Собирайся, мы уезжаем

– Люблю – это вообще понятие растяжимое. Я к ней привязан. Она хорошая жена, хорошая хозяйка. Она меня любит. Поддерживает. Ее обожает жена шефа, ты знаешь.

– Так это тоже брак по расчету. Как и у Никиты?

– Нет, это другое. Я не могу ее бросить. Не имею права. Она без меня пропадет. Понимаешь, она такая не приспособленная к жизни, что ли.

– А я? – спросила Марина, чувствуя соленый комок в горле.

– Ну не сравнивай. У тебя характер есть. В смысле был. Сейчас не знаю. Ты какая-то пришибленная стала. Равнодушная. Ты не была такой. Кстати, поэтому я тебя и заметил. Ты прорвешься, если захочешь, конечно. К тому же у тебя такая мама. А у Юли никого нет. Мать умерла. Давно. Юльке было лет шестнадцать. Отца никогда и не было. Жила с теткой. Жена нашего шефа была школьной подругой Юлиной матери – вот и взяла под свое крыло. У нее никого нет, кроме меня. И ничего нет. Она не выдержит просто. Ты это понимаешь?

– А почему ты тогда ко мне приехал?

– А почему бы и нет? Она все равно ничего бы не узнала. Ты тоже вряд ли бы стала афишировать наши отношения. Все-таки мы с твоим мужем в одном кругу вращаемся. Очень удобный вариант. И ты так похорошела! Я тебя, когда увидел там, на мероприятии, даже не узнал сначала. Просто красоткой стала.

– Ты у меня был первым мужчиной, – тихо сказала Марина.

Максим молчал.

– И я тогда беременная была. Аборт сделала. Хотела тебе сказать, но ты был в командировке.

Марина подняла глаза и поняла, что Максим не верит ни единому ее слову.

– Так, Марин. Давай мы на этом и закончим. Я был рад тебя повидать, но больше мне не звони. У тебя своя жизнь, у меня своя. Я не люблю, когда меня начинают шантажировать.

Максим уже обувался. Он выскочил, как будто Марина за ним гналась.

Марина постояла перед закрытой дверью и пошла за тряпкой. Вытереть следы в коридоре.

Вечером Никита пришел в отличном настроении. Открыл бутылку вина, достал два бокала.

– Что отмечаем? – спросила равнодушно Марина.

– Мое повышение. Меня назначили партнером.

– Поздравляю.

– И все? Ты не скажешь любимому мужу, что он самый умный, самый талантливый, самый успешный адвокат?

– Да-да, самый умный, самый успешный. – Марина улыбнулась, думая, что Никита шутит. Потом вспомнила, что на тему себя Никита не шутит никогда. Марина глотнула вина. Никита ее обнимал, склоняя ее голову все ниже. И тут Марину затошнило. Она побежала в туалет. Почистила зубы, вышла. Ее покачивало.

– Мне что-то нехорошо. Пойду лягу, – сказала она.

– Может, ты отравилась чем-нибудь? Где ты ела сегодня? – спросил Никита.

– В каком-то кафе. На Пушкинской. Рыбу, – привычно соврала Марина.

– Вы что, не можете в приличные места ходить? У твоей Риты вроде муж нормально зарабатывает, – кричал Никита из кухни.

– Да вроде приличное заведение. Пройдет.

Утром не прошло. Марина проснулась с ощущением слабости. Налила себе зеленый чай. Вроде отпустило. Она сидела целый день дома. Ехать было некуда. Да и не хотелось. Вечером позвонил Никита и сказал, что задержится. Марина обрадовалась. Открыла холодильник, увидела вчерашнюю бутылку вина и решила выпить. Налила себе полбокала. Глотнула. И побежала в туалет. Вернулась на кухню, где висел календарь. Она смотрела на числа и начала покрываться холодным потом. Быстро надела джинсы, схватила куртку и выскочила на улицу. Добежала до дежурной аптеки и купила тест на беременность.

Когда пришел Никита, Марина сидела на кухне и рыдала.

– Что случилось? Что с тобой? – всполошился Никита.

