Собиратель чемоданов
Шрифт:
На что посвященные в своих свидетельских показаниях разъясняли, что Учитель, благодаря своей способности к сверхконцентрации, прекрасно воспринимает и запоминает все происходящее; что именно с целью лучшей концентрации на происходящем он и читает мантру, а вовсе не «бормочет», как кажется непосвященным; что временами, для еще более ясного восприятия, он впадает в Самадхи, а вовсе не засыпает; что на вопросы, задаваемые ему совершенно невпопад и не по делу, ясно и четко излагает учение Истины. Что же до сокрушения, то сокрушаться ему не в чем, поскольку совершенно очевидно, что погибшие во время потопа должны быть ему только благодарны. В соответствии с их дурной кармой, всем этим людям суждено было после смерти упасть в ад и испытывать там немыслимые мучения на протяжении тысячи кальп. Ведь в аду нет никаких возможностей практиковать и накапливать заслуги. Поэтому стоит только раз туда угодить, и будешь перерождаться
Этой версии последовательно держались все свидетели со стороны защиты. Самые изощренные попытки обвинения поймать их на противоречии разбивались о несокрушимую стену их единодушия. Еще бы! Адвокаты Корпорации не зря потрудились, разрабатывая стратегию и тактику защиты. Давно прошли те времена, когда они, еще не приведенные к Истине, защищали, не разбираясь в средствах, кто во что горазд, лишь бы защитить, к величайшей досаде Учителя, который всякий раз, выплачивая им гонорар после очередного выигранного процесса, хмурился и вздыхал. Не потому что, как им казалось, было жаль ему денег Сангхи, а потому что, как жаловался он по секрету Макиавелли-ши, из-за своего «профессионального кретинизма» эти адвокаты наносили ей куда больший, невосполнимый ущерб. Ведь своей аргументацией, быть может, и блестящей с точки зрения судебного красноречия, они нередко искажали Истину и создавали у неверующих ложный образ Сангхи. Учитель даже подумывал тогда о том, чтобы совсем отказаться от их помощи и защищать себя самостоятельно. Слухи об этом дошли до адвокатов, что в конечном счете и подтолкнуло их к вступлению в Сангху.
5. Теперь они, все как один, прочно стояли на пути к Окончательному Освобождению. Многие из них уже достигли в той ли иной йоге. Но главное, они наконец-то поняли, чего добивался от них Учитель, когда неустанно повторял: «Выигранные процессы — это, конечно, хорошо, но не это главное. Лучше проиграть в суде, но выиграть в Истине».
Поэтому на ехидный вопрос прокурора:
— Неужели для погибших не было ни малейшей возможности спастись иным способом? — Морнар-сейтайши, [160] ответил так:
160
Морнар-сейтайши, член Корпорации Истины, заместитель главы Департамента Юстиции, член Коллегии адвокатов, в одной из прошлых жизней — известный французский юрист, адвокат, особенно прославился, блестяще выступая в качестве защитника в известном процессе по делу Дрейфуса. — сост.
— Разумеется, нет. Ведь если бы для них существовала хоть какая-то другая возможность спастись, то, без сомнения, она была бы использована. Любым путем, хоть силой, хоть в нарушение закона, но их привели бы в Сангху и направили по верному пути. Тому, как вам должно быть известно по прошлым процессам, есть немало прецедентов. Не исключено, что и в отношении этих людей такие попытки предпринимались. Но, как мы видим по результату, их карма была такова, что им уже ничто не могло помочь. Они были уже обречены…
— Вы сказали «обречены»? Как это понимать? Уточните, пожалуйста, — бесцеремонно перебил его прокурор.
— Именно с этого я и начал, — спокойно напомнил Морнар-сейтайши. — Они были обречены в том смысле, что, в силу своей кармы, должны были упасть в скверные миры. И при этом у них не было ни малейшей возможности изменить свою карму. Вот в этом смысле они были обречены. И ни в каком другом.
— Позвольте! — опять перебил его прокурор. — Вы утверждаете, что эти люди были обречены, но в то же время говорите, что они все-таки каким-то образом спаслись. Как это совмещается?
— Очень просто, — ничуть не растерявшись ответил Морнар-сейтайши. — Эти люди действительно были обречены. Это значит, что, в соответствии с их кармой, им уже ничто не могло помочь. Ничто, кроме чуда, то есть поа. Ибо то, что случилось, можно считать чудом, поскольку Достигшие такого уровня, как Учитель Сатьявада, встречаются в среднем один раз в тысячу лет, и вероятность с ними столкнуться для простого смертного практически равна нулю…
Прокурор снова остановил Морнара-сейтайши. Ему не терпелось поскорее перейти к обсуждению и затем отпустить присяжных для вынесения приговора.
