Со святой верой в Победу (сборник)

Сейчас уже 1-й час ночи. Сижу у себя в палате, горит одна электрическая лампа, больные спят, только бродят прибывшие да еще в уборную.

Пересмотрела свои фотографии, дала Пане (моей санитарке) сравнить себя с Марусей. Она говорит, что мы очень похожи. Очень рада.

29 декабря

Тяжело. Хочется плакать. А почему? Не знаю. Видимо, потому что устала. Сейчас у меня в палате 40 человек; ничего особенного не произошло (у девчат пропадал хлеб в обед, у меня пока нет). Вообще на обед у нас уходит много энергии. Больные все хотят в первую очередь есть. Из-за всякой ерунды спор, например, вчера дали коробок спичек на палату, подняли галдеж, но я отдала его старшине, он делил. Медикаментов мало, больные хотят, чтобы каждому (хоть и не назначены) давали лекарства и больше! Свет вчера вечером погас, я, правда, своих успела накормить, но я кормила первая, утром света тоже не было. Вообще госпиталь очень неподготовлен, часто нет света (но это, видимо, вообще по городу), замолкает радио, прекращается вода. Больные на меня как будто пока не ропщут. Начальник госпиталя сказал нам: "Работайте и спите, а учиться будете после войны".

1 января 1942 года

Сумасшедший день: установили, что моя палата обедает раз в первую очередь, второй - в последнюю. И так всегда. Если так будет, я, наверное, сойду с ума. Не прошло ни завтрака, ни обеда, ни ужина, чтобы чего-либо не хватило. И главное - все эти дни будут падать на мое дежурство. Паня заболела, я сейчас одна. Вдобавок нет света.

31.12 ходила в общежитие. Неотрадная картина. Холодно. Света нет, кипятка тоже. Из дома ничего нет. Хлеба нам все еще не прибавляют. А у меня - вот уж 2 дня вычитают (сдала неполную хлебную карточку). Так я встретила 1942 год.

6 января

Дни идут. Нет ни света, ни тепла, нет и воды. Положение прежнее. В мое дежурство моя палата обедает последней. Пани нет, санитарок дают разных. Больные недовольны, и это бьет по моему самолюбию. Часть больных относится хорошо; говорят, чтобы спала ночью. Когда шла сюда, то хоть внутренне была убеждена, что буду сдавать сессию в институте. Сейчас все это отменяется. Не занимаюсь из-за отсутствия света.

11 января

Лежу в постели второй день. В комнате ужасная холодина. На мне 4 одеяла. Завтра могу еще проваляться. Дали освобождение: температура была 37,7. Вчера в ночь у четырех моих больных тоже была повышенная температура, одному пришлось вводить камфору. В палате света не было. Жгли лучину. 8-го января ходила в город. Был морозец, но не очень сильный. Я не была сыта, но не была и голодна. И чувствовала бы себя хорошо, если бы не впечатление от встреч с людьми. У большинства истощенные, желтые, безрадостные лица. Сверлила мысль, что в городе голодают, голодают, голодают.

Много сейчас людей умирает. Да и в своей 116-й комнате в общежитии на Желябова столкнулась с кошмаром: полное запустение, грязь, пустые койки и в довершение - мертвая Ната - 34-летняя старая дева, поздно получившая карточки. А ведь она и до этого едва волочила ноги. Остальные студенты перебрались в другое общежитие.

Не только люди, но и сам город оставляет гнетущее впечатление: трамваи не ходят, редко - редко пройдет машина, лошадей совсем нет, да и людей ходит мало. Но несмотря на все это люди ни на кого не ропщут и ждут лучших времен.

15 января

Дни текут... Положение пока не меняется. Вчера была в городе. Стоят морозы минус 30-35 градусов. Деревья в городе красивы, в снегу, как в лесу. Одевала Валино пальто и валенки. Писем из дома давно не получала. Не было и сегодня, но пришел перевод, который я так и не получила - на почте нет денег. Дала домой срочную телеграмму, главным образом ради указания своего адреса.

Сегодня дежурю в изоляторе. Я что - коза отпущения? Нина Алексеевна, старшая сестра, говорит, что специально меня сюда поставила, так как никто здесь не убирает. Ну и было же здесь! Больные лежат хуже свиней: мокрые, вонючие, в кале. Я сменила им белье (вообще белья нет, меняют редко, но здесь лежат колитики и менять им нужно очень часто), постлала салфеточки на табуретки, достала по второму одеялу. Кроме того, вот уже 2-е дежурство я назначаюсь дежурной сестрой по всему отделению.

