Соблазн гнева

Ей стало так стыдно за собственную глупость, что она уткнулась носом в плечо бутафора и разревелась как маленькая.

Михаил осторожно гладил ее по спине и тихонько бормотал:

– Ну, Мариша, перестань, из-за чего плакать-то? Мариш… Пойдем, а? Тебе домой лучше поскорее…

– Ми-иша, – всхлипнула Марина, не слушая, что он там говорит, – Мишенька, мне так без тебя плохо! Ну почему ты так со мной держишься? Как с подружкой! Я так не хочу!

Михаил смущенно засопел носом и сказал:

– Старый я для тебя, Маринка, да и…

– Что «и»?

– Уж очень ты красивая девчонка. Просто с ног сбиваешь своей красотой. На что я тебе сдался?

– На то! – сердито сказала Марина, подняв наконец заплаканное лицо и уставившись в глаза Михаила. – Как будто сам не понимаешь! Я тебя люблю, дурак! Ну неужели я тебе ни капельки не нравлюсь?

– Да я-то в тебя сразу влюбился без памяти, как только в первый раз увидел, – смущенно признался Михаил.

– Я тоже, – тихо сказала Марина. – Только я тогда этого не поняла. Мне просто очень хорошо было рядом с тобой, спокойно.

– Мариночка, – снова завел свое бутафор, – да разве я тебе пара? Ты такая молодая, такая красивая…

– Не болтай глупостей! – рассердилась Марина. – Я просто дура и неумеха рядом с тобой, а вот ты – ты настоящее чудо и настоящий мужчина!

– Я мужик, – уточнил Миша. – Обыкновенный деревенский мужик. Я в детстве коз пас. А ты девочка из богатой семьи…

– Я тоже умею коз пасти, – расхохоталась Марина. – И грибы искать, и грядки полоть, и кашу пшенную варить. Так что не очень-то задавайся своими деревенскими корнями!

– Пшенную кашу я люблю, – признался бутафор.

– Я знаю, – важно сообщила Марина.

– Откуда? – удивился Михаил. – Я тебе не говорил, я точно помню.

– Мне бабушка сказала. Во сне.

– Ни фига себе! – вырвалось у бутафора. – А что еще она тебе говорила?

– Что я должна как можно скорее выйти за тебя замуж.

– Надо побыстрее познакомиться с твоей бабушкой. Хотя бы во сне.

– Наяву познакомишься, как только театральный сезон закончится. Поедем к ней в Завойское. Вот только она мне осенью заявила, чтобы я без мужа или хотя бы жениха к ней носа не совала.

– Сурово, – оценил Михаил.

– Она такая, – согласилась Марина. – С ней шутки плохи. Может и хворостиной отвозить по заднице, если заработаешь.

Михаил захохотал как сумасшедший, а потом крепко обнял Марину и прижал к себе. Ручищи у него были просто как у Шварценеггера.

– Как же я тебя люблю, Маришка! И просто поверить не могу, что ты готова за меня замуж выйти.

– Хоть сейчас! – решительно заявила Марина. – Поехали в ЗАГС! Прямо сию минуту!

Они бы и поехали, вот только по вечерам в субботу заявлений от влюбленных не принимают.

Пришлось отложить до понедельника.

* * *

Значит, нужно как можно скорее все продать. Ничего, желающих приобрести сеть его магазинов – хоть отбавляй. Конечно, такие дела в один день не делаются, может, даже месяца на это не хватить… но он успеет. Жаль, что приходится отказаться от идеи завести конный завод, но это уж и вовсе пустяки.

Дикулов прикинул, какой получится доход, если разместить весь капитал в акционерные фонды. Крупные управляющие компании гарантируют в среднем около двадцати процентов годовых… то есть будет примерно тридцать миллионов рублей в год. Миллион долларов.

И какого черта еще нужно?

Он купит дом в деревне и доживет спокойно то, что ему осталось. Если ему осталось хоть что-нибудь. И дом лучше сразу оформлять на Марину, чтобы ей потом не хлопотать с правами наследства. Дом будет, конечно же, в Завойском.

Он взялся за телефон, чтобы позвонить нотариусу.

Завещание следовало срочно переписать заново. Глупо было бы оставлять все племяннику. Он, конечно, неплохой парень, но хватит с него и… ну, скажем, десятой части капитала. У Дикулова как-никак еще и дочь есть.

Родная.

Любимая.

– И еще оформите документы на один процент для вас лично, как плату за услуги.

– Щедрый вы человек, Сергей Пафнутьевич, – покачал головой нотариус.

– Ерунда, – усмехнулся господин Дикулов. – Я такой же, как все россияне.

– Вот и я говорю: Россия – щедрая душа.

– Ничего подобного, – возразил Сергей Пафнутьевич. – У России душа не столько щедрая, сколько демонстративная. Все делается только напоказ. Сначала раскидают добро, а потом локти кусают, жалко. Вот и я тоже… напоказ. Только жалеть потом не стану. Пусть все знают, как я люблю свою дочурку.

– А мне говорили, у вас с ней какая-то размолвка вышла, – осторожно сказал нотариус.

– Что за чушь? Это вам кто наплел? Мой юрист? Врет, мерзавец. Просто девочка стала взрослой, и ей, конечно же, хочется самостоятельности. Вот и пускай делает, что в голову взбредет.

К тому же она скоро выйдет замуж за бутафора, мечтающего стать меценатом, весело подумал при этом Сергей Пафнутьевич.

Вот и откроют ребята собственный экспериментальный театр.

И если даже они спустят на свою затею все состояние Дикулова до последней копейки – плевать.

Главное – они получат массу удовольствия.