Собиратель

– Ты особо-то не гони, а то сейчас какой-нибудь бдительный гаишник из-за куста выпрыгнет и оштрафует, – первое, что пришло в голову, сказал Николай Васильевич.Санджиев дёрнул ртом – усмехнулся:

– Это вряд ли. Но было бы весело посмотреть на бледный вид этого бедолаги, когда он рассмотрит, кого остановил.

– Не все подчинённые пока в лицо начальство знают.

– Плохо ты, Коля, о своих подчинённых думаешь, особенно про гайцов. Фото нового начальника главка они раньше всех изучили, а уж машину твою каждый из них, ночью разбуди, опишет до последней царапки на стекле. К бабке не ходи! Так что не волнуйся, не остановят.Лента дороги ровно стелилась под колёса. В ушах шелестел залетающий в открытые окна ветер. Колыванов хмыкнул, качнул головой и начал:

– Захар, понимаю, что сейчас не самое подходящее время, но…

– Я долго думал, как бы поступил сам, – тяжело, как-то даже сурово перебил на полуслове Санджиев, словно не прерывался тот разговор. Он не отводил сосредоточенный взгляд от дороги. – Лиля как раз Альмину родила. И если б какая-то сволочь украла дочку, клянусь Великим Небом, я бы тоже ушёл за своим ребёнком, никто б меня не остановил, – Санджиев глубоко вздохнул. – Ты правильно сделал, что не стал его держать. А что с ним не пошёл… Я не знаю, как бы поступил на твоём месте. За все эти годы ответа не нашёл, – снова глубокий вздох. – Саша поступил, как должен был. У каждого свой путь. Я был неправ. Прости меня.Он замолчал и протянул Колыванову руку. Николай Васильевич растерялся.

Это всё? Так просто? Они двадцать пять лет – полжизни – не разговаривали. Половину, едрит твою налево, своей жизни профукали на чувство вины и осуждение. А требовалось просто поговорить. Проходит всё, прошло и это. Теперь нам море по колено, и мы взлетим до облаков. Бразильский сериал. Эпизод пятьсот восьмой. Друзья встречаются после долгих скитаний, утрите сопли.

Колыванов пожал протянутую ладонь.

– Ну и дураки же мы.

– Факт, – подтвердил Санджиев и потребовал, – Теперь рассказывай, что там у Соловца.

– Там чудеса: там леший бродит, русалка на ветвях сидит.

Захар изумлённо покосился на него. Николай Васильевич пожал плечами.

– Что смотришь? Он так и сказал: «у нас чудеса». Мальчик, ещё утром живой и здоровый, обнаружен в школьном сарае в состоянии мумии. При осмотре тело рассыпалось в прах.Санджиев протяжно присвистнул.

– Соловец пьяный что ли?

– Судя по голосу, нет. Перепуганный – да.

Помолчали.

– Много народу эти «чудеса» видели? – спросил Санджиев.

– Я так понял, трое: Соловец, судмедэксперт и старший опер.

– И всё? Действительно чудеса. А остальная группа, где в это время была? Например, следователь? Соловец не сказал, кто следователь?

– Какая-то Белозёрова. Мне это ни о чём не говорит. Я никого не знаю.

– Зато я знаю, – отозвался Санджиев. – Это дочка прокурора Центрального района Славки Белозёрова. Помнишь Славку? Он со мной на следственном факультете учился на курс младше.

– Не помню, – хмуро ответил Колыванов. – Что за дочка? Умница-красавица?

– Овца. У меня на столе приказ о её переводе в прокуратуру лежит. Рука не поднимается подписать.

– Отличные кадры, – вздохнул Николай Васильевич.

Машина свернула с основной дороги и через минуту въехала в темный школьный двор. Пятиэтажное здание глядело в ночь стёклами больших окон, в которых поблёскивали отраженный свет фонарей, стоящих вдоль дороги, и короткие росчерки фар проезжающих автомобилей. Возле школы фонари не горели. Только над парадной дверью здания под каменным козырьком тускло светилась лампочка, упакованная в кокетливый маленький фонарик, стилизованный под старину – её света хватало ровно на две ступеньки перед дверью.

