Сны про сказку

– Что-то не так, малыш? – он обнял ее.

– Все так, – Лина развернулась в кольце его рук, – ставлю последнюю точку в прошлом.

– Последнюю? – лицо мага помрачнело.

– Да, – Лина привстала на носочки и нежно поцеловала его. – Это, правда, последняя точка. Мне очень хорошо с тобой. То, что было сегодня, такого у меня еще никогда не было. Только обещай, что будешь осторожен. Я не хочу потерять тебя.

– Обещаю, малыш, – Сартон ответил на поцелуй. – Я не знаю, что будет, но постараюсь не рисковать напрасно.

– Сартон, – нежно протянула Лина, – а у тебя есть учителя по фехтованию.

– Малыш, неужели ты думаешь, что я допущу, чтобы тебе грозила опасность, – маг нахмурился. Мысль о том, что девушка будет рисковать своей жизнью, ужасала его.

– Нет, конечно, – улыбнулась она. – Но никто не может предусмотреть всего. Я не хочу, чтобы ты лишний раз волновался за меня.

– Хорошо, девочка моя, я поговорю с Тороном, – Сартон понимал, что доводы Лины вполне разумны. Девушка же про себя усмехнулась. Если бы маг знал, что все ее идеи проистекают из популярных женских фентезийных романов, то, скорее всего, пересмотрел бы свои взгляды.

Сартон обнимал девушку и чувствовал, что никогда никому не отдаст ее. И не важно, что ее могут не принять при дворе. Он, наконец, встретил свою любовь. Завтра он сходит в храм пяти богов отблагодарить их за это чудо, такое хрупкое, но такое страстное.

После ужина Сартону пришлось вернуться в лабораторию, чтобы закончить утренний эксперимент. Лина решила воспользоваться свободным временем и окопалась в библиотеке среди подшивок газет. Еще утром она поняла, что история Лоренда хоть и занимательна, но не слишком полезна в ее ситуации. Исходя из опыта жизни в том мире, она понимала, куда важнее современность, поскольку бывает достаточно двух-трех дней, чтобы резко изменить ход развития страны. И чем талантливее деятель, тем меньше времени ему надо. В том мире и дня хватало, чтобы совершить революцию или начать гражданскую войну. А люди – они люди везде. И не важно, какой мир, какие в нем политические устои и идеи, как сильно развита техника или магия. Всегда можно свергнуть короля и установить власть магов, ввести теократию или технократию.

За два дня девушка достаточно освоилась с алфавитом, и практически не смотрела в свою шпаргалку. Несмотря на отсутствие в замке хозяина, основные газеты, журналы, а так же все наиболее популярные книги исправно выписывались, доставлялись из столицы и занимали свои места на полках. Лина не сомневалась, что за этим лично следила акира Герета. Вспомнив экономку, девушка вспомнила и ее поведение за ужином. Когда они вошли в столовую, женщина окинула их пристальным взглядом, а потом, когда Сартон не видел, хитро ей улыбнулась. Попаданка почувствовала, что экономка прекрасно знает, где и как они провели время, но нисколько ее не осуждает. Что ж, это выбор Сартона. В свое время он отверг всех столичных красоток или их дочерей.

Девушка улыбнулась. С раннего детства мать вложила ей в голову, что жена должна быть для мужа крепким тылом. Вложила не словами, хотя и без них не обходилось, а личным примером. Отец служил на флоте и мог по полгода находиться в рейсах. И все это время мать одна вела хозяйство, растила детей, и ни разу не пожаловалась ему на трудности быта или недостаток денег. Она сумела устроить их жизнь так, что они с братом ни в чем не нуждались. Каждое утро она вставала, готовила завтрак, делала прическу, макияж, потом отводила их в школу, а сама шла на работу. Мать всегда успевала найти хотя бы десять минут в день для общения с детьми. Брат был старше всего на три года, но между ними никогда не было ссор. Когда отец приходил домой, они не краснели перед ним за плохие оценки или несделанную работу по дому, хотя некоторые предметы давались с трудом, а часть возложенных на них обязанностей не приносила удовольствия. При этом от них не укрывалось, что многие женщины в отсутствие мужей крутили романы на стороне. Этим грешила и их учительница, и соседка по лестнице. Но не мать. Только смерть отца подкосила ее. Во время пожара на корабле он, спасая экипаж, закрыл изнутри отсек трюма. Дома хранилась звезда героя. Лина вздохнула. Лучше бы папа был жив, никаких наград не хватит, чтобы заменить его.

А теперь ей самой предстоит стать таким тылом для Сартона. Воспоминания болью отозвались в сердце. Для отца она всегда была принцессой, самой красивой, самой умной. Это после его смерти она превратилась в незаметную серую мышь. Девушка вспоминала, как они гуляли по городу перед тем злополучным рейсом. Отец уходил в Южную Америку и обещал привезти им обезьянку. Естественно, он смеялся. Дома и без того были кот, собака и два хомяка в клетке. Вечером сидели в летнем кафе, ели мороженое. А через неделю пришла страшная весть. На глаза Лины выступили слезы.

– Опять грустишь, – она и не заметила, как в библиотеку вошел Сартон.

