Собака Кантерсельфа

Вот ты зачем приплелся, боров, зло подумал Сафа. Счастливчик нахмурил брови, и пошла новая пауза.

– Мы знаем, что тебе сейчас немного не по себе.

Ничего себе немного, я прямо обкакаюсь сейчас, подумал Сафа.

– Новое всегда страшит. В первый раз всегда страшно, как говорила маме дочке! – он коротко хохотнул, сделавшись еще неприятнее, видно, что ему не хочется смеяться, смех гулко бухнул в его необъятной бочке-груди. – Все будет отлично, сынок, оттуда еще жалоб не поступало, – он почувствовал, что фраза звучит двусмысленно, и поспешил поправиться. – У нас есть письма, где работники, уехавшие на вахту ранее, пишут о своих впечатлениях. Если тебе интересно, в мэрии их предоставят по первому требованию.

Он помялся, ожидая, что он раззявит пасть и поблагодарит. Не дождался, боров.

– Ну, в общем, это все, о чем я уполномочен с тобой поговорить, – он еще помялся и добавил. – До свидания.

Буду молчать, Сафа сжал зубы.

Счастливчик помялся, словно хотел попроситься сходить у него в туалет, но стеснялся.

– Вот еще что, – решился он, наконец. – В некоторых не слишком умных головах появляется глупая и глубоко порочная мысль игнорировать распоряжение номер семь тысяч бис. Ни к чему хорошему это не приводит. Ты теперь убедился, что мы знаем все. От нас нельзя скрыться. Я тебе не угрожаю, упаси Бог. Ты умный парень, не то, что эти придурки, решившие сломя голову бежать из города. Куда? – патетически воскликнул он. – Город блокирован постами спецмона. У патрулей имеются тепловые сканеры, вещь чрезвычайно эффективная особенно ночью. Спецмон ловит беглецов, словно слепых мышей. Я тебе не должен этого говорить, но ты мне симпатичен, сынок, я тебе открою тайну: мы не всегда успеваем отбить дурашек у спецмоновцев.

С неожиданной жадностью он изучил реакцию на его лице. Он впитывает и поедает мой страх, панически подумал Сафа. Жирный хочет разжиреть еще больше!

– Слушай, парень, если ты захочешь, мы могли бы куда-нибудь сходить вместе, – неожиданно предложил Счастливчик.

Трахаться хочет, удивился Сафа. Баб ему мало! Целый женский квартал. Не дают что ли жирному? Нет, в женском квартале дают всем. И еще он подумал о житье на новом месте по распоряжению номер семь тысяч бис. Бараки, наверное. Скопище мужиков без женской ласки. Приставать, наверное, будут. Надо будет нож с собой взять. А Счастливчику на всякий случай он сказал, что будет занят все ближайшие вечера.

Весь месяц будет занят. А дальше понятное дело-вахта. Личное изобретение и подарок городу от Иван Иваныча.

2.

Выругавшись, Сафа едва успел объехать огромных размеров коровью лепешку на Столичном проспекте. Он ехал в Женский квартал. Раньше скотине рога бы посшибали, вздумай она их высунуть на дорогу. По Столичному в три ряда шли машины, в кустах жили гаишники. Вдоль обочины паслись проститутки – самые дешевые в Алге. После того как Иван Иваныч прикрыл порт, коровы могли серить на шоссе совершенно безбоязненно, и ни на что не отвлекаясь.

Женский квартал замыкал город с запада. За ним простиралось море, где раньше был неплохой пляж, в настоящее время мало пользуемый. Горожане в последнее время старались избегать моря.

Сафа въехал во двор и ударил по тормозам. Новейшее вакуумные пластины, спертые с крутой иномарки, не подвели, "Афалина" встала, как вкопанная.

На лавочке в одиночестве сидела местная дурочка Маня. Подростки драли ее как сидорову козу, мамаше периодически приходилось раскошеливаться на аборты, о каждом она считала своим долгом растрезвонивать всему двору.

– Привет, Маня! – сказал он.

Дурочка улыбалась. Она всегда улыбалась, даже когда ее насиловали. Глаза смотрели в разные стороны, она плохо ориентировалась и ходила только за руку.