– Я беременна, – сказала Марина, вытирая слезы.

– И чего ты плачешь? – удивился он. Марине показалось, что он был действительно рад услышать эту новость.

– От счастья, – решила пошутить Марина. Никита принял объяснение совершенно серьезно.

– Ты уже звонила маме?

– Нет, а зачем? – Она даже не поняла, чью маму он имеет в виду, свою или ее. На секунду ей показалось, что сейчас Никита заговорит о том, что им еще не время иметь детей.

– Надо же врача найти, клинику хорошую, – говорил Никита.

– Послушай, давай пока не будем никому говорить. Я даже не знаю, какой срок. Схожу в женскую консультацию, там видно будет, – попросила Марина.

– Хорошо, хорошо, как захочешь, так и сделаем, – быстро согласился Никита.

Утром, едва Марина вышла из душа, в дверь позвонили. Марина открыла, запахивая на ходу халат. «Может, соседка?» – подумала она.

На пороге стояла свекровь.

– Мариночка, деточка, ну наконец-то. Я уж думала, что у тебя проблемы. Никитушка же здоров, у него же все хорошо. Ну давай ты мне все расскажешь. – Мать Никиты говорила безостановочно. У Марины в голове начала пульсировать боль. Она приложила ладонь ко лбу. – У меня тоже так было, – не унималась свекровь. – Я когда ждала Никитушку, так измучилась: и токсикоз, и головокружения, и отеки.

Марина сидела на кухне, пила налитый свекровью зеленый чай и слушала про то, как пинался в животе Никита. Марина даже сердиться на него не могла. Сил не было. Просила же не говорить ничего. Пока. Она боялась себе признаться, что не хочет ребенка от мужа. Что пока она чувствовала себя свободной. А теперь не сможет уйти – ее не отпустят. Свекровь была помешана на теории правильного смешения генов. А у ее Никитушки детки обязаны были быть умными, талантливыми и красивыми.

– Знаете, у нас в роду были алкоголики, – сказала Марина, чтобы свекровь хоть на секунду прервала словесный поток. Она не знала, были ли в роду алкоголики, потому что вообще ничего не знала про свой род. Она не знала даже, кто ее отец, – мать не рассказывала, а Марина не спрашивала.

– Деточка, эти страхи понятны. Глупости. Пройдет. Все беременные женщины придумывают себе всякие ужасы. Это все гормоны. К тому же про твою замечательную семью я все знаю – твоя мама мне рассказала. И про талантливую бабушку и про отца, высокопоставленного чиновника. Жаль, конечно, что он умер так рано. Тебе, бедненькой, еще и двух лет не было. Пусть земля ему будет пухом. Что поделаешь. Автокатастрофа.

Марина онемела.

– А вы уже сказали маме про мою беременность? – еле выговорила Марина.

– Ну конечно, дорогая. Еще вчера. Как только мне Никитушка позвонил, я сразу перезвонила твоей маме. Ты с ней еще не разговаривала?

– Пока не успела, – ответила Марина.

Головная боль прошла. Марина лихорадочно сопоставляла картинки пазла. Мать все знает про беременность. Никита и свекровь регулярно с ней общаются в отличие от Марины. Ее отец был высокопоставленным чиновником, погиб в автокатастрофе, когда Марине не было и двух лет: она давно, когда только появился Интернет, пыталась найти сведения об отце – Алексее Крылове, но имя и фамилия оказались слишком распространенными, и к тому же Марина не знала, где конкретно работал ее отец.

– Ну, что скажешь? – спросила свекровь, ожидая от Марины ответа.

– Простите, я задумалась, – сказала Марина.

– Это тоже бывает. Ничего страшного. Я говорила, что у меня есть знакомый врач в роддоме. Позвонить ему? Или ты с мамой посоветуешься, может, у нее более надежный вариант?

– Да, хорошо, я посоветуюсь, – сказала Марина, зная, что не будет звонить.

– Ну ладно, я побежала. Ты береги себя. С вечера ставь на тумбочку чашку чая и сухарик. Очень помогает при утренней тошноте. Ну, целую.