– Да, – не стала скрывать она.

– Не стоило нам… – маг махнул рукой и пошел к двери.

– Сартон, это не то, о чем ты подумал, – Лина догнала его и обняла сзади. – Я папу вспоминала.

Маг замер. Лина осторожно подбирала слова, понимая, что одна неверная фраза может испортить все и навсегда. А ей нужно было выговориться, рассказать кому-то о горечи потери, которая занозой сидела с двенадцати лет. Рассказать о снах, после которых не было сил дышать, но приходилось делать вид, что все хорошо. Они с братом держались, как могли. Может, от того и сорвалась Лина от потерь, что глубоко оставалась давняя, так и невыплаканная боль.

– Папа на флоте служил. Мы всегда провожали его, а потом на карте ставили флажки, рисуя его маршрут. Это мама придумала для нас с братом такую игру. Мы так, как бы, считали, когда он придет назад. И что самое интересное, когда он звонил нам из других городов, мы точно угадывали, где он, – Лина вздохнула. – А когда мне было двенадцать, через неделю после его ухода в рейс, маме пришла молния от капитана корабля. Папа погиб, спасая людей. Он всегда такой был, все для других. О себе в последнюю очередь думал. Превыше всего долг и честь. Мы даже нормально попрощаться с ним не смогли. Хоронили в закрытом гробу, настолько обгорел. Сослуживцы даже маме смотреть не дали. Я до сих пор не верю, что его нет, – Лина не сдержала всхлип, судорожно вздохнула, но нашла в себе силы продолжить. – А ты очень похож на него. Тебе не важно, что с тобой будет, если Лоренд в опасности. Вот только я не знаю, смогу ли стать для тебя такой же поддержкой, какой папе была мама. Я боюсь, Сартон, боюсь, что меня могут использовать, чтобы причинить тебе вред. Я себе не прощу… – Лина замолчала, понимая, что еще немного, и она сорвется в очередную истерику. Но и сказанного хватило, что бы маг понял ее.

– Девочка моя, – он развернулся и обнял ее, – просто будь рядом. Хорошо? Мне будет достаточно твоей улыбки, – его ладонь скользнула по ее щекам, стирая слезы. – Не надо плакать, малыш, мне больно видеть твои слезы.

– Не буду, – Лина улыбнулась. – Ты нужен мне, Сартон. Я слишком многих потеряла, чтобы потерять и тебя.

– Знаю, малыш. Обещаю, я буду очень осторожен. Если я пойму, что моей жизни угрожает опасность, то отступлю. Тем более что от мертвого меня польза будет только Казару. А мне бы этого не хотелось, – маг прижал девушку к груди, чувствуя, как быстро колотится ее сердце. Подождав, пока она окончательно успокоится, спросил, – Ну что, пойдем спать?

– А не рано? – Лина подняла голову и поймала хитрый взгляд.

– Малыш… – голос мага заставил кровь быстрее побежать по венам.

Легкий пасс рукой, и лишь разложенные на столе газеты напоминали о том, что в библиотеке кто-то был.

Глава 4

Меч лежал в ее руке словно влитой. Вот только врагов рядом не было. И не только врагов. Рядом не было никого. Только ночной лес, временами освещаемый выглядывавшей из облаков луной. Деревья раздались, и Лина вышла на поляну. По центру ее стоял обелиск, исчерченный надписями на неизвестном языке. Девушка подошла ближе, но так и не смогла разобрать ни одной знакомой буквы. Начертания, напоминавшие арабскую вязь, прерывались какими-то иероглифами, а те в свою очередь переходили в нечто, больше всего походившее на клинопись ее мира. Какие-то символы, похожие на алхимические, были сориентированы по четырем сторонам обелиска. Но и они лишь весьма отдаленно напоминали привычные знаки, которые стали активно использоваться астрологами всех мастей, да и не только ими.

Громкий зловещий смех отвлек ее от изучения обелиска. Лина обернулась. За спиной стоял Казар. В испачканных руках маг крепко сжимал посох. Почему-то она сразу поняла, что на руках его кровь. Вот только чья? Девушка, встав в стойку, перехватила меч, готовясь отразить удар. Глаза же скользили по краю поляны, пытаясь найти жертву мага. Слабое шевеление привлекло ее внимание. Эвелина повернула голову, чтобы поймать стекленеющий взгляд Сартона. Вздрогнув, девушка проснулась.

Какое-то время Лина лежала, приходя в себя после сна. Перед внутренним взглядом все еще стояло мертвенно-бледное лицо Сартона. Поэтому она не сразу сообразила, что, во-первых, на ней отсутствует одежда, хотя она привыкла спать в пижаме, а во-вторых, рядом с ней кто-то лежит. Девушка осторожно пошевелилась. Мышцы отозвались болью в неожиданных местах. Открыв глаза, встретилась с внимательным взглядом зеленых глаз мага. Напряжение сна тут же сошло на нет, оставив лишь понимание, что это был очередной кошмар. Правда, тут же пришла неприятная мысль, что кошмары эти будут преследовать ее до тех пор, пока не решится проблема с Казаром.