18 января. 5 часов утра

Сейчас меня назначили ответственной сестрой по дежурству в отделении. Раньше можно было, конечно, нелегально, ночью вздремнуть, сейчас нельзя. Нужно смотреть за всем отделением. Сегодня работала в ночь в двух палатах; вечером поступило (не в мою палату) двое больных, а в 3-й палате один умер. Хорошо, что в 2 ч ночи загорелся свет, а то можно было даже просмотреть это. Прибегает ко мне няня, говорит, что двое там спят неладно; посмотрела - рука теплая, но пульса нет. Ввела камфору, потом пришел дежурный врач, составил акт. Я показала ему других тяжелобольных по отделению. Вот каковы дела...

20 января

Ночь. Сижу в ординаторской. Сегодня свет дали часов в 9 вечера, и сейчас он есть. Дежурю по отделению, но лично на мне также 2 палаты (3-я и изолятор). Тяжело. Устала. Больные все время просят пить, а кипятка в отделении никогда нет, ругаются из-за порций, бранят за то, за что в добром госпитале и вообще в лечебном учреждении сестра не отвечает. Думаю, не бежать ли мне из этого госпиталя? У нас двух сестер откомандировали по собственному желанию. Нина Алексеевна говорит, что сейчас бы мне дали хорошую характеристику.

22 января

Вечер. Сейчас мы перебрались в другую комнату. Топим буржуйку. Их стали устанавливать в связи с прекращением подачи горячей воды. Можно сказать, что стало тепло, по крайней мере - пока топим. Света нет. Пишу при коптилке.

Сегодня нам прибавили еще 100 г хлеба, сейчас будем получать 400 г.

23 января. 2 часа ночи

Сидим с Паней, санитаркой, в изоляторе. Сейчас и сюда поставили буржуйку, хотя топим ее не все время, здесь теплее, чем в других палатах. Работаю сегодня во 2-й палате и здесь. Во 2-й не выполнила все назначения, так как все время приходится находиться здесь. Утром пришлось поставить 7 микроклизм. На этих больных смотреть непривычному человеку страшно: скелет, покрытый кожей.

Вечером свет давали на час. Сейчас сидим при коптилке, а носики наши утром будут как у трубочистов.

Завтра, вернее уже сегодня, обещали сводить нас в баню. Я не была в ней, наверное, месяца 1,5-2. Да и все так...

24 января

Комсомольское собрание в библиотеке. Горит лампа. Работает счетная комиссия, готовит списки для тайного голосования. Выбираем бюро комитета ВЛКСМ. Сегодня сводили в баню. Ну и помылись мы замечательно! Баня походила на деревенскую, мылись в парной, хотя пара не было, но было тепло. Правда, идти обратно было очень холодно, температура градусов 35. Выдали нам 5-го размера трикотажные кальсончики и рубашечки. Говорят, что сегодня хорошая сводка: освобождено 6 городов, до двух тысяч населенных пунктов, 17 тысяч убитых немчиков.

26 января

Сегодня опять, почти как обычно, сменили меня вместо 8 в 11-м часу. Утром съела сразу все 400 г хлеба. Вчера мне хлеб сберегла на обед и даже ужин тетя Дуся (Евдокия Михайловна, сестра 5-й палаты). Это женщина 40 с хвостиком лет, маленького роста, очень живая и подвижная. Ранее она работала в детских садиках. Добрая и хорошая женщина.

Живем как в берлоге, нет сейчас даже воды. Топим снег и лед. Больным утром дали по кружечке. Воду, говорят, возят с Невы.

30 января

Ходила в город узнать, нельзя ли перейти в госпиталь при нашем институте, хотела получить перевод на почте и сходить в Институт переливания крови. Везде, конечно, я была, но результатов никаких: в госпитале сестры нужны, но только сразу нужны и документы; почта закрыта, в Институте переливания крови 2-я группа не принимается. Не знаю, подавать ли рапорт об уходе? Лучше ли там будет? Видела Лию Петровну, судя по ее словам, - у них еще хуже... Население 2-3 дня не получало хлеба. Жуть...

Мне кажется, что Ленинград уже не выправится, население перемрет или будет задушено газами, или что-нибудь еще в этом роде.