Собери себя сам

Проскакивала у меня мыслишка, правильно ли я поступаю, убивая солдат. Они ведь просто выполняют приказы.

Чтобы определиться, решил зайти с другой стороны. Спросил себя: если бы квестом Меркела была не охота на ядобрюхов, а унижение или убийство мирных людей, как бы я поступил?

Ответ оказался прост: я бы выполнил приказ, но если бы потом эти люди (или их друзья) пришли мстить, я бы не стал предъявлять претензий. И даже если бы убили меня, всё равно бы не стал — они в своём праве.

Вот и я сейчас тоже в своём праве. Так что совесть может спать спокойно.

В этот раз я зашёл к солдатам сбоку. Они наконец осознали серьёзность ситуации и были готовы. Ближайший солдафон ещё с двух метров заметил меня и бросился в атаку. Но я догадывался, что так будет. Убивать его необязательно; достаточно ранить или повредить противогаз, и он вылетит из боя. Но солдат вдруг сделал неожиданное: бросился на меня, откинул в сторону меч и обхватил меня руками.

— Держу его, командир!

— Ха-ха, думал, переиграешь солдат семьи?! — довольно выкрикнул Ламарх.

Сначала щёлкнули арбалеты. Один болт разодрал шею, а второй вонзился в бедро. А затем я увидел выскочивший из тумана силуэт. И летящее в меня остриё меча.

— На, тварь! — рявкнул Ламарх, и меч вошёл мне в грудь, пронзив лёгкие.

Плохо дело! Я рубанул по шее державшему меня солдату, оттолкнул его и убежал.

— Всё, он не жилец! Догоняем его и добиваем! — кричал командир.

— Про Девера не забывай, командир! Он уже надышался, еле идёт!

— Брось его! Поймать цель — приоритетная задача!

— Но…

— Я сказал, брось! Это приказ!

Слушая их, я спешно искал дорогу к магазину. Из-за спешки даже пропустил нужный поворот, и пришлось возвращаться. Хреново мне! Каждый вдох отдаётся дикой болью, я чувствую, как слабею. Повторилась ситуация во время штурма логова бандитов. Там мне тоже пробили внутренний орган (только не лёгкие, а сердце), и пришлось его экстренно заменять.

Наконец я добрался до закутка с магазином.

Выбранный товар — лёгкие «INSECT-11».

Стоимость — 200 ФП.

Покупка подтверждена.

Я глубоко вдохнул. Как же это приятно, когда можно дышать, не скручиваясь от боли. А теперь, что там говорил тот капитан? Вроде собирался преследовать меня? Что ж, от этого и сыграем.

У солдат ушло время, чтобы отыскать нужный путь, но наконец я услышал впереди шаги, и из тумана выбежали два силуэта. Сам я сидел, привалившись к стене, хрипел и держался рукой за грудь.

— Ага, вот ты где, моё повышение! — довольно произнёс Ламарх. — Ещё и живой! Давай, вяжем его!

— Командир, может всё-таки пристрелим с расстояния? — возразил солдат. — Больно уж этот тип опасный.

— Чушь не неси. Вон, он уже при смерти. Даже не факт, что доживёт до города. Вяжем, я сказал!

Несмотря на слово «вяжем», использовали они не верёвки, а более технологичный девайс — наручники. Склонились надо мной: один, чтобы держать, второй, чтобы заковать.

— Погоди, а ведь я его уже видел, — произнёс Ламарх. — Вчера в той гостинице, где ещё баба го…

Фьюх! Два клинка резко выскочили из моих ладоней. Правый проткнул солдату шею, а левый разнёс Ламарху противогаз. Я специально так целился.

— Брлгхп!!! — пробулькал солдат, схватившись за горло.

— Ах ты тварь! — Ламарх попытался ударить меня мечом, но я вскочил на ноги, уклонился и скрылся в тумане.

— Хватит убегать, крыса! — крикнул он. — Выходи, сразимся, как мужчины!

Недавно называл «повышением», а теперь я вдруг стал мужчиной. Ну да неважно. Я стоял на расстоянии и прислушивался к звукам. Нужно понять, когда он ослабеет — хочу перед смертью задать ему пару вопросов.

Вдруг услышал шуршание. Как будто кто-то что-то с кого-то снимал.

…

Точно: я убил второго солдата, но его противогаз остался цел! Если Ламарх не совсем дурак, то прямо сейчас он его снимает, чтобы надеть на себя. Нельзя ему позволить.

Я выбежал на площадку и напал на Ламарха. Он успел среагировать, вскочить на ноги и отбить мои удары. Но мне не нужно наносить ему раны. Нужно лишь…

Хрясь! Наступив ногой на лицо мёртвого солдата, я раздавил его противогаз. А затем снова убежал в туман.

— Крыса! Падаль е**ная! — заорал мне вслед капитан.

Но потом понял, что надо что-то делать, и побежал искать выход из лабиринта. Я побежал впереди, и вскоре вышел к месту, где убил одного из солдат. Давайте-ка воспользуемся чужими игрушками. Я достал у него с пояса арбалет и нацелил туда, откуда вот-вот придёт Ламарх. Услышав шаги, выстрелил, целясь в нижнюю часть.

— Ай!

Болт воткнулся Ламарху в бок. Я подбежал к нему и рубанул по руке. Звякнул выроненный меч. Я отопнул его ногой, а капитана толкнул в другую сторону. Он упал на землю, зажимая бок и тяжело дыша. Всё. Подышит так ещё с минуту, и отбросит коньки.

— Пока ты ещё жив, ответь-ка мне на пару вопросов, — сказал я, присев возле него.

— Пошёл… нахрен… — прохрипел он.

— Расслабься, явки и пароли мне не нужны. Просто хочу понять пару моментов. Скажи, почему вчера, в гостинице, ты так обращался с постояльцами? Кричал на них, угрожал. Они ведь не преступники, разве нельзя было говорить вежливо? И почему не давал той женщине одеться? Что за катастрофа случилась бы, накинь она на себя хотя бы пледик или одеяло?

— Что за странные вопросы… Кто мы, и кто они… Никчёмная челядь… Да для них должно быть честью, что солдаты семьи вообще с ними разговаривают… А бабы… Поверь, они все только и мечтают оказаться в постели у семейных… Охмурить кого-нибудь из нас, устроить себе безбедную жизнь… Мы ж в день зарабатываем, как их никчёмные мужья в месяц… Та баба, поди, потом ещё сокрушалась, что мы просто ушли, и никто из наших её не трахнул… Я ж видел, как она мне глазки строила…

— А вот я почему-то не видел, — сказал я. — Зато слышал, как она потом плакала в своей комнате.

— Так ты чё, на совесть мне хочешь надавить? Чтоб я подох, чувствуя себя виноватым?

— Потом спрошу у памяти, что такое совесть. Нет, надавить не хочу. Просто хотел понять мышление таких, как ты. Информация — она ведь лишней не бывает.

— Кха, кха! Буэээ! — Ламарха вырвало. — Сука, дерьмово-то как… Ну всё, ты выяснил, что хотел… Добей уже меня…

— Нет, — сказал я.

Оказывать милость этому типу не хотелось. Пусть умирает медленно. Пусть ещё раз прокрутит в голове всё, что совершал в своей жизни. Пусть задаст себе вопрос: оказался бы он тут, умирающим в луже крови и блевотины, если бы не унизил постояльцев в гостинице?