Сафа не надеялся на ответ, но Маня косо приоткрыла рот и выдавила:

– Гы!

Он остановился.

– В этом городе дураки умнее нормальных, – заметил Сафа.

– Гы! – повторила она.

– Что ты хочешь сказать, я не понимаю! Ты со мной здороваешься?

Рот Мани продолжал кривиться, и некоторое время дурочка строила ему рожицы. Она старалась что-то донести до него, и он не сразу понял, что. Он наклонился ближе, и в это время Маня расхлебенила пасть на всю ширину:

– Гы! Ка-ла-лер!

Он понял, что она хотела. Она смеялась. И обозвала его кавалером. Изо рта несло спермой. Сафа чуть не блеванул. Сохранить половое влечение в такой нездоровой ситуации настоящий героизм. Он опрометью поднялся на четвертый этаж. Здесь его ждал облом. Маринки не было дома. В последнее время на нее напала хандра. С жительницами Женского квартала это часто случалось, тогда они начинали, словно сомнамбулы слоняться по берегу моря, высматривая на горизонте знаменитый Черный Пароход, увезший однажды их мужей на вахту.

Стоило Сафе подумать о Черном Пароходе, настроение его стало стремительно портиться и комкаться как бумажка, угодившая в костер. Ничего не хотелось: ни секса, ни жратвы. Выть хотелось от безысходности. Ничего, что-нибудь придумаю, храбрился Сафа. Он не из тех, кто спокойно пойдет на заклание, на их долбанную вахту, на их мрачный Черный пароход – единственный корабль, с завидным постоянством заходящий в порт.

Сафа поменял жвачку во рту и позвонил в соседнюю квартиру. Если бы там проживала старуха, он бы позвонил в следующую. Дверь открыла женщина лет тридцати в красном фланелевом халате. Халат создавал ощущение мягкости, и женщина была сдобная, гладкая, крупная грудь, крутые бедра. Для Сафы она была чуть великовата, да и черт с ним, ведь он будет сверху.

– Деньги у меня есть, – предупредил он, чтобы она не приняла его за подростковое отребье, терроризируемее Женский квартал, вешавшее кошек и дравшее всех подряд, кто не успеет удрать.

Она молчала, и у Сафы возникло ощущение, что его сейчас погонят взашей. Как погнали бы еще лет пять назад. Явился тут к честной женщине. Проститутку нашел.

Иди на Столичный проспект и лови свой триппер. Ощущение было не новое. Сколько раз оно посещало его, когда он глядел на незнакомых женщин, открывавших ему двери и глядевших чистыми какими то чужими взглядами.

– Меня зовут Марина, – сказала она, и все вернулось на круги своя.

Все вы Марины, бесстрастно подумал Сафа и попросил разрешения войти, хотя мог сделать это без приглашения, а в половину квартир его без затей затащили бы за руку. Чего с малолеткой церемониться? Кстати и деньги можно отобрать. Причем все.

Наученный горьким опытом после сладкого секса, при себе Сафа носил только дежурный полтинник. Они прошли на кухню, где Марина продолжила процесс готовки.

Сафу в Женском квартале всегда вели первым делом даже не в спальню, а именно на кухню. Женщины повсеместно что-то готовили и заквашивали. Понятно, если в доме дети, но процессом были заняты даже одинокие. Уже потом Сафа подумал, что таким макаром он стараются убежать от своего одиночества. Вдруг кто-то подобно ему возникнет на пороге? А лишнюю еду потом можно спустить в мусоропровод.

– Какой вы аккуратный, а мой муж вечно ходил дома в трусах, – заметила она.

Еще одна особенность жительниц Женского квартала, они всегда говорят о своих мужьях. Сафа не стал возражать, что в трусах за рулем он бы не смотрелся, и замялся, не зная с чего начать, не штаны же начать снимать. А если снять, то эстетично ли будет потом со штанами под мышкой и, сверкая голой задницей, в спальню идти?

– Можете пока в комнату пройти, я сейчас освобожусь, – пришла женщина ему на помощь.

Хорошая женщина. Участливая. Только грустная.