Собака, которая не лает

– Отвлекитесь от этого. Забудьте. Насколько ясно вы видите комнату? Она ярко освещена? Шторы задернуты?

– Нет, плафон потушен. Зажжена только настольная лампа.

– Вот вы уходите. Желаете ли вы мужу спокойной ночи?

– Нет. Я слишком рассержена.

– Вы видите его в эти минуты последний раз. Скоро он будет убит. Вы знаете его убийцу?

– Да. Это Трефузиус.

– Почему вы так говорите? Что вас натолкнуло на эту мысль?

– Горб. Горб на шторе. Она оттопыривалась.

– Вы видели достаточно ясно?

– Да. Я почти коснулась шторы.

– Вы подумали, что там спрятался человек? Трефузиус?

– Да.

– Почему вы уверены, что именно он?

Впервые в ее голосе прозвучала неуверенность, она заволновалась.

– Я... я... Из-за ножа для бумаг.

Пуаро и Казалет переглянулись.

– Леди Аствелл, вы говорите, что на шторе был выступ, словно кто-то прятался. А вы видели этого человека?

– Нет.

– Значит, вы заподозрили Трефузиуса, потому что незадолго перед тем он со злобой сжимал нож?

– Да.

– Разве Трефузиус не отправился к себе наверх спать?

– Да, он поднялся в свою комнату.

– Выходит, в оконном проеме он затаиться не мог?

– Не мог.

– Уходя, он пожелал сэру Рьюбену доброй ночи?

– Да.

– И больше вы его не видели в кабинете?

– Нет.
– Она говорила все с большим колебанием, дыхание ее становилось прерывистым, она слегка застонала.

– Сейчас проснется, - сказал вполголоса доктор.
– Думаю, что большего нам не добиться.

Пуаро кивнул. Доктор наклонился над леди Аствелл.

– Вы просыпаетесь. Надо проснуться, - мягко повторил он.
– Сейчас вы откроете глаза.

Несколько минут они ждали. Леди Аствелл приподнялась и поочередно обвела их взглядом.

– Я в самом деле спала?

– Совсем недолго, леди Аствелл, - ответил доктор.

– Значит, вы все-таки проделали свой фокус?

– Ну, вы ведь не ощущаете ничего плохого?

– Пожалуй, некоторую разбитость. Я устала.

Оба мужчины поднялись.

– Мы вас покинем и скажем, чтобы вам принесли крепкого кофе. Это вас подбодрит.

– А я что-нибудь говорила?
– догнал их уже у дверей ее возглас.

– Право, ничего особенного. Кажется, вы беспокоились о том, чтобы отдать в стирку чехлы с кресел.

– Для этого не стоило меня гипнотизировать, - сказала она с улыбкой.
– Это я сказала бы вам охотно и так. А еще что?

– Вы можете припомнить, как в гостиной, сидя за кофе, мистер Трефузиус вертел в руках разрезательный нож?

– Может, и вертел, но, честно говоря, я этого попросту не заметила.

– А оттопыренная занавеска? Это на что-нибудь наталкивает?

Леди Аствелл сосредоточенно нахмурилась.

– Словно что-то брезжит в памяти...
– голос ее звучал нерешительно.
– Но нет, ничего определенного... и все-таки...

– Не беспокойтесь, леди Аствелл, - живо произнес Пуаро.
– Нет смысла напрягаться. Это уже несущественно, абсолютно несущественно!

Доктор Казалет проводил Пуаро в его комнату.

– Теперь вы нашли объяснения многому, - сказал он.

– Без сомнения, когда сэр Рьюбен напускался на своего секретаря, тому стоило неимоверных усилий сдерживать себя, поэтому он так сжимал нож и стискивал пальцы. Что касается леди Аствелл, то сознательная часть ее существа была полностью занята беспокойством о Лили Маргрейв и лишь подсознательная работа мозга зафиксировала многие другие факты. То, что она называет интуицией, есть их правильное или неправильное толкование. Теперь перейдем к шторе с горбом. Это весьма интересно. Из вашего рассказа я представляю себе, что письменный стол расположен на одной линии с окном. Окно, конечно, занавешено?

– Да, на нем шторы из черного бархата.

– И амбразура окна достаточно глубока, чтобы там мог спрятаться человек.

– Пожалуй так.

– Значит, это не исключено. Но был ли это секретарь? Ведь двое видели, как он покинул комнату. Виктора Аствелла встретил выходящим из кабинета в башне Трефузиус. Лили Маргрейв тоже отпадает. Кто же этот неизвестный? Ясно одно, он должен был проникнуть в кабинет еще до того, как сэр Рьюбен поднялся к себе в башню из гостиной. А если капитан Нэйлор? Не мог спрятаться он?

– Почему же нет?
– протянул задумчиво Пуаро.
– Он, видимо, отужинал в гостинице, но как установить момент, когда он оттуда вышел? Хотя возвратился более точно: полпервого.

– Выходит, убийство мог совершить он, - констатировал врач.
– Повод имеется, оружие при нем... Но мне сдается, такое решение вас не привлекает?

– Вы угадали. В голове у меня вертится совсем другое, признался Пуаро.
– Скажите-ка, доктор, а если на секундочку предположить, что мужа убила сама леди Аствелл, то выдала ли она бы себя во время гипнотического сеанса?

– Что? Леди Аствелл - убийца?! Вот уж никогда бы не подумал. Впрочем, и в этом есть вероятность: ведь она оставалась с сэром Рьюбеном последней и позже его уже никто живым не видел... Что касается вашего вопроса, то я склонен ответить "нет". Под гипнозом она бы выдала себя, если бы твердо решила скрыть собственную Вину, не тем, что созналась, но просто не смогла бы с такой искренней убежденностью обвинить другого...

– Понятно, - пробормотал Пуаро.
– Я ведь и не сказал вам, что подозреваю леди Аствелл. Одна из версий, не более.

– Дело чертовски интересное, - произнес доктор после минутного размышления.
– Подозрение падает на стольких людей! Хэмфри Нейлор, леди Аствелл и даже Лили Маргрейв!

– Вы пропустили Виктора Аствелла. Он утверждает, что оставался в своей комнате, приоткрыв дверь и поджидая Чарльза Леверсона. Но мы не обязаны верить ему на слово!

– Тип, про которого вы мне говорили? Этот невоздержанный скандалист?

– Вот именно.

Доктор с сожалением поднялся.

– Пора возвращаться в Лондон. Вы обещаете держать меня в курсе, чертовски занимательно, какой оборот примут эти странные события.