как мог успокоил:

– Нет, нет. Я имею ввиду, что без моей помощи. Если меня ни кто не тронет, то и я никого не трону.

А сам подумал, если узнаю, кто пацана загубил, то у живого яйца отгрызу.

Наверно от таких мыслей сделался уж совсем хищный вид и жандармы снова с тревогой во взоре уставились на меня.

Расслабился и подумал, что вроде мне нет дела до загубленного пацана. Только вспомню, как гоняли меня, так становится не по себе и понял, что не по себе становится и собеседникам. Надо учиться скрывать мысли.

Ну, мою кандидатуру одобрили. Да делов-то. Надо появиться перед безграмотными и запугаными охотниками, когда у них не будет заряженных ружей под рукой и сказать, что я не сержусь. Затем зайти за ёлки и превратившись в волка убежать, оставив на снегу отпечатки больших волчих лап и босых детских ног.

Началась подготовка к поездке. Я вспомнил как некий Марк Твен описывал страдания мальчика, у которого, на беду появилась тётка, принявшая его воспитывать с неослабевающим пылом.

– 3-

Тебе через год исполнится семнадцать лет, пришла пора распрощаться с беззаботным детством и идти учиться.

Это у кого было беззаботное детство? Возмутился я.

Напротив сидели те же самые голубые мундиры, которые некоторое время тому назад, посоветовали прошвырнуться отдохнуть на юг. Я примерно полгода как вернулся из некой очень жаркой страны, где меня чуть не уморили этим отдыхом. Голубые мундиры полгода назад сетовали, что в любом деле может случиться накладка. Так произошло и со мной. Вместо отдыха я ввязался в разборки между братьями, претендующими на трон султана. Никто не хотел уступать и началась жестокая война всех со всеми.

В стране много полезных ископаемых и желательно, чтобы верх взял претендент, который симпатезирует России. Но, как назло, все претенденты симпатизировали Англии. Англичанка как старуха на выданьи, не знала кого выбрать в женихи. И пока англичанка раздумывала, братья с усердием резали своих подданых.

Один из братьев, мальчик на пару лет старше меня, умер по неизвестной причине.

Впрочем, так объявили в английских газетах, что по неизвестной. Все в Арабии, так называлась страна, где всё и происходило, знали, что мальчик умер от отравы, которую подсунул английский посол. Таким образом узнали, кого англичанка выбрала.

Все, кто стоял за мальчиком, понимали, что жить осталось всего несколько дней, пока очередной брат не явится и зарежет всех, кто воевал против. Одному из шейхов пришла в голову светлая идея. Объявить, что мальчик жив, просто немного приболел.

Чтобы было кого предъявить народу меня утащили с пляжа, где я изображал из себя, самого себя и утащили в шатёр султана, что означает признание властелином их жизней. Я пытался командовать, но этих ребят было не переспорить и пришлось избавляься от них всех вместе, и по одному. Избавился и от английсклого посла.

Он пришёл удостовериться, что я жив и выяснить, почему отрава не подействовала.

Новая отрава, которую посол принёс с собой, была просто великолепна. Мне принесли чашку с питьём, но я исхитрился и отраву выпил посол. И правда, отрава просто прелесть, посол мучился почти неделю, прежде, чем околел.

После околевания посла остальные братья осознали, что и их жизни угрожает опасность, и принялись устраивать разборки не между собой как обычно, а со мной.

Потом один из братьев чего-то не то выпил, может съел, а подумали на меня. На самом деле, местным кадрам надоела резня и они решили уменьшить число претендентов на звание султана. Поняв это, ударился в бега. К сожалению, брата, который к моменту побега был ещё жив, достали булатным клинком. Его голову выставили на всеобщее обозрение, наверно, чтобы ни у кого не возникло сомнение, что и этот брат умер. Я остался единственным живым претендентом на трон и на меня объявили охоту.

Несколько месяцев меня искали и в конце концов нашли. На счастье, англичанам надоел бардак в нефтеносной стране и они высадили десант. Я оказался на территории занятой англичанами. Местные кадры этого не стерпели и всем хором, чего раньше не замечалось, бросились меня отбивать. Небольшое количество англичан, вместе со мной, смогли удрать от разъярённых бедуинов.

Англичане ещё два раза высаживали десант в Арабии, но каждый раз бедуины прекращали резаться между собой и принимались с охотой резать англичан. Тем более, что время от времени, я посещал некоторых из знакомых бедуинов и менял золото на оружие.

Голубые мундиры вещали:

– Поезжай ка в Англию под своим именем, поступи в престижный коледж для заведения знакомств среди английских аристократов.

– Интересно, а какое имя Вы считаете моим?

– Ну, как же, мы добыли тебе прекрасное имя. Имя, в котором объеденены имена двух царственных особ. Олбен дель Ордеман, если по английски или, если по немецки Олбен фон Ордеман.

Это имя того загубленного в Канаде мальчика, за которого удалось удачно отомстить.