Сны командора. Историческая повесть

Письмо отправили с курьером, а еще передали денег пять тысяч для гарантии успешного продвижения просьбы через канцелярию императрицы. Деньги предполагалось передать через А. И. Альвести*, он же и должен был похлопотать о решении вопроса графом П. А. Зубовым.

Во Франции с 1793 года с переменным успехом бушевал бунт, впервые названный революцией. В этот год был казнен король Франции Людовик XVI с супругой Антуанеттой, полетели головы титулованных особ, а вскоре и самих революционеров – детей революции.

Гильотина работала бесперебойно.

Правящие династии Европы были шокированы событиями во Франции. Екатерина находилась в смятении, прекратила, столь чтимую ей переписку с просвещенными лицами Франции, которые и оказались, вдруг, идеологами грянувшей революции. Казалось шестинедельный сорокоуст**, объявленный Екатериной после казни коронованных особ продолжался, и не было ему конца. Екатерина каждодневно вспоминала казненного короля и неизменно в нарядах отмечала свою печаль и тревогу. Были изданы указы об ужесточении мер надзора и ограничения свобод. Все французы, проживающие в России, подлежали высылки из страны и только несколько позже указ смягчили, выслав из страны тех поданных Франции, кто не принял соответствующую присягу с осуждением революции и верности российскому престолу.

События во Франции обнажили застарелость государственности Европы и несостоятельность правящих столетия императорских и королевских династий. По всему было видно – надвигалась большая война, грозящая разделом сфер влияния и учреждением новых лидеров и центров влияния в мире. С открытием Америки и появлением новых государств на её территории мир стал значительно более емким и сложным. Процессы освободительной борьбы американской колонии с Англией только добавляли температуры в мировую историческую топку.

За раздел влияния на территориях Америки завязалась война Англии с Францией.

На фоне таких грозных событий и общей нервозности чиновников и петербургского света вопрос возвращения Николая Резанова в столицу решился достаточно просто. Платон Зубов на просьбу подполковника Резанова дал своё согласие и приглашение занять должность при нем.

Депеша с таким решением была отправлена на восток с почтой.

* А. И. Альтести. Вступил в русскую службу при Екатерине II, пользовался доверием всесильного в то время князя П. Зубова и оказывал поддержку Г. И. Шелихову в вопросах снабжения компании.

** траур.

Кончина Шелихова

Лето 1795 года в Иркутске было жарким. Григорий Иванович был занят подготовкой к долгой поездке на острова Кадьяк и Ситка. Занимали его и петербургские дела, вопросы снабжения колонии порохом, припасами и прочие большие и малые задачи функционирования его купеческой империи.

К насущным проблемам добавилась еще одна – компаньоны Григория Шелихова, обеспокоенные ростом его личного влияния, взялись теребить компаньона по вопросу условий распределения прибыли и настойчиво добивались возврата кредитных средств, выделенных ранее. Все переговоры и просьбы подождать до возвращения Григория Ивановича из поездки, когда будут новые доходы и средства компаньонами отклонялись.

По всему было видно, что был продуман братьями Голиковыми и реализовывался план захвата лидирующих позиций в торговле столь успешно развивающейся компании. В результате сложилась достаточно нервная обстановка, которая усугубилась тем, что напряжение Григорий Иванович снимал известным в народе средством – водочкой. Частенько, заложив легкую бричку с верным помощником Акиньшей, Григорий Иванович уезжал на заимку, что стояла на берегу Ангары близ города, и там отводил душу, увлеченно парился в баньке, сдобряя душевное ненастье обильными возлияниями то наливочкой, то крепким самогоном.

В июле Григорий Иванович почувствовал себя плохо и слег. Лекарь пришел, похлопотал, пустил кровь, прописал пиявок, другие процедуры и микстуры, и показалось, что все стало налаживаться с самочувствием, но в один из дней случился удар и Шелихов слег основательно – грянул паралич. Встал вопрос о том, что следовало подумать о передаче дел в компании и о наследниках.

Сам Григорий Иванович, находясь в состоянии крайней слабости, пригласил Наталью Алексеевну и старшую дочь Анну с зятем и взялся проговаривать свою волю о передаче полномочий в пользу жены. Все сказанное записала Анна, своим ровным округлым почерком, а Григорий Иванович расписался кривенько и совсем мало похоже на свой фамильный росчерк. Но свидетели заверили достоверность документа о передаче дел компании в руки Натальи Алексеевны и на этом завершили официальную часть.

Казалось, все еще может наладиться, но болезнь прогрессировала, вскоре отказала речь и в один из жарких июльских дней Григорий Иванович преставился.

Все произошло так быстро, что по городу поползли слухи о том, как и почему самого видного купца в городе отравили.

Кто-то поговаривал, что отравили Шелихова подосланные компаньонами купца люди, а кто-то, зная сильный характер Натальи Алексеевны, утверждал, что смерть Григория Шелихова была выгодна именно ей.

При этом шептуны совсем не собирались учитывать и малолетних детей на руках овдовевшей Натальи Алексеевны, и огромные по затратам купеческие дела, которые нужно было тянуть и возвращать кредиты компаньонам. И знать еще злые люди не хотели, что любила она своего Гришеньку по-прежнему так, что объяснить словами и не выходило – только в груди теперь с его уходом, вдруг опустело, как поздней осенью на проселке. И гуляло там теперь отчаянье и ощущение полной безысходности – только дети и спасали.

Слухами полнился город, шептались в трактирах и на задних дворах, шептались чиновники и чернь. Но после отпевания в Тихвинской церкви и захоронения первопроходца Русской Америки во дворе Знаменского женского монастыря все как-то успокоилось, и встала задача перед наследниками как-то управиться с компанией, успокоить кредиторов и распорядиться наследием купца Шелихова.

На семейном совете Натальи Алексеевны и Николая Резанова, с участием доверенных лиц, прежде всего Михаила Матвеевича Булдакова, первого помощника Григория Ивановича, решили, что все дела в Иркутске по управлению работой компании будут решать совместно вдова и Булдаков. Николаю Резанову же нужно ехать в Петербург и через его обширные связи в столице решать проблемные вопросы компании, пробивать монополию и добиваться дополнительного финансового и материального обеспечения её деятельности за счёт кредитов и вложений, желающих заработать на компании лиц.

Михаилу Булдакову было предписано готовиться к поездке в Русскую Америку, - так, как планировал Григорий Шелихов, чтобы поддержать колонию и вывести закупленные у алеутов меха – мягкую рухлядь. Меха затем следовало продать китайским купцам в Кантоне*, а вырученные средства использовать для возврата денег кредиторам и компаньонам, и для закупок всего необходимого для работы компании.

* Нынешний Гонконг.

В Петербург

Ближе к осени подошла депеша из Петербурга, в которой было предписано высочайшее соизволение о возвращении подполковника Николая Петровича Резанова с семьей в Петербург под начало графа Платона Александровича Зубова.

Стали собираться в дорогу. Укладывали приданное Анны, посуду и другую утварь, меха компании для реализации в столице. Планировали отправиться в дорогу по первопутку, но в итоге в хлопотах провели весь декабрь и уже после нового года тронулись в путь.

В Санкт-Петербурге у Шелиховых был дом, который теперь должен был принять молодую семью. Для убранства дома и в качестве приданного собрали несколько возков, и на выезде из города собралась изрядная колонна из саней с возницами и служивыми людьми для помощи и охраны.