— Правильно ли мы вас поняли, что гибель этих людей не была результатом несчастного случая, либо стихийного бедствия, происшедшего от неизвестных
причин, а имела место в результате преднамеренных действий, инициатором и организатором которых был сидящий здесь гражданин Подкладкин?— Если называть гибелью избавление от дурной кармы и перерождение в одном из Высоких Миров, то да, вы совершенно правильно меня поняли, — с улыбкой, но твердо ответил Морнар-сейтайши.
В зале поднялся шум: восторженные рукоплескания сатьянистов смешались с негодующим гулом противников Истины.
6. — Разрешите мне задать вопрос защитнику, — попросил вдруг судья.
— Пожалуйста, Федор Соломонович, только побыстрее, — сказал прокурор. — Какие тут, собственно, вопросы? По-моему, и так все ясно.
Но судья постучал молотком и, дождавшись, когда публика умолкнет, спросил:
— Защитник, отдаете ли вы себе отчет в том, что вы только что фактически вынесли своему подзащитному обвинительный приговор?
Морнар-сейтайши гордо выпрямился и сказал:
— Позвольте Вам напомнить, Ваша честь, что до вступления в Корпорацию Истины я был членом Коллегии адвокатов, о чем и Вам, и суду должно быть известно. Тем более, что формально я и остался ее членом, поскольку пока что оттуда не выходил и даже продолжаю, на всякий случай, платить членские взносы. Поэтому любые намеки на мою профессиональную некомпетентность здесь неуместны. Этим вы только ставите себя же в глупое положение. Как юрист, я прекрасно отдаю себе отчет в том, к каким юридическим последствиям могут привести те или иные высказывания в суде. Но одно дело — юридический закон, и совсем другое — закон Кармы. В основе юридического закона лежат фиксированные идеи, в этом отношении он ничем не отличается от общепринятых понятий о собственности, праве востребования, [161] семье, работе и прочих предрассудков. То, что с точки зрения этих понятий выглядит как гибель, на самом деле, как я уже разъяснил, является избавлением от накопленной дурной кармы и перерождением в одном из Высоких Миров. Соответственно, то, что с точки зрения общепринятых понятий выглядит как массовое убийство, с точки зрения Истины было акцией по Спасению, проведенной в полном соответствии с буквой и духом настоящего буддизма, а не тех дешевых побасенок о «мудрости и сострадании», при помощи которых чиновные выпускники буддийских университетов, разъезжая по странам и континентам, заигрывают с неверующими, в надежде получить какой-нибудь грант или иное вспомоществование. На основании юридического закона, тело нашего Гуру, Самого Уважаемого и Почитаемого, Души, Достойной Пожертвования, Духа Истины, Его Святейшества Преподобного учителя Сатьявады сейчас арестовано и находится на скамье подсудимых. Но с точки зрения Истины, все, что здесь происходит и что имеет произойти после вынесения приговора, является лишь проявлением Кармы. Это касается и смертной казни. Вот все, что я могу сказать суду.
161
Право востребования составляет один из основополагающих институтов вещного права. См.: Лст., Аппендикс 3. — сост.
Так этот ученик, Достигший высокого уровня, вместо того, чтобы отвечать на бестолковые вопросы невежественных гонителей Истины, лишний раз изложил и разъяснил Учение и восхвалил Гуру. И точно таким же образом вели себя на этом судилище все остальные ученики. Ни один из них ни разу не сбился, хотя и трудно было не поддаться на хитроумные уловки искушенного в судебных интригах Застежкина. [162] Вот, например, к какому недостойному приему прибег он для того, чтобы свести на нет весь эффект выступления Морнара-сейтайши.
162
Федор Соломонович Застежкин — потомственный судья, сын известного Соломона Застежкина (см.: 2С: 13; 3С:10). — сост.
— Спасибо, — сказал он, выслушав святого. — Тогда у меня будет вопрос к подсудимому. Прежде я хочу напомнить, что по закону, в отдельных, исключительных случаях, суд, по просьбе обвиняемого, может предоставить ему право сменить защитника на любом этапе судебного разбирательства, и в этом случае все процессуальные действия, совершенные прежним защитником, считаются несовершенными. Если вы сейчас обратитесь к суду с такой просьбой, то, думаю, ввиду тех, я бы сказал, необычных поступков, которые мы только что наблюдали со стороны уважаемого члена Коллегии адвокатов, суд с пониманием отнесется к вашей просьбе. Итак, я спрашиваю у подсудимого: не желаете ли вы обратиться к суду с какой-нибудь просьбой?