– Приехали, – сказал Санджиев и заглушил мотор. Они вышли из машины и огляделись. Колыванов с хрустом потянулся.

– Что-то я никого не вижу, – сказал он. – Чёрт знает что! Соловец где?

– Кстати, откуда у него твой номер? – поинтересовался Захар Хонгорович.

– Два года назад в области, где я раньше служил, на базе нашего управления проходила конференция криминалистов. Я тогда начальником штаба был и организацией этого мероприятия занимался. А Соловец был откомандирован от кримуправления вашего СУСКа . Мы с ним ещё со школы милиции знакомы. Не один литр самогона вместе выпили, хоть и на разных факультетах учились. После выпуска не виделись. Вот на конференции встретись, телефонами обменялись. У меня его визитка тоже где-то лежит.

– Понятно. Пошли в школе спросим. Или Соловцу позвони. Чего это он начальство вызвал, а сам не встречает? Непорядок.

Они прошли только половину большого школьного двора, как дверь в здании приоткрылась, и из-за неё выглянул тощий унылый человек в чёрной форме охранника.

Алексей Иванович Осипов, которому так не повезло дежурить в этот день, в окно заприметил чёрный джип, когда он ещё только свернул с дороги в сторону школы. В том, что на таких машинах только братки ездят, Алексей Иванович нисколько не сомневался.

Из машины вылезли и пошли к школе два рослых мужика – один потянулся ещё, наверно, долго ехали. Чего им надо? Когда подошли совсем близко и остановились прямо перед ступеньками, охранник их хорошенько рассмотрел и укрепился в правильности впечатления. Как есть бандиты, только не шушера мелкая, а как это у них называется? Паханы! Чужие, правда. Местную братву он хорошо знал. А эти новые какие-то. Тот, что повыше и потолще, видать, боксёр: вон нос, как у Бельмондо, на бок сворочен. Голова бритая, цепь золотая под рубашкой поблёскивает. А кулачищи-то, мама дорогая, такими быка задушить можно. Бугай, одним словом. А второй, помельче, но тоже здоровый, китаец, что ли? Или казах? А может узбек. Морда плоская, как блин, глазки-щёлочки. Ишь, вырядился, будто ему двадцать лет: мотня висит, штанины землю метут, волчара на груди скалится. Хотя сразу видно, вещи на обоих добротные, дорогие. А сами не молодые уже, между прочим. И физиономии эти, совершенно точно, Алексей Иванович уже видел где-то. Только не помнит где. Не юнцы какие, навряд ли буянить будут.

– Вам чего тут надо? – настороженно спросил охранник. – Идите отсюдова, куда шли. Это образовательное учреждение, – во, как завернул, самому понравилось, солидно прозвучало.

Посчитав разговор законченным, он вознамерился дверь закрыть. Китаец или казах, кто этих азиатов разберёт, резво ухватил дверную ручку, не позволил сторожу за ней спрятаться:

– Минутку, уважаемый. Есть здесь кто-нибудь из полиции? – вежливо говорит, отметил Алексей Иванович и приободрился.

– А вам зачем? – охранник прикрывался дверью, как щитом. – Какое вам дело до полиции?

– Мы тоже из полиции, – вступил в разговор бугай. – Своих ищем.

– Вон ка-ак? – удивлённо протянул охранник. – Не похожи вы что-то на полицейских. А документики у вас имеются?

Приезжие синхронно полезли в карманы штанов и вытащили удостоверения. Охранник внимательно их прочитал и сразу вспомнил, где их видел раньше. Ну как же он мог так опростоволоситься! Ведь только вчера по телевизору этих двоих показывали в местных новостях. Оба в форме, на каждом плече по одной большой звезде. Генералы, значит. Рассказывали про рост преступности и как они с нею борются. Известно как – никак. Узкоглазый – прокурорский самый главный, а который бугай – новый милицейский, тьфу, то есть полицейский начальник. Вот и понятно сразу, что полиция и бандиты одним миром мазаны: без формы не разобрать, кто есть кто.