Собачьи истории
Шрифт:
А меня все больше одолевали зловещие предчувствия, и на десятый день я лишь с трудом заставил себя пойти в участок. Ничего нового не произошло, и у меня не было иного выхода, кроме как… Усыпляя одряхлевших или безнадежно больных собак, утешаешься мыслью, что конец все равно близок и ты лишь избавляешь их от ненужных страданий. Но убить молодую здоровую собаку – мысль об этом внушала мне отвращение. Однако я был обязан исполнить свой долг.
В дверях меня встретил молодой полицейский.
– Опять ничего? – спросил я, и он покачал головой.
Я прошел мимо него в сарай, и песик, по обыкновению,
Я поспешно отвернулся. Либо сейчас, либо у меня не хватит духа…
– Мистер Хэрриот! – Полицейский потрогал меня за локоть. – Я, пожалуй, возьму его себе.
– Вы? – Я уставился на него с изумлением.
– Ну да. Вообще-то у нас тут часто сидят бродячие собаки, и как их не жалко, но ведь всех себе не возьмешь!
– Конечно, – ответил я. – У меня тоже бывает такое чувство.
Он кивнул.
– Только этот почему-то словно особенный и попал к нам в самое подходящее время. У меня две дочки, и они меня просто замучили: подари им собачку, и все тут. А он вроде бы совсем такой, как требуется.
У меня вдруг стало удивительно тепло на душе.
– Совершенно с вами согласен. Он на редкость ласковый. Как раз то, что нужно для детей.
– Отлично. Так и решим. Я ведь только хотел спросить ваше мнение. – Он весело улыбнулся.
Я смотрел на него так, словно видел впервые.
– Простите, а как вас зовут? – спросил я.
– Фелпс. П. Ч. Фелпс.
Он показался мне настоящим красавцем – смешливые голубые глаза, свежее румяное лицо и ощущение надежности, пронизывавшее весь его облик. Я с трудом подавил желание горячо потрясти ему руку и дружески хлопнуть по спине. Но мне удалось сохранить профессиональное достоинство.
– Ну что же, лучше и не придумаешь. – Я нагнулся и погладил песика. – Не забудьте привести его к нам через десять дней, чтобы снять швы, а гипс уберем через месяц.
Швы снимал Зигфрид, а я увидел нашего пациента только четыре недели спустя.
П. Ч. Фелпс привел не только песика, но и двух своих дочек – одной было шесть лет, а другой четыре года.
– Вроде бы уже пора снимать гипс, верно? – сказал он.
Я кивнул. И он, поглядев на дочек, скомандовал:
– Ну-ка, девочки, поднимите его на стол.
Они старательно ухватили нового товарища своих игр и взгромоздили его на стол, а он отчаянно вилял хвостом и ухмылялся во всю пасть.
– По-видимому, все вышло неплохо, – заметил я.
Фелпс улыбнулся.
– Слабо сказано. Их с ним водой не разольешь. Даже выразить не могу, сколько нам от него радости. Просто еще один член семьи.
Я достал маленькую пилу и начал кромсать гипс.
– Думаю, это взаимно. Собаки любят чувствовать себя под надежным кровом.
– Ну, надежнее ему не найти! – Фелпс погладил каштановую шерсть и, усмехнувшись, сказал песику: – Будешь знать, как клянчить у ларьков на рынке. Вот полицейский тебя и забрал!
Эта история включает много такого, что украшает жизнь ветеринара. Трогательность просящей собачки, полная непредсказуемость (мы завершили вечер, оперируя в крахмальных рубашках) и простая человеческая доброта, воплощенная в молодом полицейском. И разумеется, вновь и вновь повторяющаяся радость, когда симпатичный песик или котенок
находит ласковых хозяев. Ну а появление детей делает счастливый конец идеально счастливым.37. Кража машины
– Ах, мистер Хэрриот! У нас вчера угнали машину! – радостно сообщила миссис Ридж, одаряя меня сияющей улыбкой.
Я замер перед открытой дверью ее дома.
– Миссис Ридж, я глубоко вам сочувствую. Каким образом…
– Да-да-да! Мне не терпится вам рассказать! – голос у нее дрожал от счастливого возбуждения. – Видимо, вчера ночью сюда заглянули какие-то бродяги, а я, дурочка, постоянно забываю запирать дверцы!
– Вот, значит, что… Как обидно!
– Да входите же! – Она засмеялась. – Простите, что я держу вас на пороге. Но я никак не могу опомниться.
Я прошел мимо нее в гостиную.
– Вполне естественно. Такой шок…
– Шок? Вы не так меня поняли. Это ведь просто чудо!
– А?
– Ну конечно! – Сжав руки, она возвела глаза к потолку. – Знаете, что произошло?
– Да, – ответил я. – Вы мне только что сказали.
– Ничего подобного. Я еще и не начинала.
– Не начинали?
– Да нет же! Но, пожалуйста, садитесь. Ведь это и вас касается.
Прежде чем перейти к сути, я должен вернуться немного назад. За десять дней до этого разговора миссис Ридж вся в слезах взбежала на крыльцо Скелдейл-Хауса.
– С моим песиком беда, – еле выговорила она.
– Где он? – Я поглядел ей через плечо.
– В машине. Я подумала, что лучше его лишний раз не трогать.
Я спустился к машине и открыл дверцу. Джошуа, ее кэрн-терьер, неподвижно лежал на одеяле, разостланном на заднем сиденье.
– Что случилось?
Она прижала ладонь к глазам.
– Такой ужас! Вы знаете, он часто играет на поле прямо против нашего дома. Ну и полчаса назад он погнался за кроликом и попал под колесо трактора.
Я перевел взгляд с ее лица на неподвижного песика, потом снова посмотрел на нее.
– Колесо его переехало?
Она кивнула, а по ее щекам вновь заструились слезы. Я положил руку ей на плечо.
– Миссис Ридж, это очень важно! Вы уверены, что колесо его придавило?
– Да, я… я абсолютно уверена. Я ведь все видела! И когда побежала поднять его, никак не думала, что он жив. – Она судорожно вздохнула. – Наверное, после такого ему не выжить?
Я промолчал, чтобы еще больше ее не расстроить, но у небольшой собаки, придавленной такой тяжестью, не было никаких шансов. Не говоря уж о раздробленных костях, внутренние повреждения не могли не быть огромными. И это застывшее песочно-рыжеватое тельце… Сколько раз я наблюдал, как Джошуа носился по полям и лугам!
– Ну-ка, посмотрим, как он, – сказал я, забрался в машину и пристроился на сиденье рядом с ним. Как мог бережнее, я начал ощупывать ноги, каждую секунду ожидая услышать, как трутся друг о друга концы сломанных костей. Я медленно подсунул под него ладонь, чтобы обеспечить ему опору. Но Джошуа сколько-нибудь прореагировал, только когда я добрался до таза. Особенно же обнадеживал розовый цвет слизистой пасти и глаз.