Собаки из дикого камня

— У вас ещё есть ко мне вопросы?

Нет, от него трудно было добиться большего. По крайней мере, на этот раз. Может, получится когда-нибудь позже, если это “позже” наступит. Лотар поднялся.

— Чем болен князь?

— У него рак пищевода.

— Сколько ему ещё осталось?

— Не могу сказать, потому что не знаю, в каком он сейчас состоянии.

— Ты ушёл из города два месяца назад. Если считать, что его состояние не изменилось, тогда сколько?

— Я не колдун. — Он посмотрел на Сухмета, который при этих словах с улыбкой поклонился. — Я не знаю.

Рубос шагнул вперёд.

— А вообще сколько могут жить при такой болезни?

— Раньше умирали очень быстро, за несколько недель. Я пришёл к выводу, что смерть наступала не от болезни, а от голода. Если наладить правильное питание и попытаться приостановить болезнь, то можно… Можно говорить о годах, пока метастазы не убьют какой-нибудь другой жизненно важный орган.

— Спасибо за исчерпывающую информацию, — сказал Лотар и указал на еду, которая так и осталась нетронутой. — А ты всё-таки поешь. Тебе нужно сохранять силы и разум. Может статься, ты ещё очень понадобишься городу.

Он пошёл к лазу. Сухмет засеменил следом. Рубос поклонился и пошёл с ними рядом.

Когда они выбрались на поверхность, Лотар повернулся к Сухмету:

— Ну что?

— Он говорил правду, он ничего не знает. Конечно, может быть, страх исказил какие-то очень глубокие пласты его памяти, но в главном он не солгал ни разу.

Лотар вдохнул полной грудью пахнущий морем воздух.

— Значит, это ложный след. Жаль, что так поздно и мы не сможем, не нарушив норм вежливости, заглянуть к господину Курбану. А мне теперь очень хочется с ним потолковать.

Рубос, глядя на звёзды, кивнул:

— Если понадобится, можно и не мелочиться. Подумаешь — вежливость!

— Нет, — решил Лотар, — ситуация пока не созрела. Его тоже могли подставить, как… — Он оглянулся назад, в сторону Кнебергиша.

Через мгновение магическое видение открыло ему, что доктор, забыв обо всём на свете и громко чавкая, вгрызается в ножку поросёнка, пытаясь одновременно пить вино из горлышка бутылки и отломить большой кусок копчёной рыбины, даже не очистив от чешуи.

— Зря, — сказал Лотар. — Если он долго голодал, может и плохо стать. Сухмет хмыкнул:

— А ещё доктор называется.

Глава 11

Гергос стоял красный от злости, но голос его был, как всегда, спокойным, уверенным и сильным. Полдюжины стражников столпились в отдалении и делали вид, что никто из них не пытается подслушивать. Лотар, Рубос и Сухмет стояли над телом стражника с сержантской перевязью, который лежал в пыли со странно свёрнутой набок головой. Из-под шлема вытекали струйки почерневшей крови.

Лотар старался пока ни о чём не думать, не строить никаких версий. Он смотрел на крыши домов, которые начинало золотить только-только появившееся из-за горизонта солнце.

— Итак, — проговорил Гергос, — начнём с самого начала.

— Мы подошли к калитке, которой, как ты сказал, можно пользоваться по ночам, чтобы не опускать лишний раз мост. — Рубос устал, его голос звучал глухо, негромко, но он привычно преодолевал усталость, потому что день обещал быть хлопотным.

— Что вы делали на холмах? — спросил Гергос.

— Гуляли, — ответил Рубос. — Не забывай, мы отчитываемся только перед князем. Гергос вздохнул.

— Нагулявшись, мы подошли к этой калитке и стали кричать в переговорное отверстие, чтобы нам открыли.

Сухмет тем временем тщательно, дюйм за дюймом осматривал поверхность низкой, едва ли не в половину роста Рубоса, но толстой, сделанной почти из цельных дубовых брёвен калитки во внешней стене города. Её запорам могли позавидовать засовы небольшого замка, а переговорное отверстие и окошко для наблюдения были устроены таким образом, что через них невозможно было ни выстрелить в стражника, ни ударить его копьём. Всё было очень просто и надёжно.

— Каково же было наше удивление, когда стало ясно, что калитка не заперта. Мы толкнули её…

Гергос подошёл к калитке.

— Она была открыта, как сейчас?

— Да, — кивнул Рубос.

Как ни странно, именно в это мгновение звякнул далёкий колокольчик. Лотар стремительно повернулся на месте. Но опасности не было, он был в этом уверен, вот только… Когда он перевёл взгляд на Гергоса, то понял, что произошло. Прежде чем кто-либо успел что-нибудь сказать, Гергос протянул руку и задвинул засов. Лотару осталось только произнести:

— Не нужно было этого делать.

— Что такое? — Гергос повернулся к Желтоголовому. — Мне кажется, калитку нужно держать закрытой.

— Мы хотели закрыть её после того, как Сухмет осмотрит следы, которые здесь остались.

— Ах да, я забыл. Вы же всё видите не так, как нормальные люди. Ну, мои следы, я надеюсь, ничего не испортят. — Он усмехнулся, но на его скулах ходили желваки. — Ладно, кто именно толкнул калитку?

— Какое это имеет значение? — спросил Лотар. — Мне кажется, Гергос, ты пытаешься сейчас просто спрашивать, вместо того, чтобы думать.

Глаза капитана мирамской стражи сузились.

— Вообще-то вас следовало развести в разные комнаты и допросить поодиночке. А потом проверить, совпадут ли ваши показания.

— Ого, старина, ты уже хочешь нас допрашивать? — Рубос недобро усмехнулся. — А тебе не кажется, что по всем признакам мы должны допрашивать тех, кто был с этой стороны стены? И потом выяснить, есть ли у кого-либо алиби и кто может оказаться убийцей?

— Мы живём вместе не один десяток лет. Мои люди проверены не раз, среди нас нет предателей.

— В самом деле? — спокойно спросил Лотар. — Большинство из тех, кто по ту сторону стен готовится к штурму города, тоже живут здесь не один десяток лет, и среди них тоже немало таких, за кого ты, без сомнения, поручился бы ещё пару месяцев назад… А сейчас поручишься, Гергос?

Капитан мирамской стражи потёр подбородок. Щетина заскрипела под его пальцами.

— Ты прав, чужеземец. Как ни горько это сознавать, но ты прав. Хочу только заметить, что среди тех, кто предаёт Мирам, немало и пришлых. Так что… — Он повернулся к Рубосу: — Продолжай, старина. Извини, если я срываюсь, меня огорошила эта смерть.