Со слов очевидцев

Теперь это звучало нелепо. Духи? Какими духами? Он уже не был ребёнком, но память о тех днях возвращалась к нему, принося с собой гнетущее чувство, будто его мать не просто верила в это – она жила этим. Это было её реальностью.

Артём медленно перелистывал страницы дневника, пытаясь найти ответы. Мать была больна. Это было очевидно, но он не мог признать это тогда. Она всегда была для него защитницей, тем человеком, который оберегал его от всех бед. Но теперь он понимал: её "защита" была частью её болезни.

Он помнил, как она однажды закрыла его в комнате, сказав, что "так будет лучше". Он не понимал, зачем, но не осмеливался задавать вопросы. Она боялась чего-то, и этот страх передавался ему.

Он вспомнил один из последних разговоров с отцом перед тем, как тот забрал его. Отец тогда приехал неожиданно, и в доме снова начались крики. Мать кричала, что они не должны уезжать, что "дом их защищает". Отец был холоден, он лишь смотрел на неё с тем выражением, которое Артём теперь понимал – это было выражение человека, который принял решение.

– Мы уходим, – сказал тогда отец. – Ты поедешь со мной.

Артём не понимал тогда, что это был их последний день вместе с матерью. Ему казалось, что это просто очередная ссора, что они вернутся.

Но они не вернулись.

Теперь, спустя столько лет, он сидел здесь, в том самом доме, где его детство было разрушено болезнью матери. Бабушка тоже была частью этого кошмара, но тогда она казалась ему просто старой женщиной, которая много говорила о "силах". Он смутно помнил её странные обряды, молитвы, которые она шептала по ночам. Но мать… Мать всегда стояла между ним и бабушкой, будто пыталась не позволить бабушке разрушить его.

Теперь это казалось нелепым.

Артём поднялся и прошёл к шкафу, где нашёл старый альбом с фотографиями. Открыв его, он начал просматривать снимки. Снимки матери, отца, их счастливые дни. Но потом фотографии становились всё реже. Последние фотографии были сделаны перед тем, как отец ушёл. На них мать уже не выглядела так, как раньше. Её лицо было осунувшимся, глаза казались пустыми.

На одной из последних фотографий они стояли вместе с бабушкой перед домом. Артём, будучи ребёнком, держался за руку отца, а мать стояла чуть поодаль, словно её что-то тяготило. На фотографии она выглядела так, как будто уже была где-то далеко – не здесь, в этой реальности.

Артём долго смотрел на старую фотографию. Мать стояла чуть поодаль от всех, её взгляд был пустым, устремлённым куда-то вдаль. Даже на снимке её лицо казалось странным – она была здесь, но в то же время её не было. Бабушка рядом с ней держала на плече руку, как будто поддерживала её. Артём тогда этого не замечал, но теперь, спустя годы, ему становилось ясно, что мать была не просто подавлена. Она жила в каком-то другом мире, своём внутреннем, замкнутом и оторванном от реальности.

Он вспомнил, как отец в тот день молча стоял рядом, его лицо было серьёзным, а руки крепко сжимали его, маленького мальчика. Отец редко говорил о своих чувствах, но в тот день Артём помнил только одно: холод. Холод от отца, от матери, от всего этого дома.

Почему я вернулся? Этот вопрос вертелся у него в голове, но он сам не мог дать на него точный ответ. Вероятно, чтобы наконец-то распутать тот клубок, который оставила ему семья. Может быть, настало время не просто разбирать вещи и фотографии, а попытаться понять, что же здесь на самом деле произошло.

Он снова посмотрел на фото, затем отложил его в сторону и, решив отвлечься, пошёл к входной двери.

Старая дверь вела в тот самый дом, в котором когда-то кипела жизнь, теперь её древесина покосилась, петли заржавели, и она издавала глухой скрип каждый раз, когда Артём открывал её. Он остановился у двери и вспомнил, как в детстве этот звук всегда вызывал у него тревогу. Мать часто говорила, что "двери нельзя оставлять открытыми", и если они скрипят, значит, это знак, что "кто-то пришёл".

Но теперь, стоя перед этой же дверью, Артём понимал: тогда это была не мистика, это было начало психоза. Мать и бабушка прожили в этом доме одни, без мужчин, и каждый скрип, каждый стук ветра становился для них "знаком" чего-то большего. Они искали символы в каждом шуме, но это был просто дом, старый и разваливающийся, и никто больше не жил в их фантазиях, кроме них самих.

Артём подошёл к двери, прислушался к скрипу и задумался. Пора починить это. Он пошёл в сарай, где, среди старых инструментов отца, нашёл молоток и несколько гвоздей.

Когда он вернулся к двери, забил гвозди в раму и укрепил петли, воспоминания стали просачиваться медленнее, но яснее. Когда он был ребёнком, мать часто жаловалась на ветер и сквозняки. Окна и двери в доме всегда были для неё источником тревоги, словно она боялась, что что-то или кто-то может проникнуть внутрь.

Артём вздохнул и отошёл от двери, глядя на свою работу. Теперь она была закрыта надёжно, и больше не будет скрипеть. Но воспоминания о тех днях всё ещё не уходили. Он понимал, что это было больше, чем просто страх перед сквозняками – мать всегда говорила, что дом надо "защищать". Тогда это было для него естественным, но теперь это звучало как что-то странное и нездоровое.

Проходя по дому, Артём заметил трещину в одном из окон на кухне. Это окно всегда было проблемным, и он вспомнил, как мать часто сидела на кухне, рассеянно глядя на эту трещину. Он помнил, как в детстве это было всего лишь "неисправное окно", но теперь, глядя на трещину, он видел больше. Это была метафора всей их жизни в этом доме – что-то всегда было неправильно, что-то всегда ломалось.

Артём подошёл к окну, провёл пальцем по трещине. Он вспомнил, как мать когда-то говорила, что окна надо закрывать, чтобы "ничего не вошло". Но что она имела в виду? Это был не просто страх перед сквозняками. Тогда это казалось чем-то важным, но сейчас он осознавал, что это было частью её болезни.

Ничего не войдёт, – сказал он себе, смахнув пыль с рамы и решив, что это окно придётся заменить.

Выполняя мелкие ремонтные работы, Артём всё больше погружался в воспоминания, которые возвращались к нему постепенно. Каждая мелочь в доме напоминала о его матери: дверь, которую она всегда запирала на ночь, окна, которые не разрешала оставлять открытыми. В детстве эти вещи казались ему нормальными, но теперь он понимал, что мать жила в постоянном страхе. Она была поглощена своими убеждениями, и этот дом стал для неё не крепостью, а тюрьмой.

Артём остановился у старого шкафа и посмотрел на него. Мать всегда говорила, что внутри нельзя оставлять вещи беспорядочно, иначе это "притянет плохое". Он вспомнил, как она часто мыла этот шкаф, протирала его, закрывала дверцы так, чтобы они были плотно заперты.

Неожиданно он услышал глухой удар из-за стены. Артём замер, сердце заколотилось. Это было похоже на что-то тяжёлое, падающее на пол. Он повернул голову к стене, за которой находилась комната, когда-то принадлежавшая бабушке. Ему не хотелось туда идти, но инстинкт подталкивал его. "Ты должен это сделать," – сказал он себе.