Соблазн Черного

Не надо было приезжать. Глупость это все.

Конечно, там , в Мюнхене, мне сейчас тоже будет несладко. Потому что решение-то я , несмотря на желание вернуться, приняла. И менять его не буду.

Мать насядет.

И Руп… Он ни в чем не виноват.

Он – нормальный.

Это у меня , выращенной на Достоевском и Толстом, мятущаяся русская душа. Это, если что, не мои слова. Я бы такую тупость не придумала даже.

Это все Руп.

Во время одной из наших ссор.

Я тогда заткнулась, смотрела на него с полминуты удивленно, а потом еще минут пять ржала.

А Руп, в кои-то веки подготовившийся качественно к словесной перепалке со мной и выкативший такой шикарный заученный аргумент, глупо и обиженно хлопал белесыми ресницами и дул губы.

Большое немецкое дитя…

Но ведь прав был.

Попал нечаянно пальцем в самое больное.

Потому что с тех пор я сама свое глупое состояние по-другому никак не называла.

Мятущаяся русская душа.

И вот меня… Метает… Мечет? Метет?

Господи… Мятущийся русский язык…

– И вот , понимаешь, после мерса любая другая модель… Ну говно какое-то… Элен?

– А?

Я развернулась, непонимающе уставилась на Вову.

Черт… Он, похоже, со мной говорил все это время…

Молодец, Лена. Мо-ло-дец…

– Вов, ты знаешь, я…

– Подъезжаем, - оборвал он меня, тормозя у какого-то темного ангара в промзоне.

Заглушил мотор, повернулся ко мне, улыбнулся заговорщицки:

– Смотри, никому про это место…

– Вова, ты же меня не в подпольное казино привез? – подозрительно уточнила я, не спеша трогаться за ручку двери, - ты же в курсе, что это нихрена не интересно?

– Элееен… - Протянул он манерно, - обижаааешь…

Вышел из машины, легко скользнул по капоту, останавливаясь с моей стороны, открыл дверь, подал руку.

Прямо крутой чувак, куда деваться…

Я вышагнула на снег, поежилась под мартовским ветром.

Черт… Отвыкла я все же от нашей зимы. В пальто прохладно. И голые коленки в прорезях джинсов покрылись мурашками.

– Пошли скорее!

Павлов настойчиво потянул меня к ангару.

В лицо мне летел липкий снег, превращая красивый смоки-айз в маску клоуна, нихрена не было видно.

Все злило до невозможности.

Поэтому, когда мы зашли в большое помещение, я какое-то время стояла, словно слепая, и пыталась привести в порядок залепленную снегом физиономию.

– Давай, пойдем уже! Можешь не раздеваться, тут не жарко, а ты тем более в пиджак вырядилась.

Павлов потянул меня опять за руку, но я вырвала с досадой.

Огляделась.

Большой вестибюль, полно народа. Реально как-то ангар напоминает. Несколько дверей, наверняка за одной из них туалет. Туда мне и надо. Срочно. Пока не стала пандой.

– Мне надо в туалет.

– Ладно. Давай туда, - Павлов указал мне дверь неподалеку. – Я буду там, сразу иди, поняла?

Он кивнул в глубь вестибюля, где были еще двери. Большие. Каждый раз, когда они открывались, оттуда слышался гул голосов и музыкальные биты.

Черт, он меня в клуб какой-то подпольный привез, что ли?

И что здесь необычного?

Нет, для него, русского провинциального мальчика, может и необычно.

Но для меня… Вот нисколько.

Я кивнула злобно и пошла в туалет.

Там оценила уровень треша, потому что как-то отвыкла я от такой грязищи, кое-как убрала влажными салфетками трындец на лице, с остервенением пригладила волосы.

И твердо решила сваливать отсюда. Пусть этот придурок сам под свою тупую музыку трясется. Тоже мне, кавалер-удивитель. Удивил.

Но, когда я вышла из туалета, обнаружились сразу две проблемы.

Первая. Тут не ловила сеть. Или ее глушили. Невозможно было вызвать такси, геолокация не срабатывала.

И вторая.

Сама отсюда я могла уехать только с одним из многозначительно пялящихся на меня уродов, которыми, как оказалось, был переполнен вестибюль грязного ангара.

Я уже давно научилась не нарываться, хватило прямо первого раза, когда дядьку родного под пули подставила, а потому ситуацию оценивала трезво.

Неизвестно, где я.

На улице – жопа из снега , дождя и ветра.

Здесь – тоже жопа. Но из каких-то криминальных утырков.

Выход?

Звонить Коле. Это значит расписываться сходу в том, что я – неадекватная дура, и , не успев приехать, тут же умудрилась макнуться в дерьмо по самую макушку. Слова дядьки, глаза дядьки я представляла себе прямо в красках. Нет уж.

Звонить Вите. И быть готовой к тому, что здесь всех нагнут раком просто за то, что пялились слишком откровенно, а меня радостно запрут в его загородном доме – гробине, и будут выпускать в город только в сопровождении трех похожих на зеков охранников. Хотя, почему похожих??? Тоже нет.

Идти к Вове. Решать с ним вопрос отправки меня домой. Наверняка он может сюда вызвать такси. Или отвезти. Для этого надо перетерпеть, пересечь вестибюль и, вполне возможно, еще и немного поуговаривать придурка. Ну что ж. Третий вариант – самый реальный.

А уговаривать и прогибаться… Лена, это тебе будет наказание такое. За глупость.

Я независимо задрала подбородок и быстро пошла к дверям в другое помещение. Липкие взгляды хотелось с себя смыть дегтярным мылом. Как блох.

И вот четно говоря, ко всему была готова, когда дверь открывала. И к толпе, прыгающей под кислотную или тяжелую музыку, и к разнузданному стрип-бару, и к подпольному все же казино…

Но не в рингу.

Не к гудящим трибунам.

Не к мясу и крови посреди всего этого. В освещенном софитами центре огороженной канатами площадки.

Я замерла на входе, оглядываясь.

И приходя к выводу, что да. Вове, засранцу, удалось меня удивить. Этого я точно не ожидала.

Когда первая оторопь прошла, я стала выискивать своего спутника.

И нашла его на вип-местах, если, конечно, правильно оценивала диспозицию. Третий ряд, все прекрасно видно.

Павлов заметил меня, махнул рукой.

Я пробралась через галдящих людей, села рядом.

– Ну как тебе? – спросил Вова.

– Да, ты был прав. Я реально не ожидала такого… - задумчиво огляделась, старательно отводя взгляд от месива на ринге.