Соблазн двойной, без сахара

И, разозлившись на Андрея, я каким-то странным образом обрадовалась появлению Константина Сергеевича. Он вошел в приемную ровно в шесть, одетый в тонкий свитер и джинсы, а не деловой костюм. Вот, он в джинсах, а я нет! Ну и отлично, могу и в юбке станцевать на барной стойке. Мне же босс приказал отрываться! А я, как видите, очень послушная.

– Едем? – спросила я первой. – Я готова. Сейчас только с шефом попрощаюсь.

– Едем, Анют, - и крикнул громко. – Андрей, мы ушли! – затем снова мне: - Все, попрощалась.

Усмехнувшись, я последовала за ним. Уже в лифте одолело любопытство, но я не осмелилась спрашивать. К счастью, Константин Сергеевич заговорил сам. Но не совсем о том, что я хотела бы с ним обсуждать:

– Как вчера с Андреем прошло?

Я решила быть полностью искренней:

– Очень хорошо. Скажу сразу, что мне понравилось наше с ним свидание.

– Не удивлен, - он смотрел вперед, а не на меня. – Андрей умеет быть обескураживающе внимательным. А еще он всегда очень грамотно выстраивает планы, и потому они всегда срабатывают. Не смущайся из-за того, что он до тебя достучался. Я бы не поверил, если бы ты ответила иначе.

Я обдумывала его слова, пока мы выходили из здания и шли к парковке. Но посчитала себя обязанной сказать:

– Рада, что вы относитесь к этому спокойно. Мне не хотелось бы извиняться за то, что произошло.

– И не надо, Анют! – он повернулся, вынуждая и меня остановиться. – Вообще ни за что не извиняйся, если это доставило тебе удовольствие. Жизнь слишком коротка, чтобы сожалеть о ярких моментах. Но я надеюсь, что от меня ты не ждешь повторения вчерашнего?

– Не жду, - я улыбнулась. – Уже знаю, что вы совершенно разные.

Он смотрел хитро:

– Есть какие-то предположения? Что именно сегодня случится?

– Ну, - я задумалась. – Наверное, первым делом вы попросите называть вас на ты и по имени.

– Верно, прошу. Но называй, как хочешь. Можешь добавлять еще и «ваше высочество» - с ума сойти, как меня заводит этот официоз! У меня мурашки по спине бегут от каждого твоего «Сергеевича».

– Что-то я теперь и растерялась, как лучше называть…

– Определишься со временем. А что будет дальше?

– Не знаю… Вы потащите меня на аттракционы или какие-нибудь гонки на мотоциклах?

– О, - он опешил. – Ты изучила меня настолько хорошо?! Или умеешь читать мысли?

Я рассмеялась:

– Нет. Озвучила версию Андрея!

Константин Сергеевич тяжело выдохнул, а улыбка его потеряла ощущение веселья. Да он почти насупился, как ребенок!

– Теперь все ясно. Андрей играет нечестно. Он решил перекрыть мне все возможности тебя впечатлить.

– Что, он угадал? – я не могла поверить.

– Совсем не угадал… Анют, а как ты относишься к аттракционам? И сегодня за городом проводят гонки…

Рассмеялась. К подобным развлечениям я не особенно тянулась. Это вообще казалось чем-то детским. Но вышло так, что я была предупреждена заранее, потому сейчас даже не смогла изобразить должного удивления. Да уж, Андрей действительно просчитывает мелкие детали – ничем не показал своего отношения, а просто испортил свидание другу. И именно эта мысль заставила меня сказать:

– С детства на них не бывала! Может, пора вспомнить?

Оказалось, что настроение у Константина Сергеевича падать и не собиралось:

– Молоток, Анют! Сегодня будет только драйв. Начнем с низкого старта – аттракционы, раз уж ты сама на них настаиваешь!

А почему бы и нет? Расслабиться и получать удовольствие! Особенно когда рядом очаровательный, харизматичный, неугомонный взрослый ребенок.

Но вот в самом парке развлечений я мигом растеряла весь пыл. Почему-то в голову не пришло очевидное: кататься мы будем не на детских карусельках, а вон на той страшенной штуковине, от которой раздаются крики ужаса. Я тоже вскрикнула, когда штуковина сделала разворот на триста шестьдесят градусов, притом зависнув в воздухе в самой опасной точке. Крики на эту секунду смолкли, а потом раздались с новой силой. У меня же сердце рухнуло в пятки.

– Константин Сергеевич, - я не постеснялась, что мой голос звучит очень жалобно. – Я немножко… это… высоты боюсь… особенно такой…

Но он схватил меня за руку и тащил вперед:

– Спокойствие, Анют! Такой высоты все боятся, даже я! Но ведь в этом и есть смысл – почувствовать себя живым можно только в полете!

– Я… не особенно хочу почувствовать... может… - попыталась потянуть его в сторону детской карусели.

Но пленитель был жесток и неумолим:

– Зажмуришься и прижмешься ко мне! В этом и есть план!

– Должна заметить, что ваши планы не так тонко выстроены, как у вашего друга…

На это он не отреагировал. Я заторможенно наблюдала, как люди выходят оттуда – кто-то смеется, кто-то бледен, как мел. Могу с точностью сказать, в чьем лагере окажусь я. Если доживу до конца, конечно.

Меня пристегнули ремнями – я уже в этот момент зажмурилась. И, когда Константин Сергеевич подхватил меня за руку, даже не думала вырывать. Но не выдержала и распахнула глаза, когда большая лодка поплыла вверх. Сначала медленно и плавно – туда и обратно. Но уже следующий подъем оказался выше. Я, недолго думая, вцепилась в руку попутчика сильнее. Наверное, так сжала пальцы, что ему стало больно. Пусть считает меня трусихой, плевать. Однако он только рассмеялся:

– Ни в чем себе не отказывай!

Лодка резко пошла назад. Возле земли все же сердце хотя бы билось. Я не упустила момент передышки и крикнула:

– Ремни мешают! Иначе бы я уже забралась к вам на колени!

– Вот это я просчитался! – и хохочет, как будто находится в привычной обстановке.

Очередной подъем не закончился в предыдущей точке, лодка рванула вверх на полный круг. Я завизжала. Вокруг, правда, все завизжали, отчего моя слабость не выглядела особенно заметной. И кричала я так все следующие минуты, пока нас колбасило, тормошило и переворачивало. Восторг менялся паническими атаками, затем паника перекрывалась мнимым успокоением, а потом снова восторг – только оттого, что я до сих пор жива. Но когда лодка снова начала двигаться плавно, снижая степень колебаний, я ужасно обрадовалась. И кричала уже от счастья, что все заканчивается.

Сотрудника, который подлетел и помог расстегнуть ремни, я готова была обнимать и целовать. Хотелось мгновенно вскочить и сразу же рвануть подальше от этого места, но ноги подвели – оказалось, что они позволяют только очень чинно и очень медлеенно выводить тело из этого страшного места. Понятно, сбежать прямо сейчас не получится. Придется объяснять Константину Сергеевичу, что мне хватит. Он поддержал за талию – и этот жест я восприняла именно как помощь, а не желание чего-то другого. Шлось трудно, так хоть немного легче.