Сны богов и монстров

– Убить?

Клык задал вопрос подчеркнуто нейтральным тоном, удалив из сообщения любые намеки на эмоции или собственное отношение к происходящему.

– Нет, конечно, – ответила Скараб.

Она необъяснимо рассердилась на него, как будто уже сам вопрос был ошибкой. Давай, убей. Если, конечно, желаешь объяснять потом Певчей, как мы обнаружили ее потомка по линии Фестиваль и разорвали его нить.

А ведь она только что была в двух шагах от этого.

Скараб содрогнулась. Чтобы доказать, что она способна убить, она почти убила его.

Потомок по линии Фестиваль. Именно эти слова она отправила Клыку, Хищнице и Призраку. Но не Певчей – Певчей, которая была Первым магом бабушки Скараб, прежней королевы, которая дважды испытала траур вейяна и выжила. Никто больше из детей Второго Века не смог пережить вейяна дважды. Первый раз был трауром именно по Фестиваль.

По ее дочери.

Скараб, конечно, королева, но королева восемнадцатилетняя, неопытная и незрелая. Она пришла сюда убить бродячего мага, свою первую жертву, однако найденное здесь оказалось куда важнее. И теперь, прежде чем принять какое-либо решение, она нуждалась в совете всех своих магов, а в совете Певчей больше всего.

– Тогда нам лучше уйти, – передал Клык, который проигнорировал ее сердитое сообщение. – Пока он не убил нас.

Точно подмечено. Им неведомо, на что способен встреченный маг. Поэтому Скараб, в последний раз глубоко вдохнув электрический озоновый запах чужой силы, отступила.

40 Предполагать худшее

Совершенно очарованные, наблюдали стелианцы за тем, что происходило в последующий час в пещерах. Они узнали много всего, но куда больше осталось для них непонятным.

Маг носил имя Акива. Певчая не желала называть его так, поскольку имя было имперским именем для бастарда. Поэтому она называла его только «Дитя Фестиваль»; все ее послания были нетипично сдержанны. Один из лучших синестетиков на Дальних островах, художница; ее послания всегда были полны любви, красоты, дополнительных смыслов, мелких подробностей и юмора. Отсутствие всего этого сейчас ясно говорило Скараб, что Певчая подавлена грузом свалившихся на нее чувств и пытается взять себя в руки. Королева ее не винила; поскольку невидимость, под которой находились сейчас все пятеро, не позволяла им воспринимать зрительные образы, Скараб могла только предполагать, до какой степени старая женщина потрясена внезапной вестью о существовании внука.

Или тем, что его существование позволяло угадать судьбу Фестиваль, много лет остававшуюся загадкой.

Скараб могла воспользоваться правом королевы и проникнуть в разум любого из своих подданных – но не стала. Она только отправила Певчей весточку, несущую тепло и ободрение – образ двух сцепленных рук, – и сосредоточилась на том, что происходило вокруг нее.

Что это? Подготовка к войне? Мятеж?

Ощущение было очень странным. Бродить среди солдат, долгое время до этого бывших просто персонажами легенд, на которых она выросла. Разное про них рассказывали, про эту родню с другого конца мира. Век за веком не знающие ничего, кроме войны, утратившие свою магию, они были героями поучительных историй. Основной мотив всех старых притч – мы не такие, как наша светлокожая родня. И масса назидательных примеров, но примеров издалека. Стелианцы всегда держались в стороне, избегая малейших контактов с Империей, не давая втянуть себя в хаос, позволяя имперцам в одиночестве погрязнуть в пагубном безумии войн где-то там, за горизонтом.

Химеры сгорают и истекают кровью повсюду, от Внутренних Земель до Адельфийских гор? Целый континент становится братской могилой? Сыновья и дочери половины мира – включая самих серафимов – не знают иной жизни, кроме войны, и не имеют даже надежды на лучшее?

Нас это не касается.

Стелианцы выполняли свой священный долг, и все другое их не трогало. Только сокрушающее воздействие сиритара, который вычерпал небо, заставило Скараб покинуть Острова и отправиться на другой конец мира. Это событие имело к стелианцам непосредственное отношение, причем в самом зловещем смысле.

Найти мага, сотворившего это, и убить, восстановить равновесие и вернуться домой. Такова была миссия.

А сейчас? Они не могут его уничтожить, поэтому наблюдают. А поскольку маг оказался частью чего-то чрезвычайно странного, они вынуждены наблюдать и за этим странным тоже.

И когда две мятежные армии, невозможным образом перемешанные, построились побатальонно и покинули пещеры, пять стелианцев-невидимок последовали за ними. Они летели на юг, через горы, потом повернули на запад. Три часа полета – и они приземлились в некотором подобии кратера на склоне пика, имеющего форму акульего плавника.

Здесь их ждали трое; разведчики, как вскоре поняла Скараб, которая молча летела в массе воинов, стараясь оставаться в тени полуволка – генерала по имени Тьяго.

– Где остальные? – спросил он разведчиков, и те мрачно покачали головами.

– Не вернулись.

Подле генерала – и это было любопытно – стоял не лейтенант его собственной расы, а суровая женщина-серафим редкостной красоты. Именно к ней он и обратился:

– Пока нет точной информации, остается предполагать худшее.

Что худшее, отстраненно подумала Скараб. Все это было для нее слишком абстрактно. Она – охотница, ей повинуются буреловы, она маг, королева, хранительница Рубежа. Возможно, в детстве она и грезила о том, чтобы обрывать нити чужих жизней, жизней врагов, мечтала сотворить йорайя, – однако участвовать в битвах ей еще не доводилось. Когда-то ее народ воевал, но это было в иную эпоху; и когда Скараб, сидя у себя на Дальних островах, только пожимала плечами, представляя судьбы миллионов существ, у которых недостало ума, чтобы остановить разжигателей войны, она делала это… теоретически.

* * *

– Почему Лираз отправляется с нами? А не с Акивой? – который раз спросила Зузана.

– Скоро поймешь, – ответила Кэроу.

Тоже в который раз.

– Ну, меня ведь не причины интересуют. Просто как представлю, что придется терпеть ее присутствие. Она так на меня смотрит – будто собирается выдернуть душу через ухо.

– Лираз не может выдернуть твою душу, глупенькая, – сказала Кэроу успокоительно. – Мозг, еще куда ни шло, но не душу.

– Тогда ладно.

Кэроу подумала, не рассказать ли подруге, как Лираз согревала ее и Мика той ночью. Впрочем, если это дойдет до Лираз, злюка действительно может вытащить мозги из черепа. Поэтому Кэроу печально спросила:

– Думаешь, мне не хочется лететь с Акивой?

Зузана хмыкнула:

– Приятно слышать, что ты наконец это признала. Но небольшая хитрость в духе Макиавелли здесь не прокатит.

– А чем я тебе не интриганка? – фыркнула Кэроу с видом оскорбленного достоинства. – Угнала взбунтовавшееся войско.