Собака Баскервилей. Долина Страха

Он прибавил шагу, и расстояние между нами и нашими недавними посетителями мало-помалу сократилось наполовину. Продолжая сохранять эту дистанцию, мы свернули за ними на Оксфорд-стрит, потом на Риджент-стрит. Около одного из магазинов сэр Генри и доктор Мортимер остановились, разглядывая витрину, и Холмс остановился тоже. Секунду спустя он вдруг удовлетворенно хмыкнул, и, проследив направление его внимательного взгляда, я увидел, что стоявший по ту сторону улицы кеб, в окне которого виднелся седок, медленно двинулся вперед.

– Вот его-то нам и надо, Уотсон! Пойдемте. Постараемся хотя бы разглядеть этого человека.

В ту же минуту передо мной в боковом окне кеба мелькнула густая черная борода, и чьи-то глаза смерили нас пронзительным взглядом. Сейчас же вслед за этим приоткрылось верхнее окошечко, седок что-то крикнул кебмену, и кеб стремительно понесся по Риджент-стрит. Холмс оглянулся, ища свободный экипаж, но тщетно – свободных не было. Тогда он кинулся в самую гущу уличного движения за кебом, который быстро исчезал у нас из виду.

– Ах, черт! – бледный от досады, еле выговорил он, вынырнув из уличного потока. – Вот не повезло! Да я сам во всем виноват, Уотсон! Уотсон! Если в вас есть хоть капля порядочности, вы занесете в свои анналы эту мою оплошность наравне с моими успехами.

– Что это за человек?

– Понятия не имею.

– Соглядатай?

– Да, очевидно, за Баскервилем кто-то следит с самого его приезда в Лондон. Иначе откуда стало известно, что он остановился в отеле «Нортумберленд»? Я рассудил так: если его выслеживали в первый день, то будут выслеживать и в дальнейшем. Вы, наверное, обратили внимание, что я дважды подходил к окну, пока доктор Мортимер читал свою легенду?

– Да, помню.

– Мне было интересно, не слоняется ли кто-нибудь около дома, но никаких подозрительных личностей я не заметил. Мы имеем дело с умным человеком, Уотсон. Это все очень серьезно, и хотя мне до сих пор еще не ясно, какие здесь действуют силы – добрые или злые, – я тем не менее непрестанно ощущаю чье-то постороннее вмешательство, чей-то точный расчет. Когда наши новые друзья ушли, я тотчас же кинулся за ними вдогонку, надеясь, что вот тут-то мне и попадется их неуловимая тень. А этот хитрец не решился идти пешком и взял кеб, чтобы по мере надобности тянуться сзади или же обгонять их, оставаясь при этом незамеченным. Его методы имеют еще ту выгоду, что если бы они тоже сели в кеб, он бы не потерял их из виду. Но все же одно уязвимое место в этом методе есть.

– Кебмен?

– Вот именно.

– Какая жалость, что мы не заметили его номера!

– Дорогой мой Уотсон! Мне, правда, нечем похвалиться на сей раз, но неужели вы допускаете хоть на одну минуту, что я не заметил номера? Пожалуйста: две тысячи семьсот четыре. Впрочем, сейчас это нам ни к чему.

– Не вижу, что вы могли еще сделать.

– Увидев его, я должен был немедленно повернуть в противоположную сторону, не спеша взять кеб и на почтительном расстоянии следовать за первым. А еще лучше было бы поехать прямо к отелю и ждать дальнейших событий там. Этот таинственный незнакомец проводил бы Баскервиля до дверей, и мы с помощью его же собственного метода могли бы проследить, куда он потом денется. А теперь наш противник поразительно ловко воспользовался моей неуместной поспешностью, которая выдала нас с головой и сбила меня со следа.

Во время этого разговора мы медленно шли по Риджент-стрит, уже не видя перед собой доктора Мортимера и его спутника.

– Теперь не имеет никакого смысла наблюдать за ними, – сказал Холмс. – Их тень исчезла и больше не появится. Надо посмотреть, какие козыри у нас в руках, и смело бить ими. Вы хорошо разглядели лицо этого человека в кебе?

– Лицо нет, а бороду разглядел.

– Я тоже… а отсюда следует, что борода была, по всей вероятности, фальшивая. Когда умный человек пускается в такое рискованное, требующее особой осторожности предприятие, ему нужна борода для маскировки. Зайдемте сюда, Уотсон.

Холмс завернул в одну из рассыльных контор этого района, начальник которой встретил его с распростертыми объятиями.

– Ага, Уилсон, я вижу, вы не забыли, как мне посчастливилось помочь вам в том маленьком дельце!

– Что вы, сэр, разве это забудешь? Я вам обязан своим честным именем, а может, и жизнью.

– Вы преувеличиваете, друг мой! Кстати, Уилсон, мне помнится, у вас был один мальчуган по имени Картрайт, который проявил большую сообразительность во время расследования вашего дела.

– Да, сэр, он и сейчас у меня работает.

– Нельзя ли его вызвать? Благодарю вас. И еще будьте любезны разменять мне вот эти пять фунтов.

На зов начальника явился четырнадцатилетний подросток с живым, умным лицом. Он стал перед нами, с благоговением глядя на знаменитого сыщика.

– Дайте мне «Путеводитель по гостиницам», – сказал Холмс. – Благодарю вас. Смотрите, Картрайт, вот это названия двадцати трех гостиниц в районе Чаринг-Кросса. Видите?

– Да, сэр.

– Вы обойдете их все по очереди.

– Слушаю, сэр.

– И для начала будете давать швейцарам по шиллингу. Вот вам двадцать три шиллинга.

– Слушаю, сэр.

– Вы скажете, что вам нужно посмотреть мусор, выброшенный вчера из корзин. Объясните это так: одну очень важную телеграмму ошибочно доставили не по тому адресу и вам велено ее разыскать. Понятно?

– Да, сэр.

– Но на самом деле вы будете искать страницу газеты «Таймс», изрезанную в нескольких местах ножницами. Вот номер «Таймс», а страница нужна вот эта. Вы сможете отличить ее от других?

– Да, сэр.

– Швейцары будут, конечно, отсылать вас к коридорным, вы и им дадите по шиллингу. Вот вам еще двадцать три шиллинга. В двадцати случаях из двадцати трех, вероятно, окажется, что мусор из корзин выкинут или сожжен. Но в трех остальных гостиницах вам покажут груду бумаг, среди которых вы и поищете эту страницу. Шансов на удачу очень мало. На всякий случай даю вам еще десять шиллингов. К вечеру телеграфируйте мне на Бейкер-стрит, как у вас обстоят дела… А теперь, Уотсон, нам с вами осталось только запросить по телеграфу о кебмене номер две тысячи семьсот четыре, после чего мы заглянем в какую-нибудь картинную галерею на Бонд-стрит и проведем там время, оставшееся до завтрака.

Глава V Три оборванные нити

Шерлок Холмс обладал удивительной способностью отрешаться от мыслей о делах. Он весь ушел в созерцание полотен современных бельгийских художников и за два часа, по-видимому, ни разу не вспомнил о странной истории, в которую силой обстоятельств вовлекло и нас. Всю дорогу от картинной галереи до отеля «Нортумберленд» он говорил только о живописи, несмотря на то что понятия его в этой области отличались крайней примитивностью.

– Сэр Генри Баскервиль ожидает вас наверху, – сказал нам дежурный по вестибюлю. – Он просил сразу же провести к нему гостей.