Собеседники. Ближним и дальним

Мне представляется, что сегодня самый пик её поэтического мира – объёмного, яркого, многообразного.

Волгоградцы знают Татьяну Батурину не только как поэтессу, но и своего давнего собеседника – телевизионного комментатора, человека беспокойного сердца… То она беседует на полевом стане с палласовскими хлеборобами, то с ветеранами Великой Отечественной войны в излучине Дона, то с рабочими завода…

Рассказывала она нам с голубого экрана и о подробностях событий в Афганистане и Приднестровье, где ей удалось побывать. Слышали мы её рассудительный, но эмоционально-порывистый голос с Соловецких островов и из великой мировой святыни – Иерусалима.

Долгое время не гаснет в эфире волгоградского телевидения огонёк авторской программы Татьяны Батуриной «Свеча». Как в своей поэзии, так и с экрана, в беседах у свечи, она концентрирует и передает созидательную творческую энергию людей духовно богатых, жизнью своей радеющих за благополучие и спокойствие России. Пусть не гаснет свеча…

Думается, у Татьяны Батуриной ещё родятся удивительные строки с тонким мироощущением, на основе её бережного материнского отношения к великому богатству нации – Слову. В этой книге уже ощутимо его возвышенное дыхание!

И ещё об одном деликатном свойстве стихов Батуриной – Божественной теме. На это может решиться не каждый поэт. У Татьяны же эта тема звучит естественно, как говорится, по Божьей воле…

В этот мир мы приходим и уходим из него с надеждой понять, а если не понять – хотя б догадаться о своём предназначении… Вечны и трагедия, и радость, и загадка… Вечна тема поэзии.

А вообще эти стихи надо читать неторопливо, не ради развлечения или отвлечения от быстролетящего бытия. Придёт боль или неясная тревога в сердце – тогда и открывайте этот поэтический сборник…

Лев Кривошеенко, поэт(предисловие к книге Т. Батуриной «Свеча». Волгоград, 1996)

Свеча из Иерусалима или просто «Свеча»

Тематика книги определяется уже её названием, написание которого через «ять» вовсе не случайно: поэтесса считает, что старинная орфография, возвращая нас к былой – незлобивой, богатой, православной – Руси, способна сделать такой же и сегодняшнюю Россию. В сборник вошли стихи о России, о добре, о красоте, о Боге. То, что «Свеча» оказалась «роковым» образом её тринадцатой книгой, Татьяну Батурину не смущает: духовность сборника, на её взгляд, является своеобразным вызовом бесовскому числу.

Сама презентация прошла, на удивление, скромно. В том смысле, что не было ни обильного застолья, ни высокопоставленных чиновников, ни заранее заготовленных славословий. Был узкий круг друзей, несколько набежавших невесть откуда журналистов и три-четыре бутылки шампанского. И ещё были песни, написанные на стихи Татьяны Батуриной композиторами Львом Буровым, Анатолием Климовым, Владимиром Примаком и бардами Сергеем и Ириной Волобуевыми. Были стихи, прочитанные «именинницей». И была настоящая свеча, привезённая Татьяной Батуриной из Иерусалима. Она горела весь вечер, озаряя присутствующих своим животворящим светом и привнося в происходящее некоторую долю таинства.

Сергей Васильев, поэт(«Вечерний Волгоград», 1997)

«Пора молчать устам…» Заметки о поэзии Татьяны Батуриной

В канун одного из славных событий в жизни Татьяны Батуриной в Волгограде одна за другой вышли три её поэтические книги: «Избранное», «Русь Господня» и «Свеча». В сущности, получилась трехтомная антология, составленная с явным вызовом: поэтесса, круто и без особого отбора перемешав стихи, написанные и много лег назад, и совсем недавно, почти в полном объеме предъявила результаты 30-летнего творческого пути. Несомненно, Татьяна Батурина оказала полное доверие своему читателю, не требуя от него снисхождения, но горячо надеясь быть оценённой по достоинству.

Справедливость такой оценки зависит от верного определения дистанции, отделяющей Батурину раннюю от нынешней. О движении поэта в пространстве и во времени мы судим по изменениям образной системы, по качеству поэтической формы, по глубине развития волнующих его тем. Довольно часто поэты достигают определённого уровня мастерства единожды и навсегда; отдельным счастливцам удается отречься от наработанного, представ перед читателем разными и новыми. В «Руси Господней» и «Свече» поэтесса явилась в новом качестве – как автор стихов духовного содержания. Такой мы её, право же, не знали. Однако в «Избранном» она ничуть не стремится высокомерно отвергнуть своё «мирское» прошлое. Многие страницы этой книги настойчиво возвращают нас к яркому сборнику «Полдень» 1985 года. Это слепки сиюминутных настроений здоровой, победительной, бурно чувствующей женщины. Мир её – тёплый, красочный, иногда – печальный, а в целом – устойчивый и прогнозируемый…

Довольно об этом, довольно,Я снова тебя не люблю!

Настроения героини часто меняются, но не выходят за рамки средне-обычного поэтического восприятия. Судя по всему, автору и сейчас по-человечески дорог образ героини, такой взбалмошной и по-женски обаятельной. В память о той, прежней, в сборник включены простые «бабьи» строчки:

Я иду, как молода,Мне хоть чёрта в повода!Назад не звала, по лицу не гадала,А только рыдала, рыдала, рыдала…

Эти и подобные старые стихи листаешь, как… семейный фотоальбом.

В них сохранился дух времени, «когда мы были молодыми»: окаменевшие, казалось, навсегда застойные годы, безответственная лёгкость бытия, порождённая несокрушимым чувством защищённости. От мировых проблем, проклятых вопросов, мук пробуждённого сознания… Свойственный тем, а не нынешним дням дремучий покой разлит в стихах Т. Батуриной «Милость», «Мята», «День рождения», «Старость в прошлом». В них, как на фотоснимках, запечатлена динамика неподвижности.

Но совсем иные качества поэзии Татьяны Батуриной обнаруживаются там, где возникают новые для её творчества темы. Строго говоря, их немного, но они могучим половодьем затопляют территории, принадлежавшие ранее биографии, любовным размолвкам, чужим письмам, природе, старикам, животным – всему тому, что всегда под рукой, тому, что надёжно и плотно заполняло повседневное бытие… Что же это за темы? Главнейшая из них – тема перерождения героини. Она поначалу звучит тихим, сокрушённым стоном-размышлением:

Мне жалко лет и жалко слов,Судьба – сплошной болиголов…Но скорбно жаль прожитых дней,В страстях истёртых,И бродим среди их тенейМертвее мёртвых…

Как-то не по себе от этих строчек именно потому, что мы давно и близко знакомы с жизнерадостной лирической героиней, ныне как бы отрекающейся от своих лет, слов и судьбы. Безмятежно-уютный, обжитой мир являет свою хаотическую изнанку, изменяются содержание, тональность батуринской лирики. Автор вдруг решительно говорит о себе: «чужая всей земле».